Дэн Абнетт - Ересь Хоруса: Омнибус. Том III

Распахнулись взрывозащитные двери. Воинов ждали технотрэллы в рясах, разбившиеся на группы: они едва слышно декламировали что-то на двоичном языке, похожем на щебетание птиц. За ними недвижимо стояли манипулы боевых автоматонов «Таллакс». Увенчанные бронзой роботы тихо и точно наводили на легионеров дула фотонных ускорителей. Вдали, за обширной посадочной площадкой зиккурата, неуклюже бродили в красной дымке более крупные создания — чудовищные «Кастеллаксы». Сопровождали их команды сгорбленных мирмидонцев-секуторов с переплетениями кабелей вместо лиц.

Но ближе всего к челноку стоял бывший человек в красно-бурой рясе, из-под которой виднелись тонкие стальные пальцы, сужающиеся к концам. В темноте под куколем, словно глаз насекомого, поблескивало скопление линз.

— Привечаем вас на мире-кузнице Льякс, владыки Медузы, — произнёсло создание бесчувственным, высохшим голосом. — Цель ваша нам известна. Потребности ваши будут удовлетворены.

Джебез поклонился. Движение вышло довольно-таки плавным, и Горгонсон невольно поразился могучей силе воли железного отца.

— Благодарю, — сказал Ауг. — Как нам тебя называть?

— Я обозначен как Шэлекта. Магос-доминус ожидает вас. Вам эффективнее всего будет немедленно пойти к нему.

Затем техножрец повернулся к Горану.

— Вы целы, но ваша броня повреждена. Я могу помочь. Вам эффективнее всего будет немедленно пойти со мной.

Горгонсон посмотрел на Джебеза, и тот согласно кивнул.

— Спасибо тебе, — сказал железный отец Шэлекте. — Передай своему господину, что мне не терпится начать.

Внутри зиккурат пронизывали ряды огромных помещений, в каждом из которых шумно гремели и грохотали механизмы. Повсюду стояли скитарии, надзиравшие за бригадами сервиторов, простых автоматонов и смертных адептов кузни. И там было жарко. Нестерпимо жарко.

Горан и Шэлекта преодолевали уровни, пролетая над суматохой цехов на увешанных цепями гравиплатформах. От них не отступали ни на шаг змеевидные стражи-«Сциллаксы», черепа которых блестели в подсвеченном огнями полумраке, а механодендриты хлестали по воздуху.

Горгонсону было не привыкать к кузням. Его собратья-медузийцы в буквальном смысле вырастали среди искр и молотов гипериндустриальных городов-крепостей родного мира, но даже он, терранец, повидал немало цехов. После обнаружения примарха X Легион превратился в братство техноремесленников, и они всё глубже постигали науку Машины, чтобы отточить своё мастерство во многих аспектах войны.

Поэтому Льякс не был для Горана совершенно чуждым, но и знакомым ему не казался. Воздух здесь обладал странным запахом, густым ароматом благовоний и ритуальных масел — его будто сдобрили пряностями. Сервиторы представляли собой не просто лоботомированных людей, но вычурных гибридов на основе невральных контуров и мозгового вещества. Некоторых киборгов срастили с наковальнями, где они служили, других растянули и искорёжили, с ещё большим рвением соединяя металл и плоть.

— Война этой планеты не коснулась, — сделал вывод Горгонсон, когда платформа поднялась ещё выше и пролетела мимо рядов стальных прессов, штамповавших корпуса для болтеров.

— Неверно, — возразил провожатый. — Мы уже отразили семь нападений извне, постоянно возрастающих по силе. Магос-доминус Фармакос рассчитал, что следующая попытка состоится в течение чётырех месяцев по марсианскому стандарту.

— И у вас есть чем защитить себя?

— Посмотрите вокруг. Мы создаем новую манипулу каждые семь часов, и Фармакос желает ускорить этот процесс.

— А… изнутри? Атаки ваших собратьев?

Это был щекотливый вопрос, но Шэлекта не выглядел оскорблённым.

— Некоторые единицы с нижних уровней системы подверглись порче в самом начале, когда мы ещё не знали, на что обращать внимание. Последовали всеобъемлющие чистки. Не сомневайтесь, медузиец — Льякс остаётся верным Омниссии.

Мимо пронеслись ещё несколько залов, от количества и разнообразия которых кружилась голова. На взгляд Горана, мануфактории располагались без всякого порядка, но все они действовали в бешеном темпе. В одних вырабатывали на склады целые горы боеприпасов, в других поднимали лебёдками из охладительных чанов окутанные паром бронепластины и направляли их в сборочные цеха, в третьих заваривали кожухи двигателей, что ползли по конвейерам к ожидающим их корпусам боевых машин.

Зиккурат казался бесконечным, неисчерпаемым. И апотекарий знал, что все комплексы на планете действуют в схожем режиме.

В конце пути их ждала высокая оружейная палата, такая же шумная, лишённая окон, затянутая дымом и воскурениями, как и предыдущие. Хвостовые молоты, обрушиваясь на громадные наковальни, в фонтанах искр придавали форму адамантиевым пластинам. Техножрецы с железными рылами, выступающими из-под опалённых куколей, парили над своими творениями. Неустанно следя за напряжённой работой сотен кузничных трэллов, они выбраковывали любые неидеальные детали.

Шэлекта и «Сциллаксы» сопровождения остановились перед длинной чередой запрестольных образов, увешанных листками с религиозными текстами. Над всеми поверхностями здесь покачивались законченные компоненты доспехов, подвешенные на толстых цепях. Над алтарями висели сотни широких наплечников, наручей, сабатонов* и нагрудников, готовых, но неокрашенных. Команды сервиторов, в бледных телах которых торчали железные стержни импульсных кандалов, падали ниц перед вращающимися фрагментами брони. Из вокс-динамиков, закрепленных у них в глотках и грудных клетках, доносились бормочущие, многословные автомолитвы.

— Ваш правый наплечник и левый наголенник повреждены, — сказал провожатый. — Позвольте нам исправить это.

Горгонсон посмотрел вверх, на шеренги безупречных частей доспехов. В этой галерее присутствовали все возможные типы брони в нескольких вариантах, и легионер не сомневался, что здешние мастера сумеют идеально подогнать под него нужные элементы.

И Шэлекта был прав: комплект Горана страдал от нескольких давнишних проблем, ни одну из которых не удалось полностью решить на борту «Железного сердца». Но всё же именно этот доспех спас воину жизнь на Исстване, и с тех пор Горан ухаживал за броней, пообещав себе, что однажды восстановит её на Медузе.

Затем апотекарий посмотрел вниз, на лежащих ничком сервиторов. Они по-прежнему бубнили благословения, совершенно не замечая его присутствия. Дальше вдоль шеренги, ближе к противоположному концу оружейной палаты, находился обсидиановый блок, к которому был привязан живой трэлл. Человека разложили под набором механодендритов, вытянувшихся из-под затянутого дымом потолка. С губ его слетало что-то вроде литании, взгляд же раба замер на иглах, остановившихся у него перед лицом в тот момент, когда ему придали нужное положение.