Питер Фехервари - Ксеноугроза: Омнибус

«Он даже хуже аколитов», — с мгновенным ужасом подумал Казимир.

Военачальник оторвал взгляд от карты, будто почуяв его страх. Лицо Хрисаора напоминало звериную морду, но было в нем и некое жуткое достоинство, что возвышало примаса над другими гибридами — в точности как космодесантников над простыми смертными.

— Шагающий-По-Спирали, — поприветствовал он Сенку шипящим, но глубоким голосом. — Ты принес щит?

— Да, мой повелитель, — лейтенант передал ему ранец, полученный от Тразго.

Примас улыбнулся. Зрелище было чудовищным. И чудесным….

«У него глаза, как у Ксифаули», — осознал летиец. Как же он раньше этого не замечал? Под этим непреклонным властным взглядом сомнения Казимира испарились.

— Нам многое нужно обсудить, брат, — произнес военачальник.

— Жду ваших приказаний, мой примас!

Спускаясь в святилище повелителя, Ксифаули распевала заупокойную умершему предшественнику. Это был знак уважения, но при этом песня была полностью лишена каких-либо чувств, ибо жрица не умела скорбеть и даже не могла гордиться собственным вознесением. Вирунас требовал от нее изучать эмоции, терзающие посторонних, но Ксифаули никогда не видела в этом нужды. Весь ее опыт подтверждал, что чужаками до смешного легко управлять при помощи их пороков, и она никогда не разделяла любопытства прежнего магуса.

«Возможно, к старости Вирунас понемногу утратил чистоту суждений» — решила жрица.

Спустившись по лестнице, Ксифаули оказалась в коническом вестибюле святилища. Она подождала, пока затаившийся у кривых стен страж покоев развернется к ней. Нескладная, покрытая хитином туша нависла над жрицей. Охранник вопросительно склонил голову набок. Его ярко-синий панцирь был расписан золотыми спиралями с хищными, угловатыми линиями, что соответствовало аспекту войны.

— Как внутри, так и снаружи, — произнесла нараспев Ксифаули, склонив голову перед древним апостолом.

Терзающий Охотник был последним из Чистокровных, что охотились вместе со Спиральным Отцом в Первые Дни. Он потерял обе левые руки во время очищения аббатства Сороритас, но ни один Чистокровный из более поздних циклов не мог сравниться с ним в проворстве или же хитрости. В иерархии культа создание уступало лишь Самому Отцу.

«Входи же, мой круговой магус», — беззвучно прошептал голос из провала в центре покоев. — «Настало время Пожирания, и я поделюсь с тобою моими снами».

Ксифаули закрыла глаза, как того требовал ритуал, и шагнула в яму. Замедлив падение напряжением воли, она спустилась в затопленную пещеру внизу. Традиции Спиральной Зари запрещали входить в святилище кому-либо, кроме кругового магуса, так что Ксифаули предстояло впервые увидеть своего четверорукого бога.

«Затянувшийся век скрытности и тайной войны подходит к своему завершению… — размышлял Спиральный Отец. Его мысли текли медленно, словно Он с большим трудом облекал свои откровения во фразы. — Развернутые ткали полотно громкими словами… и когтями в тиши… уже больше столетия… но Спираль раскручивается… и путь развертывается в сторону новых обрядов».

«Явилось Пожирание, — почувствовала Ксифаули, как только ее обнаженные ступни коснулись теплой воды внизу. — Война взывает к Его крови, столь же сильно, как и к моей. Его мысли застилает божественный гнев».

Она остановила падение, и застыла на поверхности мелкого пруда, залившего пол святилища.

«Посмотри на меня, круговой магус».

Ксифаули открыла глаза и увидела, что Он стал богом войны.

И если опасность, что угрожает священному роду, не унять бальзамом скрытности или ужаса, восстань против Постороннего и повергни его зубами, когтями и очищающим пламенем!

Из «Апофеоза Спирального Змия»

«Оно приближается, — думала Арикен, следуя за капитаном Омазет в штаб полка. — Чего бы ни боялся Крест, оно началось».

Все старшие офицеры полка собрались вокруг длинного стола, во главе которого сидел полковник, но внимание капрала привлек не Таласка, а человек по левую руку от него, облаченный в рясу. Заметив медике, он торжественно кивнул, приветствуя ее.

«Бхарло».

Майор Ростик нахмурился, когда Арикен села рядом с Омазет, по — видимому, гадая, что здесь делает жалкий капрал, но остальные не обратили на нее внимания. На самом деле медике было плевать, что там кто из них думает. Кошмарная схватка у разбитого корабля закончилась меньше часа назад, и ей следовало быть со своим отделением — ну, или тем, что от него осталось, — но Омазет настояла на своем.

— Ты — моя тень, — сказала капитан. — Я хочу, чтобы ты прикрывала мне спину.

Все расселись и обратили на полковника выжидающие взгляды. Кангре навалился на стол, сложив руки перед лицом, словно в молитве. Глаза он не открывал.

— Капитан Омазет, — тихо произнес он.

— Началась война, — Адеола не утруждала себя предисловиями. — Наш враг — Спиральная Заря. — Она кивнула Бхарло. — Говори, что знаешь, паломник.

— Они скапливаются в городе, — произнес бывший пастырь. — Собирают армию. — Его лицо иссохло, словно он был на грани истощения, а взгляд налитых кровью глаз казался затравленным.

— Насколько большую? — спросила Омазет.

— Их тысячи, — ответил Бхарло. — в основном городские работяги и неофиты, но остальные… это Благословленные — аколиты, и кое — кто похуже.

— Они демонопоклонники? — напряженно спросил майор Казан, бородатый гигант. Похоже, новости его не удивили.

«Он ожидал этого, — почувствовала Арикен. — Просто дождаться не мог!»

— Я не знаю, что они такое, — ответил Бхарло. — Может быть, нечто худшее…

— Господа, мы не можем брать на веру слова этого гражданского, — возразил Ростик. — Если между нами и сектой возникло недопонимание, мы должны начать переговоры.

— Не о чем тут болтать, — прошипел Бхарло. — Они покончили с разговорами.

— Спиральная Заря — неортодоксальный культ, — настаивал Ростик, — но они поклоняются Императору.

— Четырехрукому императору, — произнес Таласка, открыв, наконец, глаза. — Их магус заглянул в мой разум, и я взглянул на него в ответ. И я увидел тварь внутри. Все они чудовища.

— Я всегда это знал, — сказал Казан, кивая.

Серебряный взгляд Таласки пал на него. — Те атаки на их святилища, — произнес полковник. — Это твоих рук дело, Казан?

— И я готов за это ответить, полковник. — Гигант ухмыльнулся, показав металлические коронки на месте зубов. — Честный шиларский воин всегда чует скверну.

«Вот только не среди своих людей», — с горечью подумала Арикен, вспомнив Тразго.

— Мы зря теряем время, — надавил Бхарло. — Они придут за нами. Мы должны ударить первыми.