Питер Фехервари - Ксеноугроза: Омнибус

Более скоростные «сестры» догнали БТР, когда тот завернул на широкую площадь и остановился, мгновенно погасив инерцию. Скользнула в сторону круглая крышка люка, и наружу вышла стройная женщина-воин тау в прорезиненном сером поддоспешнике и черных доспехах. Её голову скрывал видавший виды шлем матово-черного цвета, пересеченный двумя почетными багровыми полосами и старым шрамом от цепного меча. Пока новобранцы гуэ’веса разворачивались веером позади наставницы, ветеран наблюдала за вторгшимся десантным кораблем через вуаль сенсорных линз.

На незваного гостя, снижавшегося в направлении площади, со всех сторон обрушился шквал огня. Вокруг имперского транспортника порхали рассерженные дроны, терзая корпус очередями из мелкокалиберных карабинов, а янычары вели обстрел из тяжелого вооружения, установленного на крышах поодаль. Посреди пламенной бури пилот старался ровно держать корабль, зависший примерно в пятидесяти метрах над поверхностью.

Одновременно раздались несколько шипящих звуков, и по всей длине транспортника открылись люки, из которых вылетели направляющие тросы. Мгновением позже солдаты в бронзовых шлемах понеслись по ним к земле, держа одной рукой лазвинтовки и ведя огонь по устремившимся к ним янычарам. Обе «Пираньи» рванулись вперед, однако покрытая шрамами ветеран осталась на месте и удержала своих следопытов, не желая вступать в бой.

С визгом пневматики откинулась грузовая рампа корабля, и к поверхности устремилась бескрылая металлическая птица. Установленный на её корпусе прыжковый ранец ярко вспыхнул, пытаясь замедлить падение машины. Тем не менее, когтистые лапы захватчика врезались в площадь с такой силой, что хрупкий коралл покрылся трещинами, но сгибающиеся в обратную сторону конечности поглотили удар. Почти тут же машина поскакала вперед, спеша наперерез скиммерам, а из транспортника выпрыгнул второй шагоход. «Пираньи» открыли огонь, но железная птица ответила ураганом снарядов из роторной автопушки и превратила одного из противников в решето. Второй скиммер спасся, молниеносно уйдя вбок.

«Часовые». Женщина-воин сердито нахмурилась под шлемом, опознав вражеские машины. Её гнев рос по мере того, как с десантного судна, поразительно изящно планировавшего над площадью, высаживалось всё больше солдат и боевой техники. Один из шагоходов неудачно приземлился, с жутким металлическим треском сломав ногу. Искалеченная птица отчаянно запрыгала на другой конечности, а затем рухнула, раздавив пару захватчиков. Новобранцы гуэ’веса радостно закричали, и почти сразу же — ещё раз: пара твердотельных снарядов, пронесшись через площадь, врезалась в борт транспортника. Сила удара оказалась так велика, что корабль закружило, из-за чего стоявший на рампе «Часовой» камнем рухнул вниз и разлетелся на куски, а несколько солдат сорвались с тросов.

Узнав сокрушительную мощь рельсовой пушки, ветеран прищурилась и движением зрачка подала сигнал на оптический сенсор. Её глазу предстало увеличенное изображение бронированного великана, грузно шагавшего в битву. Как и все боескафандры тау, это была элегантная конструкция, комплекс перекрывающихся пластин и модульных блоков с четкими очертаниями, установленный на массивных ногах, похожих на поршни. Квадратный шлем с несколькими линзами казался маленьким по сравнению с телом, но ветеран знала, что «голова» — это всего лишь кожух правильной формы для набора датчиков. Пилот-тау находился в безопасности внутри грудной полости, защищенной тяжелой броней, и соединялся с БСК через нейронный интерфейс. Это обеспечивало тесную связь с машиной, настолько точную, что гуэ’ла со своими примитивными технологиями и мечтать не могли о подобном.

Представители касты воинов Империи Тау считали управление боескафандром великой честью. Ветеран давно заслужила такое право, но предпочла остаться следопытом. Многие её товарищи, воины огня, считали, будто женщина обезумела из-за уродства, но это не соответствовало истине. Рана определила её место в тау’ва, сделала цельной личностью. Разве не нашла она свое истинное имя благодаря шрамам?

Джи’каара — Разбитое Зеркало.

Остальные сочли её выбор тревожащим, так же, как считали отталкивающим её пристрастие к ножам. Возможно, поэтому женщину-воина оставили гнить в этом далеком анклаве.

— Какие будут распоряжения, шас’уи? — спросил один из новичков, обращаясь к наставнице по названию её касты и званию. По уставу, как и должны были делать янычары гуэ’веса.

Сосредоточенная на битве, она не ответила. БСК наводил на десантный корабль сдвоенные рельсовые пушки, установленные на широких плечах. Угловатые орудия торчали вперед, словно тупые клыки, и выдавались настолько далеко, что машина будто бы чудом сохраняла равновесие. Разумеется, Джи’каара знала, что истинное волшебство заключается в антигравитационных стабилизаторах, которые поддерживали пушки. Это «чудо», как и все чудеса её народа, на самом деле являлось достижением бурно развивающихся технологий. В отличие от закосневших, суеверных гуэ’ла, тау повсеместно и радостно внедряли новые разработки. Безумная или нет, женщина была уверена, что будущее принадлежит её расе.

Но не этот город. Только не сегодня.

БСК «Залп» выстрелил снова, но следопыт поняла, что уже слишком поздно и битва проиграна. Большинство подразделений Гармонии были размещены в джунглях, а в городской черте оставался номинальный гарнизон: не больше двадцати воинов огня и две сотни янычаров гуэ’веса. У них имелся только один боескафандр и только одна боевая машина, «Каракатица» Джи’каары. Этого хватило бы, если бы шелковые речи водников оказались правдой, но, несмотря на их заверения, захватчики атаковали с небес.

Вспыхнула вторая «Пиранья», и внутри женщины закипел гнев, но с ним пришла и свирепая радость.

«Сегодня всё изменилось», — поняла воительница. Имперцы нарушили Незримый Договор, который когда-то так тщательно подготовила каста воды. Как только известие о предательстве распространится среди воинов огня, все разговоры о «теневых соглашениях» и «долгих играх» закончатся, и солдаты смогут вести кампанию, как считают нужным. Разбитое Зеркало вновь увидела свой путь в тау’ва — она станет той, кто принесет товарищам добрую весть.

Быстрым движением руки ветеран приказала новобранцам возвращаться в «Каракатицу». Последовав за ними, наставница обернулась через плечо и увидела, как три «Часовых» разносят на куски одинокий боескафандр.

— Твоя жертва послужит Высшему Благу, — пообещала Джи’каара. — Клянусь тебе.

Верховный комиссар Ломакс наконец-то вызвала меня, но я так и не знаю, что буду говорить ей. Единственный способ объяснить, извинить или оправдать совершенные проступки — это добиться результатов. Только смерть командующего Приход Зимы снимет с меня ответственность за дезертирство.