Дэн Абнетт - Ересь Хоруса: Омнибус. Том IV

То, что мы по глупости именуем истиной — лишь крохотный островок в огромном море неведомого. Чтобы действительно преуспеть, человек должен желать покинуть этот постоянно уменьшающийся островок мелкой «истины» и отдаться реальности за его пределами

Запрещенные писания, конфискованы

Ныне несуществующая воинская ложа атриатов [вырезано цензурой] Легиона.

Приписывается Эребу, Первому капеллану Легиона Несущих Слово

«Император отрицал все претензии на божественность, однако есть и другие боги, старшие боги, боги, которые услышат наши мольбы и вознаградят за службу чем-то большим, нежели пустые обещания и ложные грезы. Во имя их мы совершим отмщение, и Император пожалеет, что отверг нашу верность в пепле Монархии»

[[Перехват неизвестной передачи//зона боевых действий на Калте]]

Гал Ворбак созданы из остатков ордена Зазубренного Солнца Легиона Несущих Слово — покорителей примитивной планеты Кадия, которые взглянули в бездны самого Ока Ужаса и изменились навсегда. Выжившие, в души которых проникли существа из мрака эфира, получили название Гал Ворбак, «Благословленные Сыны» на языке Колхиды. Они одержимы и обладают силой и способностями, далеко опережающими прочих Астартес.

Говорят, что каждый из Гал Ворбак стал носителем некоего вида сущности варпа, которая сама подчинялась более великому плану, созданному Воителем Хорусом и кошмарными силами извне. В бою это создание доминирует над разумом и телом воина. Его и без того могучее тело раздувается, руки превращаются в раздирающие когти, а челюсти — в слюнявые клыкастые пасти, искореженные за рамками здравого смысла и реальности. На Истваане V соглашение Несущих Слово с ужасами извне было скреплено колоссальным ритуалом резни и предательства.

Круг Пепла, который нес службу вместе с разрушителями Легиона Несущих Слово, представлял собой уникальную структуру, созданную для уникальной же цели: уничтожения культур, учений и веры. Эти космические десантники были иконоборцами, которым поручалось преследовать вне поля боя труды ложных доктрин и тех, кто их распространял, предавая и первое и вторых погибели и искореняющему огню.

Их задача на поле боя считалась в Легионе не менее важной — выискивать то, что придавало врагу отвагу и волю к сражению: харизматических лидеров, жрецов, боевые знамена и чемпионов. Выбранных они повергали наземь острыми крючьями своих топоров-зацепов и уничтожали с жестоким рвением, зачастую предпринимая для этого стремительные атаки далеко впереди своих собственных порядков, не думая о выживании.

На одной планете за другой Круг Пепла сносил библиотеки и церкви, парламенты и усыпальницы. Сперва — чтобы их место смогла занять Имперская Истина, но впоследствии — чтобы смогли укорениться и растравиться куда более мрачные верования.

Записи, что уцелели с тех мрачных времён, гласят, что, когда на следующий день после побоища Резни на месте высадки взошло солнце, союзные Воителю механикум вышли из своих укреплений в сопровождении огромной процессии тяжёлых автоматов. При свете дня исполинские землеройные машины с огромными отвалами расчистили место в центре низины, а из груд погибших с обеих сторон насыпали вокруг высокий вал. Ещё вспыхивал и гас гвалт сражений — находились островки выживших лоялистов — и дорого продавали свои жизни, сражаясь с победившими предателями; корабли сновали в небесах, ещё пылающих обломками погибших и умирающих судов, но работа продолжалась как ни в чём ни бывало. Подогнали тысячную когорту пустоглазых техноневольников, чтобы те подготовили площадку, и вскоре из центра пропитанной кровью земли выросла исполинская железная вышка. Её назначение пока оставалось неведомым.

К исходу третьего дня тяжёлым трудом механикумов был возведён гигантский амфитеатр. В его основание легли перемолотые кости и битый керамит, а полом стало стекло, в которое обратилась земля от жара плазмы. Из центра его в увитые дымом небеса вознёсся двухсотметровый многоярусный столп. За кольцом из мертвецов на обширном поле битвы Ургалльской низины теперь шло мародёрство, где победители рылись в поисках снаряжения и машин, а иногда и не столь нормальных трофеев и с не столь нормальными намерениями. Целый день предатели собирались перед этим грандиозным возвышением, возвращаясь из погони за уцелевшими лоялистами, вдоволь набрав трофеев, а иногда и откладывая орудия пыток, которыми терзали попавших в плен. Рота за ротой, капитул за капитулом, легион за легионом — сотни тысяч легионес астартес, кто сражался на стороне Воителя против своих братьев, собрались возле колоссальной железной башни. Когда всё было готово, подожгли внешний вал из трупов — пламя ринулось в стороны из одной точки, так что в считанные минуты всю сцену окружила пылающая стена огня. Серые небеса осветились оранжевым, и на землю посыпалась метель из пепла, которая не стихнет ещё много недель. Сейчас был триумф Хоруса; сейчас был момент его победы и его прославление.

Вышку окружали собственные сыны Воителя — его легион, теперь ставший преторианцами для нового Императора: знак нового разделения и новых предпочтений, уже, наверное, замеченный с затаённой злобой кое-кем из зрителей. Перед Сынами Хоруса встали ровными квадратами легионы, которые бросили жребий вместе с Воителем: Дети Императора, Пожиратели Миров и Гвардия Смерти. Тут были и те, кто лишь недавно примкнул к ним, и чьё предательство принесло смерть их бывшим братьям, которые лежали сейчас погребёнными в обожжённом чёрном песке под ногами: Железные Воины, Альфа-Легион, Несущие Слово и Повелители Ночи. Здесь были представлены все — почти половина воинства легионес астартес.

Ряд за рядом заполнялись концентрические круги подиума, пока наконец перед лицом своих собравшихся сынов во всей славе не встали предатели-примархи, ожидая лишь появления самого Воителя. И тогда Хорус, облитый багрянцем в пламени факелов, появился на самой вершине подиума. Когда солнце уже опустилось за горизонт, над головами собравшихся с рёвом пронёсся строй из множества ударных кораблей, и боевые горны собравшихся титанов предателей, грозно нависавших из тьмы, заревели так громко, что земля дрогнула — и стеклянная поверхность пошла трещинами. Точно бог, он глянул на них сверху и, точно демагог, приветствовал их, провозглашая им славу и славу их победам, хотя и то, и другое было лишь тенью его собственной славы. Его речи в тот страшный день запретны для этих записей, однако можно не сомневаться, что в сердцах многих, кто слышал эти слова, они зажгли новый огонь тщеславия, жажды битвы и тёмных дерзаний. Но были и те, в ком слова эти упали на безблагодатную почву, которую сделали бесплодной горечь и подозрение, грехи давно зревшие и теперь взявшие верх. Одно можно сказать наверняка: Хорус, Воитель и виновник Резни на месте высадки, обещал им быструю победу. Но будет по-другому: война, которая близилась, станет настолько изнурительной и кровавой, что никто не мог и представить. И исход её останется неясным до самого конца.