Лорра Джин - Убийство на Вулкане

– Я тебя не обвиняю, отец. Мне нечего тебе прощать.

– Восемнадцать лет мы не разговаривали с тобой, сейчас мне трудно объяснить это логически, но тогда я думал, что действую вполне разумно.

Посмотрев на сына, Сарек увидел, как у того губы скривились в подобии улыбки.

– Ты считаешь это забавным?

– Доктор Маккой и капитан Кирк иногда говорят мне: «Ты упрямый человек, мистер Спок», и я всегда отвечаю: «Спасибо отцу». Я честно унаследовал это качество от тебя и от матери.

– И если ты вдвойне упрям по сравнению со мной, то однажды вдвойне будешь сожалеть о своих поступках. Спок, по отношению к тебе я совершил ошибку, которой сумел избежать с матерью я создал некий образ совершенства и хотел, чтобы ты олицетворил его. В результате я удалил от себя сына на Звездный Флот.

– Нет, отец, это не так. Мне думается, если б ты не старался привить мне только вулканский путь совершенствования, я бы никогда не узнал, кем могу стать… но в любом случае я стал бы офицером Звездного Флота. Там я могу быть самим собой… что бы под этим ни подразумевалось.

– Может быть, – согласился Сарек. – Но, по меньшей мере, мы избежали бы завесы молчания.

Сарек выждал… и ему показалось, что сын пока не готов его простить, возможно, этого никогда не произойдет.

Дверь широко распахнулась, и Сарек ощутил своим телепатическим чутьем необузданную радость, которая стала наполнять и его. Спок не отреагировал, очевидно, он все еще осмысливал разговор с отцом, отгородив сознание от внешнего мира. Сарек повернулся к двери и увидел застывшего за ней Даниэля Корригана, и в самом деле невероятно счастливого.

Сарек видел, как землянин неуклюже пытается контролировать свои эмоции, и это напомнило ему Аманду в первые дни их духовной связи. В то время она могла большую часть времени проводить среди не обладающих телепатией землян, и вулканцы в посольстве учили ее избегать проявления своих чувств, усиленных душевными узами с Сареком. Когда Аманда прибыла на Вулкан, она прилично управляла собой, хотя читать мысли могла только у своего мужа.

– Прошу прощения, – извинился Корриган голосом, в котором не слышалось раскаяния. – Я не предполагал, что вы здесь окажетесь, иначе постарался бы сдержать свои чувства.

– Ты нас ничем не оскорбил, Даниэль, – сказал Сарек. – Мне можно поздравить тебя с сочетанием узами?

– Тебе сообщил Сорел, или я настолько открыт, что это и так ясно? Даниэль покраснел.

– Это не явилось… неожиданностью, – спокойно ответил Сарек.

– А для меня – да! – радостно воскликнул врач землянин и тут же взял себя в руки. – Пожалуйста, напомни мне, если я снова сорвусь. Я, право, не выставляю свои чувства специально, это происходит непроизвольно, а в результате меня одаривают приподнятыми от удивления бровями и неодобрительными взглядами.

– Никто не осудит твоего чувства, – подключился к разговору Спок, если поймет причину твоего состояния. Контроль над своими чувствами скоро войдет у тебя в привычку. Пожалуйста, позволь и мне поздравить тебя, Даниэль.

– Спасибо. Я все еще сам себе не верю. Мне кажется, ТМир где-то рядом со мной. Я должен не думать об этом, но проще забыться за работой.

– Корриган подошел к стене с датчиками. – Процесс у нас идет нормально, и завтра мы выведем Аманду из стаза.

– Разве не может техник следить за приборами? – спросил Спок. Камера сейчас функционирует автономно от энергосистем Академии.

– Сторн установил радиосигнальное устройство, – сообщил Корриган. Если что-то не сработает, то Сорел, ТПар и я сразу узнаем об этом.

Поскольку речь идет о вредительстве, доступ в стазокамеру ограничен узким кругом людей. Охранник, например, своим голосом дверь открыть не может. Он стоит там на всякий случай, вдруг кто-то вздумает взломать дверь, что вообще-то маловероятно.

– Нельзя исключать даже малейшей вероятности, – сказал Спок. – Лучше перестраховаться, чем рисковать жизнью человека.

– С твоей матерью все будет как нельзя лучше, – с улыбкой заверил его Корриган. – Стазоаппаратура и мониторы работают от автономного источника энергии и подключаться к внешнему компьютеру не будут. От энергосистемы Академии зависит только свет, а его отсутствие Аманде не повредит.

– Отлично, – удовлетворенно заключил Сарек. – Надеюсь, меры предосторожности окажутся излишними, но я очень признателен за это.

Даниэль Корриган посмотрел на хронометр.

– Я должен вернуться к другим пациентам-землянам, чтобы проверить их самочувствие.

Сарек понимал, что на самом деле Корриган ищет предлог уйти. «Завтра я снова коснусь сознания Аманды и узнаю, что наша жизненная связь восстановлена», – подумал Сарек, глядя, как уходит доктор-землянин. Как только за Корриганом закрылась дверь дезинфекционного тамбура, Сарек вдруг почувствовал, что сын пристально изучает его… и что он полностью открыл свое сознание. Телепатическое поле Спока было сильнее, чем уеарека, он мог бы стать целителем, если б захотел. А способности Сарека для вулканца были на самом низком уровне. Он вспомнил, как когда-то боялся, что его маленький сын будет иметь это поле еще в меньшей степени и не станет настоящим вулканцем, ведь мать Спока вообще не обладала телепатией.

Мальчик, напротив, оказался необычайно чувствительным – нежеланный дар, делавший его беззащитным в юности среди грубых ровесников и уязвимым к случайным ошибкам своих родителей. Это дало толчок своеобразному развитию профессиональных интересов: он увлекся компьютерами, которые не требовали высокой чувствительности, и дипломатией, где нейтральное восприятие неприкрытых эмоций других людей считалось определенным преимуществом.

Сарек прекрасно понимал, почему ТПау не согласилась занять место в Совете Федерации. Даже слабое стремление защитить себя от эмоционального напора других становилось тяжким бременем во время долгих и жарких дебатов.

Человеку же с повышенной чувствительностью пришлось бы сдерживать громадные телепатические барьеры. Спок предпочел жизнь среди представителей разных рас и народов на Звездном Флоте. В итоге, как заметил Сарек, сын развил в себе еще более сильный телепатический контроль над собой. А здесь, в стазокамере, Спок ничем не ограничивал свою чувствительность и изучал Сарека глубоко посаженными глазами, в которых светилось откровенное любопытство вулканца.

– Ты что-то хочешь сказать, Спок? Вне всякого сомнения задавай отцу любой вопрос.

Спок отвел взгляд от Сарека и посмотрел на Аманду, парящую в синей дымке.

– Ты и мать… – начал говорить он, но не закончил.

Сарек решил полностью открыть свою душу, чего не делал с тех пор, как у Спока в пять лет открылся талант телепата. Сам он души сына не касался, но готов был открыть свою и принять от Спока все, как бы болезненно это не было.