Дженет Каган - Песнь Ухуры

Левое Ухо кивнула.

«Похоже, все уже освоили этот жест», – подумал Кирк, а она сказала:

– Как говорила Яркое Пятно, ты хочешь задавать детские вопросы. – Ее хвост загнулся вверх, и усы выгнулись вперед. – Есть вещи, которые дети усваивают только отрицательным путем. Их бьют за чрезмерное любопытство по поводу некоторых вещей. В вашем мире это делается так же?

– Боюсь, что да. Но это редко отбивает у них охоту быть любопытными, хотеть или… нуждаться в ответах на определенные вопросы. – Он сделал глубокий вдох. – Вчера, я думаю, мой вопрос был именно такого рода.

Возможно, я из-за своего незнания нарушил религиозный запрет. Если бы я знал, если бы я понимал, что именно я сделал, несомненно, я задал бы свой вопрос таким образом, чтобы он не входил в противоречие с вашей религией.

Это было лучшее, что Кирк мог сказать, не упоминая фактически о йауанцах. Он надеялся, что этого будет достаточно. Он также надеялся, что дистанция между ними даст ему возможность вовремя увернуться, если она прыгнет.

Левое Ухо неподвижно смотрела на него. Кончик ее хвоста дрожал, сигнализируя о подавляемых эмоциях. Вдруг она вскочила на ноги.

Кирк напрягся, готовый отскочить в сторону, чтобы избежать удара, но она не сделала движения в его сторону.

– Яркое Пятно, вон! – крикнула она.

Яркое Пятно съежилась, но в ее глазах светилось неповиновение.

– Я тоже хочу знать, Левое Ухо!

Левое Ухо хлестнула хвостом. Она с угрозой посмотрела на Кирка, затем снова повернулась к Яркому Пятну и повторила:

– Вон!

На этот раз Яркое Пятно метнулась к выходу. Она выскочила из палатки прежде, чем материал, на котором она сидела и который подлетел от ее прыжка, опустился на землю.

Джеймс Кирк встал.

– Прошу извинить меня, Левое Ухо – успокаивающе сказал он.

– Ты сиди.

Он сел так тяжело, что его зубы стукнулись друг о друга.

Очень медленно Левое Ухо села снова, на этот раз отодвигая свои стул еще дальше от него. Ее хвост бил о землю с регулярным зловещим стуком, а уши почти плашмя лежали на голове.

– То, о чем ты говоришь, не имеет отношения к религии, – сообщила она.

Капитан открыл свой рот, чтобы ответить, но она мгновенно сказала:

– Не говори ни слова! Я предупреждаю тебя! Ты не должен давить. Жди!

Левое Ухо несколько раз глубоко вздохнула, и ее уши начали медленно подниматься в обычное положение, затем она сказала с усилием.

– Ты говоришь о постыдной вещи. Если ты и твои люди встречали раньше чужаков, ты должен знать, что чем более позорна вещь, тем труднее говорить о ней с чужаками.

Он кивнул. Это было лучше, чем сказать что-либо, когда она запретила говорить вообще. Было ясно, что сиваоанка прилагает все усилия, чтобы держать себя в руках. Если ей это не удастся, то он может потерять даже этот ничтожно малый шанс получить информацию.

Левое Ухо продолжила:

– Мы не говорим об этом с нашими детьми. Должны ли мы рассказывать это детям чужаков? – Она покачала головой, это был не тот вопрос, на который ей следовало отвечать, для нее самой ответ был ясен.

– Чтобы спасти жизни, – не выдержал Кирк, – я бы рассказал своей семье самый позорный секрет, Левое Ухо.

– Я не знаю. Я не знаю тебя. И, возможно, у меня нет твоей силы духа, капитан Кирк. – Ее желтые глаза сверлили его взглядом, и он сидел, не пытаясь даже шелохнуться. – Я подумаю, – наконец сказала она. – Уходи сейчас и дай мне подумать. Когда мой гнев уйдет, когда я смогу говорить с тобой со спрятанными когтями, я приду в твою палатку и мы продолжим.

– Спасибо, Левое Ухо. – Кирк встал и пошел по направлению к выходу.

Он знал, что сейчас ничего больше сделать нельзя, а если уйдет, может быть, позже у него появится шанс.

– Капитан Кирк! – Ее голос остановил его, и он снова повернулся к ней лицом. Сиваоанка сказала:

– Если я смогу говорить об этом, я сделаю это.

Но я не обещаю ничего на древнем языке.

Он кивнул и вышел наружу. «По крайней мере, это хоть что-то», подумал капитан. И он все-таки получил кое-какую информацию, даже если это и было то, что Вилсон называет ННМП.

Кирк оказался в тени древнего дерева на самом краю окружающего поляну леса и сел, чтобы подумать. «Что-то, о чем не говорят детям…»

Что-то затрещало в верхних ветвях дерева, и, все еще напряженный от встречи с Левым Ухом.

Кирк перекатился в сторону. Яркое Пятно слезала по стволу дерева, и когда до земли оставалось не более пяти футов, спрыгнула, приземлившись на одно колено.

– Она сказала тебе? С тобой все в порядке? Она ударила тебя? Позвать Цепкого Когтя?

Если и ничего больше, то, по крайней мере, энтузиазм, с которым Яркое Пятно выпалила свои вопросы, развеселил его. Он поднял руки.

– Пожалуйста! Спрашивай по порядку!

– С тобой все хорошо?

– Да, – ответил он – Левое Ухо не тронула меня и пальцем.

Казалось, что Яркое Пятно почувствовала облегчение.

– Она напугала меня. Я никогда не видел ее такой злой. Она не злится. Ну, злится, конечно, но не так! – Казалось, что Яркое Пятно не может успокоиться. Очевидное расстройство по поводу поведения Левого Уха усилило ее негодование.

– Она так же разозлилась, когда ты спрашивала ее, Яркое Пятно?

Яркое Пятно покачала головой.

– Нет. Она немножко дернула хвостом и, как и все остальные, сказала, что мне нужно держать свой хвост подальше от вещей, которые мне не положено знать. – Это, видимо, успокоило ее – А разве сейчас она не разозлилась на меня?

– Нет, она разозлилась на меня.

– Так она тебе ничего не сказала?

– Мне кажется, она пыталась, Яркое Пятно, но не смогла. О некоторых вещах очень трудно бывает говорить вслух.

– Может быть, она попытается еще?

– Надеюсь.

Долгое время они просто сидели в тени дерева и молчали. Внезапно Кирк подумал о своем детстве.

Как он получал тогда информацию, которую взрослые не хотели ему давать? «Конечно!»

– Яркое Пятно, где ближайшая библиотека?

– Что? – не поняла Яркое Пятно.

– Библиотека, – повторил Кирк, но ему сразу стало ясно, что в сиваоанском нет эквивалента этому слову. Он минуту смотрел на нее, не веря своим глазам, затем начал долгое объяснение. «Библиотека», «книга» и «справочник».

– Достаточно! – взмолилась в конце концов Яркое Пятно. – У меня уши болят! – она имела в виду жест удивления, производимый ушами при каждом слове капитана. В наступившем молчании она потерла свои уши.

– Ты имеешь в виду, – сказала она наконец, – ты не помнишь о чем-то?

– Не могу же я помнить все, Яркое Пятно!

– Ты помнишь ту ночь, когда мы говорили в первый раз о детских вопросах?

– Конечно. Это было бы трудно забыть – Расскажи мне, как это было. – Должно быть, в ее просьбе содержалась какая-то формула или ритуал. Кирк рассказал сиваоанке все, что смог вспомнить об этом. Изо всех сил стараясь быть как можно более точным, он вспомнил детали, о которых в другой обстановке даже и не подумал бы.