Харитон Мамбурин - Изгнанник на цепи

Хорошо. Этот калибр прочесал бы японскую избушку насквозь. Рейко, конечно, маленькая, но испытывать судьбу нужно только тогда, когда у тебя в загашниках ничего кроме надежды не осталось. Солдаты стреляли по ходячему гробу на весь магазин. Некоторые, оказавшись поблизости, пользовались моментом, бросая под ноги «Григорию» гранаты, но те у них были совсем маломощные, ходячий механизм даже не шатало.

Один из самых отчаянных или храбрых бойцов кинулся на автоматона врукопашную. Сделал он это хитро и со сноровкой, выполнив почти нереальную для пользователя экзоскелета операцию — он лёг , притворившись умирающим, чуть в стороне от вектора движения машины. Примитивная логика «Григория» съела приманку вместе с крючком, леской, удочкой и рыболовом, заставив ходячий танк пройти мимо. Отважный парень, возя руками и ногами по зимней грязи, умудрился встать на корточки и… получил разрывной привет из «директора» прямо в шлем. Брызнуло красным.

Наблюдавшие за ним из-за здания бойцы тут же разразились воплями, начав оглядываться в три раза активнее, но я уже полз дальше.

Заметили.

Пули засвистели над головой, начали выбивать фонтанчики жирной черной земли из дерна, я охнул и задохнулся, ловя одну ребрами, а вторую бедром. Дыхание моментально перехватило.

Замер.

Рявканье пулеметов «Григория» и раздавшиеся вслед за этим вопли показали, что внимание от меня отвлечено надежно.

Пока щупал себя, констатируя пару ушибов от выдержавшей «паутинки», услышал мощный строенный взрыв. Аккуратно высунулся, достав из внутреннего кармана подзорную трубу, посмотрел. Прячущимся от автоматона за подсобным зданием солдатам, прилетел подарок от Арка. Пора делать ноги.

Я шустро пополз по-пластунски дальше, кривясь от боли в боку.

Автоматон уже перемолотил две трети бойцов императора, когда главный у них отдал команду использовать дымовые гранаты. Поле боя, и так хреново видимое из-за постоянно источаемого «Григорием» и пулеметами гвардейцев пара, начало затягиваться еще и дымом. Взрёвы парных пулеметов сразу зазвучали реже, механизму необходимо было четко видеть цель. Я ругнулся, сдерживая порыв прийти своему охраннику на помощь. Сначала нужно было доделать основное.

Забежав за тыл усадьбы, я обнаружил три стоящих в ряд ЭДАС-а, высасывающих из окружающей среды мельчайшие частицы эфира. Последние, если гвардейцы еще в дом свой хлам не затащили, что вряд ли. Выданные из «пугера» три пули по пузатым бакам накопителей заставили аппараты радостно взорваться, разбрасывая по сторонам обломки и шестеренки. Теперь можно бежать на выручку своему автоматону… или, если говорить без прикрас — зачищать тылы.

Вывернув из-за угла, я увидел лишь большое облако дыма, внутри которого еле угадывалось шевеление. Бросив ружье, выхватил оба «раганта», заряженные мощными разрывными патронами, и, пригибаясь, побежал вперед.

Лязганье и грохот, с которым бронированные фигуры пинали всё-таки поваленного ими автоматона, разносилось в густом дыму, указывая мне на будущие цели. Точнее — на их силуэты. Выпустив по полбарабана из каждого ствола по троим смутно видимым фигурам, я бросился на землю и, проскользив по грязи, отстрелялся оставшимися патронами. Силуэты трех бойцов неуклюже разбежались по сторонам, а я выругался на собственную тупость — разрывные «рагантов» были куда слабее, чем у «директора».

Спрятаться за угол хрупкой и уже полуразрушенной подсобки труда не составило. Вокруг звучала отборная японская ругань во весь голос — то ли я кого-то оглушил, то ли старались отвлечь внимание. Пальцы скользили по мокрому скользкому патронташу, с трудом выколупывая из него бронебойные патроны. «Григорий» возился в грязи, обиженно гудя и угрожая небу пулеметом, второй ему всё же оторвали с «мясом» в виде рудимента конечности. Самостоятельно встать он был не способен совершенно.

— Покажись! — внезапно заорал у меня за спиной мужской голос с истеричными нотками, — Покажись!

Высунувшись из-за подсобки, я испуганно выстрелил трижды в крикуна, заставляя его сменить тональность на предсмертный хрип, и тут же рванул куда подальше, чуть не упав от пробуксовки на старте. Вовремя. На звук револьверных выстрелов открыли огонь аж три пулемета. Удирая, я оглянулся, отметив три череды вспышек из одного места. Через секунду туда уже был отправлен Арк с гранатой в лапах.

Рвануло, причем, вроде бы, неоднократно. Бегу обратно, вращая головой как проклятый, в надежде поймать движение в этом дыму. Война ёжиков в тумане, блин. Троицу стрелков посекло насмерть, у одного аж кусок из грудной клетки пропал, демонстрируя всю прелесть варварски вскрытой консервной банки со свежим мясом. Видимо, его гранаты сдетонировали. Еще один шевелится, натужно пытаясь перевернуться со спины на живот. Вытягиваю меч, вонзая его под нижнюю челюсть, в место, не прикрытое металлом шлема. Судороги, смерть.

Кажется… или дым начинает рассеиваться?

Ответ на этот вопрос получить не удается, зато удается получить чемпионский пинок в спину, отправляющий меня, как гордую птицу, в полёт. Лечу, еле успевая частично сгруппироваться, падаю на грязь, наполовину катясь, наполовину скользя по ней. Мыслей в голове ноль, сплошная нецензурщина. Слышу ругань, силуэта пнувшего меня человека не видно. Переворачиваюсь на спину, пытаясь уползти с места приземления, чтобы не получить очередь, захлебываюсь от боли. Болят плечи, оба — на левое пришлось приземление после пинка, правое получило рукоятью меча, принявшего на себя удар обутой в сталь ноги.

Пока ползу, понимаю, что где-то потерял «рагант». Сдираю со спины перевязь с мечом, неловко хватая его левой рукой. Вывих. Правая работает уверенно, но импульсы боли посылает исправно.

— «Один пинок…, и ты почти не боец», — задумчиво сообщает мне Эйлакс.

— «Я вообще не боец!», — громко думаю я, продолжая изображать из себя грязевого ползуна. Пнувший меня поскользнулся, лежит на спине и размахивает руками, пародируя «Григория», только вот выстрелить я в него не могу — вижу лишь машущие в воздухе пальцы, видимые из-за горки убитых гранатой солдат.

— «Тогда что ты тут забыл?», — резонно спрашивает меня внутренний демон.

— «Героическую смерть!»

— «Это на нее не похоже…»

Что правда, то правда. Ползать по грязи, едва не побежденным простым пинком — это как-то не эпично ни разу. Прямо как зрелище «Григория», ставшего сейчас совершенно безобидным. Его «морда» покрыта толстым слоем липкой грязи, которую не сразу и ототрешь. Всё, что может делать грозный убийца десятков элитных солдат империи — лежать, жужжать и клацать, дергая ногами.

Нужно перестать брать с него пример.