Андрей Васильев - Тёмные пути

– Ну да. – Серега отхлебнул пивка. – У меня там таганок есть, лампа, плошка специальная. Еще от родителя осталась, он в этом гараже чем только не занимался. Говорил, что и меня тут с мамкой заделал. В принципе верю.

– Не расплавишь мне одну штуку? – Я залез в карман куртки и достал фигурку, завернутую в носовой платок. – Если не в жилу.

– Да бога ради. – Серега прикончил бутылку одним глотком и встал с кресла. – Мне чего, жалко? Ну, если это не сталь, конечно.

– Не сталь, – ответил я. – Но и не свинец. Золото.

Я развернул платок и показал ему то, что в нем лежало. Сосед глянул на вещицу и со скрежетом почесал небритый по причине выходного дня подбородок.

– Ты не думай, тут никакого криминала нет, – добавил я. – Все ровно, все краями. Просто своей хотел подарок сделать, а она козлить начала. Мол, мне Кипр нужен или Мальдивы, а такой мусор кому другому дари. А я ведь на заказ эту штуку лил, понимаешь? Обида взяла, вот и подумал – пошла она. Переплавлю к хренам да и все. Ну и к тебе пошел.

– Бабы – дуры, – подтвердил Серега. – Никогда не знают, чего сами хотят. Моя такая же. И ты это, не думай, что я труханул там или еще чего, просто олово плавится чуть ли не от спички, а золоту жар сильнее нужен. Раза в два или три. Но попробуем.

И получилось. Я ощутил себя хоббитом в пещере Ородруина, когда фигурка начала потихоньку сжиматься, оплывать по краям, а после превратилась в булькающую желтую массу. Причем, когда это случилось, в ушах у меня что-то негромко дзинькнуло, словно гитарная струна порвалась.

– А чего дальше? – поинтересовался у меня Серега. – С золотом? Если хочешь, просто остужу его и все. Пусть лежит в виде блямбы. Зубы выпадать начнут – достанешь, дантисту отдашь на предмет протезирования.

– Вариант, – согласился я. – Хотя… Слушай, а у тебя формы для солдатиков остались? Тут ведь штуки на три хватит, а то и на пять.

Не буду я с кольцом заморачиваться, перебьется Стелла.

– Ну ты даешь! – рассмеялся сосед. – Солдатики из золота. Расскажешь кому – не поверят.

– Так ты и не рассказывай, – предложил я. – Ну или меня хотя бы не упоминай. Сам знаешь, у нас тут народ спокойный обитает, но дураки все же встречаются.

– Не без того. – Серега пошарил на полках стенного шкафа. – Где-то тут формы были. А, вот, нашел!

Солдатики, к слову, получились на славу. С автоматами, в касках – загляденье, да и только. Надо будет после их раскрасить, и пусть себе стоят на шкафу, на посту номер один. Кто знает, как оно все повернется, а тут пусть маленький, но все же золотой запас. И обитательнице браслета, которая снова затихла, будет не так скучно. Если что, пусть с ними общается. Сдается мне, что золото просто так ничего не забывает, даже если его расплавить.

Нет, мне сегодня положительно везло. Я все успел и никуда не опоздал, в том числе и в театр, хоть имелись у меня кое-какие сомнения на этот счет. Изольда, конечно, ведьма, но все же женщина. Более того, красивая женщина. Грешным делом думал, что у подъезда того дома, где она живет, ее не увижу и буду после еще полчаса ждать в машине, пока она соизволит выйти, но нет, ничего подобного.

– Ты, Валера, так больше не делай, – попросила она меня, когда я открыл перед ней дверь присланного Сивым разъездного семейного мерседеса. – Заранее предупреждай о выходах в свет, хотя бы за день. А так – ногти жуткие, прическа – ужас.

– Не наговаривай на себя, – попросил я ее, – не надо. Ты прекрасна, как утренняя заря.

– И банальности больше не говори. – Изольда поморщилась, хоть и немного показушно. Она знала, что выглядит замечательно, тем более что это так и было. Не скажу, что у меня в зобу дыханье сперло после того, как я ее увидел, но некое отрадное чувство я испытал. Мужчине всегда приятно, когда рядом с ним на людях находится на самом деле красивая женщина. Видимо, это некий атавизм, извечное выпендривание перед собратьями по стае. Мол, вы можете только посмотреть на эту милашку и облизнуться, но спать с ней буду все же я. – Тебе это не идет. Кстати, хороший костюм. Вкус у тебя есть.

Ну, вообще-то не у меня, а у Воронецкой. Она свой подарок так и не забрала обратно, вот я в него сегодня и влез. Ну, не в джинсах же мне было идти? Само собой, после ночных кувырканий в Останкино пиджак маленько запачкался, но когда я достал его из шкафа, то с удивлением увидел, что от грязи и следа не осталось. Подозреваю, что это Анисий Фомич расстарался. Просто больше некому. Ну, не Марфа же его чистила и утюжила, пока я в дом Митрохина лазал?

В фойе театра было прохладно, сумрачно и не слишком людно. Как видно, большая часть бомонда отдыхала на морях, хотя кое-какие медийные лица наличествовали. Ну и тусовочный люд имелся, тот, который за любой кипеш, кроме голодовки. Я даже несколько знакомых лиц заметил, еще из той моей, прошлой жизни. Увы, но и они меня тоже срисовали.

– Привет, Валер! – Подскочила ко мне рыжеволосая Алина по прозвищу Лиса. Редкостной бездумности и бесстрашия девица. Да что там – у нее инстинкт самосохранения атрофирован полностью. До сих пор не понимаю, как она тогда, на Ленинских горах, на ночном рейсинге со мной, угашенным в хлам вискарем, уселась в машину. Ну, неужели не понимала, что, скорее всего, до конца заезда я не доживу, поскольку расшибусь сразу после старта? Самое забавное, что тогда как раз все обошлось, я тот заезд еще и выиграл. Хотя, как по мне, лучше бы расшибся, пусть даже и наглухо. – Сто лет тебя не видела! Ты совсем запропал!

Она обвила мою шею руками и смачно поцеловала в губы, как видно, на правах старой подруги. Впрочем, у кого у кого, а у нее такие права имелись, что да, то да. Юлька, когда о нас с ней узнала, взбесилась жутко, а после мне домой с курьером коробку мирамистина прислала. Сто флаконов, ни больше ни меньше. Я не стал особо мудрить, потому отправил ей столько же упаковок трихопола и электробритву в довесок. Она тогда с Хвычей Марданашвили из «Золотого хамелеона» мутила, так что намек был более чем прозрачный. Так сказать, всем сестрам по серьгам. Как результат – мы с ней месяца три после вообще не общались.

Хорошие были три месяца. Спокойные.

– Сладкий мальчик? – осведомилась у нее Изольда с такой добротой в голосе, что мне стало за Лису немного страшно. – Получила удовольствие? Ну и хватит с тебя, отцепись от него. Раньше надо было хватать, когда возможность была, теперь это все мое. А я делиться не люблю.

Алина отпустила мою шею, глянула на ведьму, как видно, сделала из увиденного какие-то выводы и отошла в сторонку, не говоря ни слова.

Может, она поумнела за прошедшее время? Хотелось бы верить.

– Неплохо бы промочить горлышко перед спектаклем. – Изольда взяла меня под руку. – Вон там вроде шампанское есть. Пойдем, дорогой.