Андрей Васильев - Тёмные пути

– А выглядит это все именно так, – рассмеялся я. – Как есть жена-истеричка, поймавшая мужа на молоденькой горничной. Помнишь, как у стариков Аллы Савушкиной случилось? Мать ее пронюхала, что дядя Олег красотку из прислуги пользует, и начала ту изводить. Нет чтобы наорать и уволить, так она девчонку чуть под статью о краже не подвела.

– Не вернись дядя Олег на два дня раньше с конференции – то все, посадили бы горничную. – Покивала Юлька.

– Помнишь, на чьей стороне мы были? Даже Алла, хоть ей вроде бы полагалось мать поддерживать. Вот ты сейчас как она выглядишь. Нет, даже хуже. Алкины старики вместе лет двадцать прожили, не меньше, а мы с тобой даже не женаты. И еще – Савушкина-старшая сама видела, как дядя Олег горничную пользует, а ты всего-то услышала звон, да не знаешь, где он.

– Это мое дело, Швецов. – Упрямо сдвинула брови Юлька. – Не твое. Тебя не трогают – так ты и не лезь.

– Дело твое, а связи чьи? Отца? Не отвечай, я знаю – его. А вот теперь вопрос со звездочкой: тебе не приходило в голову, что на каждую хитрую попу, пусть даже такую упругую, как твоя, есть свой ключ с винтом? Да, у Стеллы парикмахерская, но это не значит, что у нее нет административного ресурса. Ты хоть в курсе, кто у нее красоту наводит? Чьи к ней жены ходят за прическами и холей ногтей?

– Ой, да ладно, – отмахнулась Юлька. – Чьи там жены…

– А как, по-твоему, я тут оказался? – Постучал себя пальцем по лбу я. – Сложи два и два. Она уже знает, откуда дует ветер, сейчас выждет маленько, проблемы все порешает и нанесет ответный удар. Только не по тебе, а по дяде Сереже. Да, может, не такой силы, но это ничего не меняет, даже маленькое пятнышко на биографии его госконтракты похоронит. Ты же знаешь, как в этих сферах относятся к деловой репутации, не так ли? Никакие связи, никакие откаты не помогут. И самое скверное – он даже не подозревает, откуда беда подкрадывается. Само собой, он всегда настороже, как и положено бизнесмену, но удара в спину от родной дочери точно не ожидает.

Само собой, моя речь была шита белыми нитками, но что я еще мог придумать? Сказать ей правду, мол, если ты заднего не дашь, то через несколько дней умрешь в муках? В том ералаше, который я выдал, хоть какая-никакая логика имелась, а истина прозвучала бы как горячечный бред.

Все-таки как интересно устроен мир. Чистая правда иногда выглядит абсурднее неприкрытой лжи.

Но цели своей я добился – в Юлькиных глазах промелькнуло сомнение в собственной правоте, и это был благой знак.

– Юль, давай рассмотрим ситуацию такой, какая она есть, – предложил я, вставая с кровати. – На самом деле Стелла виновата только в одном – она попробовала забрать то, что ты считаешь своей собственностью. Да не дергайся ты, я сейчас не о чувствах и всем таком прочем. Просто я для тебя что-то вроде старой, но любимой плюшевой игрушки. Ты знаешь, что она есть, что валяется где-то в углу и, если понадобится, ее всегда можно достать и потискать. Может, раз в год, может, раз в пять. Но она – есть. И она твоя. А тут – бах, приехали какие-то гости и наглая девица начала играть с тем, что всегда принадлежало только тебе. Без спроса, без сомнений цап – и забрала. Ясное дело, тебя это взбесило. Я даже могу тебя понять. Понять, но не одобрить. Почему? Потому что я не твоя собственность. И сразу – между мной и Стеллой ничего такого нет. Мы не пара, мы даже не переспали ни разу. У нас другие общие интересы.

– И зачем мне эта информация?

– Для полноты картины. Так вот – мы просто друзья. Но может случиться и такое, что дружба сменится чем-то другим. Почему нет? Она женщина, я мужчина, всякое возможно. И ты должна понять, что твое разрешение или благословление на данный счет ни ей, ни мне не нужно. Юлька, прости за банальность, но этот мир вокруг тебя не вертится. Ты не центр вселенной и не рулишь процессом мироздания. Все, что ты смогла натворить, так это создать проблемы всем, кто тебя окружает. Мне, своим отцу и матери.

– А маме-то чем?

– В зеркало глянь – и поймешь, – посоветовал я. – Тетя Жанна – сложный человек, но она тебя очень сильно любит, потому твое физическое состояние для нее крайне важно. А ты сейчас не в лучшей форме. Вон, на голове какое гнездо воронье, страх божий. Короче, давай отбой по всем позициям и молись на то, чтобы дядя Сережа ничего не узнал, потому как если это всплывет, то тебя никто спасти не сможет. За меня не волнуйся, я молчок.

– А подруга твоя? – хмуро осведомилась Юлька.

– На тебя ей плевать. – Я достал из пиджака сигареты. – Но с отцом твоим она точно бодаться не рвется, весовые категории больно неравные. Если ты перестаешь ей солнце закрывать, она все забудет.

– Не кури, – попросила меня приятельница, наконец-то вставшая со стула. – Потом мать мне все мозги расплавит, у нее на это дело бзик пошел. Ладно, договорились. Можешь позвонить своей Стеллочке, сказать, что ты меня уговорил. Может, она тебе даже какую-то награду выдаст.

– И снова ты смотришься глупо, – сообщил ей я, убирая сигарету обратно в пачку. – Шутка так себе, заезженная.

– Что ты там предлагал? – уточнила у меня Юлька, развязывая пояс халата, под которым, естественно, у нее ничего не было надето. – «Иди сюда» и все такое? Эта акция еще действует?

– Только дверь закрою, – озаботился я. – А то случится третье явление тети Жанны народу, это уже перебор.

– Вот, а говорил, что не мой. – Ее руки обвили мою шею. – Ничего ты, Швецов, не понимаешь в этой жизни.

Ну, может, и так. Да и не так это для меня важно. Главное, что никто никого в ближайшие дни убивать не станет.

Когда мы спустились вниз, то день вовсю клонился к вечеру, а семейная чета Певцовых, естественно, давно уже отобедала. Не стали они нас ждать.

А еще я унюхал в обеденной зале до боли знакомый аромат. Если вернее – трубочный табак, еще точнее – смесь табаков. Отец этот сорт зелья специально из Англии выписывал, никакое другое не признавал.

– Что носом водишь? – поинтересовался у меня Певцов, сидящий за столом и попивающий кофеек. – Учуял родной запах? Ну да, заходил Толя в гости, было. Но я же не могу его развернуть на пороге из-за того, что сейчас в моем доме его сын находится, верно?

Верно-то верно, только я в совпадения не верю.

Хотя…

Какая разница?

– Да мне такое и в голову не пришло даже, – заверил я его. – К тому же мы с ним вчера нос к носу столкнулись. Ну и ничего, очень мило поболтали.

– Уж наслышан, – хмыкнул дядя Сережа. – Не знаю, что ты там ему наплел, но Толя два раза тебя «сыночком» назвал.

Выходит, здорово я родителя разозлил. Просто в его устах данное слово является не ласковым обращением к любимому чаду, а уничижительной характеристикой.

– Характер, – вздохнул я. – В него, кстати, и пошел.