Генрих - Отпуск на всю жизнь

– «Московский перекрёсток» – издание достаточно серьёзное, но взбаламутить публику не дураки, – делится сведениями папахен, – и редакция относительно недалеко.

– Мне срочно надо встретиться с ними, – выражаю своё пожелание, – Завтра же.

– А чего сразу не с министром каким-нибудь? – скептически смотрит папахен.

– Всё просто, пап. Если удастся, мы займём первое место. Если нет, второе или третье.

– Ты всё про свой волейбол?

– Да. Если ничего не можешь, скажи. Сама попробую пробиться.

Папахен вздыхает и уходит в кабинет, у него там свой телефон. Кому-то звонит, потому что основной аппарат негромко побрякивает время от времени. Эльвира смотрит с лёгким осуждением, я оторвала отца от неё. Да, ладно! – говорю ей взглядом, – У вас вся ночь впереди.

Через полчаса отец выходит, даёт бумажку с именем и номером телефона. Анатолий Семёнович Шацкий, – читаю я.

– Завтра, после часа дня он тебя будет ждать. Сначала позвони.

Замечательно! Теперь со спокойной душой можно идти делать уроки. А то эти дела очень отвлекают от школьных наук. Что у нас там по истории? Пелопонесские войны? Чо за хрень?

3 мая, пятница, время 7:50.

Школьный холл на первом этаже.

– Смотри, смотри! – Юлька подводит меня к настенной школьной живописи.

Да видела уже! Спорткомитет школы, – держите меня семеро, и такое у нас есть! – аккуратно и оперативно отражает наши успехи. Вверху слева – начало нашего славного пути. Построчно список всех, кого мы сделали и с каким счётом. Справа – мордашки всей нашей команды, всех восьмерых.

Чуть ниже итог крупными буквами: «3 из 3! Мы в четверть-финале!». Ещё ниже такими смешными плачущими буквами, – вот остряки! – выведен номер 112-ой школы, которых мы выбросили в аут вчера.

И опять крупными буквами: «Мы – в полуфинале! В четвёрке лучших!».

Окружающая действительность в лице всякой мелкоты и пары старшеклассниц косится на меня с уважением, перешёптывается.

На истории меня вызывают. Я отбарабаниваю материал из учебника, других источников у меня нет. Эмма Пална смотрит с неким недоумением.

– Молчанова, а сама что думаешь по поводу причин военных конфликтов?

– Слишком мало информации учебник даёт, Эмма Пална. Есть намёк на торговую конкуренцию, но полностью тема не раскрыта.

– Нужно читать дополнительную литературу, – наставительно поучает учительница.

– Где ж её взять-то? – развожу руками, – К тому же у меня сильные сомнения по поводу точности любых сведений о событиях такой давности. Время смывает многие следы, Эмма Пална.

– Список литературы в конце учебника, Молчанова, – она тонко улыбается.

– Ой, – я машу руками, – как-то попросила в библиотеке что-нибудь из списка, они мне такие глаза испуганные выстроили, что я сразу всё поняла. Нашли парочку каких-то второстепенных по пройденным темам… ну, взяла я их, почитала.

– И что?

– И разочаровалась. Пол-книги обсуждается достоверность одного факта с неясными выводами, кстати. Пол-книги другого, с таким же результатом. У меня появилось ощущение, что меня надули.

Я поворачиваюсь к классу, называю книги и выдаю рекомендацию:

– Друзья, эти книги не читайте. Не давайте себя обманывать умными названиями.

Эмма Пална качает головой и отправляет меня на место с пятёркой. Вот таким парадоксальным способом я их иногда зарабатываю. С другой стороны, я же в тему въехала? Въехала. Чего вам ещё?

С оценками у меня полный порядок… ну, почти.

Учительская на перемене.

– Валерий Васильевич, не напрасно ли вы включили Молчанову в команду? – вопрошает завуч, – Она ведь, как я заметила, в последнее время ничего вполсилы не делает.

– Сам побаиваюсь, – признаётся физкультурник, – Но вроде справляется. Призовое место у нас почти в кармане, во всех классах интерес к игровым видам повысился.

– Она справляется, – заверяет Ангелина Петровна, – По моему предмету она продолжает прогрессировать. С начала четверти у неё всего три четвёрки…

– По каким предметам?

– Русский, физика и рисование.

– Виктор Сергеевич? – завуч смотрит вопрошающе на учителя рисования. Тот разводит руками.

– Что ж делать-то? Я не спорю, что девочка способная, но только не в художественном плане. Она могла бы набить руку, но… то сломает её, то по мячу ей лупит.

Сегодня за ради встречи с газетчиком надела юбочную школьную форму. Оживлённую чулками, туфлями на средней высоты шпильке и зелёным шейным платком. Платок здорово украшает стандартную форму – тёмное платье миди с белым фартуком. Так-то обычно я в джинсах рассекаю. На такого рода нарушения формы администрация смотрит сквозь пальцы. Им лишь бы пафосу в одежде поменьше, попугайная яркость преследуется и короткие юбки. Это я понимаю, мальчишки и так на девчонок облизываются в нашем возрасте. Вот и я сегодня такие же взгляды собираю. Мальчишки, у кого выдержка слабее, на девичьи ножки в нейлоне прямо залипают. Не могу понять, нравится мне это или по барабану? Дане, безусловно, нравится. Ну, хоть так.

После четвёртого урока звоню Шацкому Анатоль Степанычу.

– Когда вы хотите встретиться? – после приветствий спрашивает он.

– Боюсь вас упустить, но у меня шесть уроков. Можно попробовать отпроситься, но с этим сложности.

– Проблемы в учёбе?

– Нет. Мне надо взять с собой учителя физкультуры и ещё одного парня. А как вы понимаете, учителю отпроситься намного сложнее.

– Зачем нам учитель и парень?

– Хочу собрать всех заинтересованных лиц. Физкультурник в теме, всё происходит на его глазах много лет. Ну, про парня на месте объясню, он из нашей школы.

– Когда у вас кончаются уроки?

– В 13:40.

– Я подъеду на машине. Машина «Самара» бежевого цвета, номер МАК 33–57.

Оповестить нужных лиц дело нетрудное. Забежать в спортзал, а Сергей сам увяжется.

После шестого урока поскакала, как Жози на ипподроме. Отшиваю увязавшуюся Юльку, быстро хватаю Сергея и на выход. Пришлось подождать физкультурника, но недолго. «Самара» уже маячила рядом со школой. А рядом с машиной маячит мужская фигура в сером костюме. Интересно костюмчик на нём сидит. Вроде мешковато, но общее впечатление – стильно. Коротковолосый шатён со светлыми насмешливыми глазами. Представляю своих мужчин, Сергей слегка косится, но молчит.

– Валерь Василич, учитель физкультуры. Сергей Горчаков – мой телохранитель и поклонник. Это Анатоль Степаныч Шацкий, хищник из мира свободной прессы. Газета «Московский перекрёсток».

Шацкий хмыкает, но тоже никак не комментирует.

Через полчаса я оглядываюсь в незнакомом кафе. Уютненько. Мы оккупировали отдельное купе, другого слова не нахожу. Длинные скамьи за длинным столом, все эти гнёзда отделены друг от друга высокими переборками.