Алексей Федорочев - Лось 3

– Ваше высочество! – деликатно постучались в дверь, прерывая ее попытки поднять неподнимаемое, – Наталия Ивановна! Половина шестого! – совпадение озвученного времени и состояния навело на невеселые ассоциации.

– О, черт! – заметалась Натали, оставив моё хозяйство в покое, – Совсем с тобой потерялась во времени! Завтра в два обед у родителей, не опаздывай! Будет вся семья, кроме бабушки с дедушкой! Букеты и подарки маме с папой и сестрам я уже заказала, привезут утром. Там будут карточки – смотри, не перепутай! – и, на ходу застегивая перчатки, умчалась по своим важным принцессиным делам.

Встал, подошел зачем-то к зеркалу, посмотрелся.

– Тебя поимели, мальчик, а ты расслабься! – Фальшиво наморщил лоб, – И не тужься изображать мыслительную деятельность!!! Тебе не идет!!! – что-то в произнесенной фразе меня царапнуло, но тут же отступило на задний план, смываясь подступившим отвращением: «Я – не мальчик Масюня!»

Выпить? – не вариант, но все же не удержался и плеснул себе микродозу ровесника-«Мартеля» из доставшегося вместе с домом бара. Я давно уже мог скупить себе весь оставшийся коньяк урожая того года, но по привычке обходился обычной магазинной водкой. А тут – на халяву!

– Соня, – уже полностью одетый, вызвал к себе старшую помощницу, – Найди мне любую, но вескую причину уехать именно сегодня!

Странно, но мне показалось, что от девушки плеснуло довольством. Это ее личные чувства или служебное?..

– Самочувствие князя-генерала Сомову сегодня днем ухудшилось. Обычная простуда, но за повод подойдет? – спустя полчаса доложила она.

– Отлично! То есть: боже, храни царя… сильный, державный…

– Я тоже так думаю, – немного непонятно отозвалась Софья на мои потуги вспомнить слова, – Я взяла на себя смелость вызвать ваш самолет. Вылет в двенадцать. Извините, раньше не получается – ваши пилоты в увольнительной. Пока соберутся…

– Молодец! – Одобрил я ее действия, – Распорядись еще тут по поводу постановки дома на консервацию, или что там от меня еще нужно?..

– Особых распоряжений не требуется, но я поняла, – и ушла, дав мне возможность насладиться так и не попробованным коньяком и раскурить найденную в том же баре сигару.

Кресло в библиотеке все еще пахло сексом и потерявшимся счастьем. Устроился в нем и задумался, опять помянув добрым словом Чернышевского. Хорошо, что в этой реальности он не рождался! А то бы перечитывать пришлось, нагоняя школьную программу. «Четыре сна Веры Павловны» – вдруг всплыло в голове. Надо же! Какая только херня в ней не застревает! Впрочем, я другой мути начитался по самые гланды. Где-то давно услышал, что старым становишься, когда, перелистывая «Трех мушкетеров», начинаешь болеть за Ришелье, которому две шалавы и четыре забияки вместе с кучей других придурков мешали творить государственные дела. Этот рубеж я уже прошел и с высоты прожитых лет многое описанное в изучаемых произведениях казалось мне бредом. А тут еще разница менталитетов! В общем, читать местную художественную литературу, ориентированную в основном на женский пол, приходилось со скрипом. Отсюда у многих сложилось мнение, что читать я не люблю.

Повертел в руках сигару, пытаясь понять: каким концом ее в рот совать?

Вроде бы надо еще кончик отрезать?

Дожил: сижу, рефлексую и думаю, брать конец в рот или не брать!

Отбросил в сердцах сигару и взял бокал с коньяком – здесь хотя бы все понятно!

«Ладно, что мы имеем? Наташка – дура, вот что мы имеем!»

Чуть ли не подённо вспомнил всю нашу совместную жизнь и никаких таких проявлений великого ума и государственного мышления не заметил. Девушка, как девушка.

Ладно, дура, но дура – моя…

«Лось, себе не ври!» – тихо заметил внутренний голос, – «Тебя к дурам и овцам не тянет! Как там Краснова говорила? Твой психотип изучили, и твой выбор – это волевые и сильные личности. Прими за данность, что еще и умные».

– Допустим, – вслух согласился сам с собой. С неинтересными женщинами я довольно быстро расставался, ограничиваясь несколькими встречами.

«Значит Натке зачем-то было нужно, чтобы ты завтра на семейное сборище не пошел!» – получил я еще одну подсказку.

– А почему она тогда прямо не сказала?

«Не могла. Если бы она сказала прямо, то ты бы не выдал нужных реакций. А так, смотри: все вокруг уверены, что ты на нее обиделся! Вспомни Сонины эмоции? И как быстро она нашла тебе повод вернуться!»

– Но я реально обиделся!

«А потом подумал и обижаться перестал! Ты же умный!»

Приятно поговорить с умным человеком – все по полочкам разложил! И похвалил в конце!

Немного успокоился и взял с полки первую попавшуюся книжку. На удивление попался не фривольный романчик, а исследование и сравнительный анализ генетических линий всадниц. Интересные вещи почитывал Скоблев, сбегая от жены.

Оторвавшись почти на половине книги, принес в библиотеку из бара всю бутылку, потому что кое-какие мысли потребовалось залить. Заодно все-таки справился с сигарой. Слишком много «хорошего» для одного дня.

– Михаил Анатольевич?.. – преобразившаяся всего за три дня Авдотья рывком распахнула окно, выпуская на улицу сизый дым: потушить сигару мне удалось далеко не с первой попытки, впрочем, также, как и раскурить ее. Но вновь понял – не моё, и нечего начинать. А вот проветрить не догадался.

– Михаил Анатольевич, там к вам… просются…

– Кто?

– Говорит, что Русланович – так и не поняла, фамилия это или отчество.

– Это, Дуня, карма. Зови его.

– О-о-о… а ты уже без меня празднуешь! – Серега по-хозяйски ввалился в комнату, захлопывая перед Костиком дверь. И с таким отношением он хочет от брата чего-то большего, чем просто службы? Но… обаятельный со всеми Забелин только в ближнем кругу раскрывался как личность: здесь он не стеснялся показываться таким, как есть. Я, живущий вторую жизнь, это понимал, а вот Костя – вряд ли, – Ну надо же! «Мартель»! Да еще самого удачного года! – повертев в руках бутылку он осторожно поставил ее на место, – У тебя появился вкус?

– Нет. Достался вместе с домом.

– О! Так это Скоблевский! Тогда тем более пристроюсь – даже не рассчитывай, что откажусь!

Сообразительная Авдотья принесла еще один снифтер и тарелку бутербродов. Сделала она их, конечно, не по фэн-шую – к коньяку полагался шоколад, десерт или вообще ничего – зато от души: не пожалела ни мяса, ни зелени, ни хлеба. По крайней мере Серый точно не сможет сказать, что ушел из гостей голодным, как я недавно. Промашки и некоторая неловкость моей новой помощницы не прошли мимо четкого взора начинающего шпиона, но что-то говорить вслух он не стал, и даже ни один мускул на лице не дрогнул. Возможно, зная о моей эмпатии, он бы и про себя не стал хихикать, но он о ней не знал…