Вадим Булаев - Про Иванова, Швеца и прикладную бесологию #2

— Политика заведения не позволяет мне обсуждать нерабочие моменты с клиентами. Обращайтесь к хозяину.

— Документы показать? — с металлическим скрежетом в голосе поинтересовался Швец, наконец-то оторвавшийся от теперь уже пустого бокала.

— Мне всё равно. Хотите — показывайте, не хотите — не показывайте, — упорствовал бармен.

Сергей окинул взглядом недобро прищурившегося призрака и быстренько пришёл к основанному на личном опыте выводу: возможен скандал, а это в его планы не входило. Наверняка у владельцев имеются такие подвязки в правоохранительной системе, что могут себе позволить и побыковать немного. Тут обаянием брать нужно... или денежкой. Потому парень принял единственно верное решение, потребовав:

— Ещё пару пива моему другу.

Антон удовлетворённо хрюкнул, разгадав план напарника и, похоже, возражать не собирался.

Егор принялся за работу, а Иванов попробовал зайти по-другому.

— Этот человек — Юрген Генслер. Он недавно покончил жизнь самоубийством, и наша задача установить хронологию последних дней его жизни. Родня попросила, — добавил он, снова запуская руку в карман. — Вот.

На столешницу, поверх фотопортрета, легли предусмотрительно захваченные копии снимков с места происшествия. Ловко так легли, каждый отдельно, позволяя в разных ракурсах рассмотреть труп.

Непроизвольно взглянув, бармен вздрогнул, однако пиво не разлил. Всё так же церемонно положил новые подставки перед предвкушающим удовольствие Антоном, поставил бокалы, вытер руки чистым полотенцем.

— Можно рассмотреть поближе? — попросил он, пояснив. — Свет не очень...

— Пожалуйста, — не стал возражать инспектор, с удовольствием пробуя своё пиво. — М-м-м... вкусно...

Егор по очереди брал в руки ксерокопии фотографий, внимательно всматриваясь в каждую. Затем, сложив их стопкой, протянул обратно инспектору. Расстроенно поморщился.

— Беда-то какая...

— Беда, — согласился Сергей, с трудом отрываясь от прекраснейшего, в меру горьковатого, напитка. — Потому к вам и пришли. Может, покойный дружил здесь с кем-нибудь. Хотелось бы пролить свет на случившееся. Понимаете, — тон Иванова стал человечным, доверительным, — Юрген ни записки не оставил, ни аудио или видеозаписи. Ничего, что могло бы хоть как-то объяснить его действия. Подскажите, он дружил здесь с кем-нибудь? Или общался?

Бармен задумался. Инспектор решил ему помочь.

— Если вам нужно разрешение руководства — скажите. Мы обратимся сначала к нему.

Однако Егор лишь отмахнулся.

— Дело не в этом... Жалко парня просто... Да и помочь мне вам особо нечем... Раньше он приходил часто, пил кофе и смотрел игры. Ни к кому не лез, в попойках после матчей не участвовал. По окончании тихо вставал и уходил. Пару раз приходил с девушкой.

— Какой девушкой? — уцепился Иванов.

— Обычной, — пожал плечами бармен. — Я её не запомнил. Посредственная такая, худенькая, волосы в пучок собраны. Как у вас говорят — без особых примет. Мышка серая.

— Ну, пусть... а когда?

— Да с месяц назад, может больше. Перед тем, как появляться перестал.

Швец, допив второй бокал, решил присоединиться к беседе, выдав слегка несвязно:

— Попробуй вспомнить её рост, во что была одета, может, говорила с кем?

Егор отрицательно покачал головой:

— Не знаю. Она ко мне не подходила. Вместе с Юргеном сидела. Тогда людно было — крутился, как уж на сковородке. Не запомнил. Извините.

Но настырный Антон не сдавался.

— Пусть так. Тогда с кем нам ещё пообщаться? Или записи с камер наблюдения посмотреть?

— Записи уже стёрты. Времени сколько прошло... А пообщаться — вот так, сразу, не скажу. Хотя... оставьте номер телефона. Завсегдатаи подтянутся — я поинтересуюсь. Вам их ждать смысла нет.

— Почему? — уточнил Сергей, записывая на салфетке свои контакты.

— Сегодня ничего особо интересного в мире спорта не предвидится. Разве что кто-нибудь просто так забежит. А вот завтра в английской премьер-лиге игра неплохая ожидается — многие будут. Я поспрашиваю...

Призрак схватил обеими руками третий бокал с пивом и, сделав солидный глоток, очень серьёзно обратился к Иванову:

— Нам, получается, и завтра сюда нужно прийти. С народом пообщаться.

— И пивка попить, — дополнил мысль друга инспектор.

— Не без этого, — не стал отрицать корыстолюбивых замыслов тот. — Пиво — вкусное и на цвет красивое!

Рассмеялись все, даже Егор, наслушавшийся за свою трудовую деятельность всякого от подпитых гостей заведения.

...Выйдя на улицу, инспекторы без удовольствия обнаружили, что уже стемнело.

— Ты к своей? — намекая на завершение рабочего дня, поинтересовался Сергей.

— Ага. А ты?

— Не знаю... — всерьёз задумался парень. Домой не хотелось, пить — тоже. — Говоришь, Элла днём звонила?

— Да почти домогалась, — пряча улыбку, ответил Швец. — Ты ей, кстати, перезвонил?

— Нет, сейчас наберу, — завозился со смартфоном Иванов, прикидывая, где купить цветы и тортик. Ведьмочка, как всякая женщина, обожала небольшие сюрпризы.

Антону инспектор говорить о своих намерениях, естественно, и не подумал, боясь обидеть его гордость. Ничего, скоро эта мелкая проблема с финансированием разрешится, только вот с самоубийством разберутся — тогда он честно, со спокойной душой, отсчитает другу положенную долю из пачки папаши Генслера, и потратить поможет.

В динамике послышались длинные гудки, а потом мелодичный, знакомый голос ласково поинтересовался:

— Привет! Приедешь?

***

На следующий день погода, словно извиняясь за последние, промозглые и унылые недели, преподнесла сюрприз, разогнав тучи и выпустив покрасоваться тёплое весёлое солнышко, изо всех сил старавшееся порадовать горожан своими лучиками перед окончательным наступлением зимних холодов.

Казалось — май вернулся... По телам оказавшихся на улице обывателей неудержимо расползалась истинно кошачья лень, требуя растянуться прямо сейчас на желтоватой травке, содрать рубашку и подставить своё замордованное одеждой тельце приятным воздушным ваннам.

Инспекторы, с удовольствием расположившись на почему-то ещё незакрытой летней площадке маленькой кафешки, изо всех сил противились этому навязчивому желанию, развлекаясь пустой болтовнёй. Говорить о работе не хотелось.

В заведении, кроме них, через пару столиков, восседал чрезвычайно бодрый дедок, лет семидесяти, в беретике, кургузом пиджачке, затёртых, но чистых джинсах и видавших виды туфлях. В руках пенсионер держал, поставив на костлявые колени, старенький портфельчик, перед ним стояла давно остывшая чашечка кофе.

Старичок явно скучал. Он несколько раз пытался завести разговор с парнями, но те опытно отмалчивались. С таким заговори — все мозги заболтает. Да и лицо дедка не внушало доверия. Черты мелкие, противные, отталкивающие. Очевидный кляузник и зануда. Потому Сергей с Антоном инстинктивно и постарались сесть от него подальше.