Вадим Булаев - Про Иванова, Швеца и прикладную бесологию

— И сколько их у тебя? — безжизненным, очень спокойным голосом поинтересовался инспектор Департамента Управления Душами.

— Теперь шестеро.

— И все живые?

— Да...

Разговор явно не клеился, Иванов попробовал вмешаться и разрядить ситуацию.

— Звать тебя как, похитительница?

Хозяйка вздрогнула от такой внезапной перемены в теме разговора. Наверное, ждала какой-нибудь подлости от незваных визитёров или группу захвата, шустро набрасывающуюся со всех сторон. В пользу последней версии говорило то, что она беспрестанно вертела головой, осматриваясь.

— Лена.

— А меня Серёга. А его Антон. Ты ребёнка зачем украла? За это судят обычно.

— Было бы лучше, чтобы он там, с соблюдением законности умер?

— Нет, конечно. — Иванову с трудом давался дружелюбный тон, но он очень старался. — Вот только ты чем им помочь можешь?

— Я? Излечить могу.

— Врёшь...

Девушка подбоченилась, с вызовом глядя в глаза парням. Клыки куда-то пропали.

— Не вру! Пошли, покажу! — и, совершенно спокойно повернувшись спиной, вошла в дом.

Швец и Иванов переглянулись.

— Пойдём?

— Не знаю, сколько там их внутри может быть...

— Придётся идти, протупили. Она уже в доме. Сбежать может.

Вошли внутрь и сразу оказались в заставленной как попало многочисленной детской обувью прихожей. Из глубины дома раздавался характерный шум и гам, традиционно создаваемый собравшимися в одном помещении детьми.

— Идите, чего стали! — оттуда же послышался голос Лены.

Инспектор с помощником прошли. В большой гостиной на полу облепив со всех сторон девочку лет пяти, серенькую, словно тень, с лысой головой, сидела весёлая, жизнерадостная малышня и громко, наперебой, демонстрировали ей свои рисунки и игрушки. На взрослых они не обратили ровным счётом никакого внимания, полностью увлёкшись друг другом.

— Раз, два, три, четыре, пять, шесть... — беззвучно пересчитал их Серёга.

Иванов посмотрел на детей, на вышедшего в этот момент из кухни паренька лет пятнадцати, после обратился к хозяйке:

— Пошли, поговорим.

Вернулись на улицу, присели на лавочку у забора. Начал Швец.

— Лена, что предлагаешь делать? Ты же знала, что рано или поздно за тобой придут? И на силу свою не надейся. Через неё за тебя и зацепились.

Девушка сидела грустная.

— Вы кто, ребята? Какое-то спецподразделение? На вас ни отвод глаз, ни ужас не работает.

— Типа того. По таким, как ты, работаем. — умно навёл туману Серёга. — «Секретные материалы» смотрела?

Она кивнула.

— Понятно... И что с нами будет? Детей обратно по детдомам, а меня в лабораторию на изучение? Не дамся, убью себя!

Антон отскочил в сторону:

— Серёга, отойди от неё! Вампиры, даже полукровки, очень опасны и быстры, а у этой, похоже, сейчас истерика начнётся! Смотри, боевая трансформация началась!

И правда, у девушки по новой вылезли клыки, когти, сузились зрачки.

Однако вместо выполнения целиком правильной команды руководства, Иванов неожиданно для себя, от всей души провёл практически идеальный, нокаутирующий удар в челюсть. Полукровка рухнула на землю в глубокой отключке.

— Ничего себе! — раздался восхищённый голос со стороны дома. — Красиво! Не трогайте её, пожалуйста.

К лежащей Ленке подошёл тот самый паренёк, с кухни. Осмотрел её, расстроено вздохнул, приподнял и привалил спиной к забору, чтобы в сидячем положении находилась.

— Ленка, Ленка... Дура истеричная... Сколько раз говорили на эту тему, нет! Сначала делает, потом плачет, потом виновных ищет и лишь в самом конце думает... Я человек, не упырь, не бойтесь. Меня Сашкой зовут, а она сестра родная моя. Просто у нас папки разные...

Неожиданно в горло помощника и инспектора упёрлись острием хорошо заточенные спицы. И ловко так — ничего не успели заметить!

— Валите отсюда! И не возвращайтесь! — продолжил Ленкин брат. — Мы исчезнем, потому лучше вам забыть про нас.

Но тут случился фокус. Антон внезапно стал снова призраком и, сделав страшную рожу, приблизился к самому Сашкиному лицу, прямо через руку с острым оружием.

— Бу-у-у!!! — демонически провыл он и рассмеялся, глядя на перепуганное до жути лицо паренька. — Беги, смертный!

Сашка выронил спицы, затрясся от страха и действительно собрался задать стрекача, но Серёга ловко подставил ему подножку. Тот упал.

— Кудынах?!.. — и пару раз пнул ногой в область почек для профилактики.

— В-вы кто? — заикаясь от ужаса и не отрывая взгляда от зловеще повисшего в воздухе Швеца проблеял подросток.

— Кто надо. Сестре твоей объясняли, теперь тебе объясняй... За такими, как она приглядываем. Контроль за нечистью, в общем... Рассказывай, как вы до такой жизни дошли?

Не спрашивая разрешения, Сашка поднялся с земли и сел рядом с по прежнему бесчувственной сестрой. Потёр бок, болезненно морщась, начал:

— Её мамаша наша от одного заезжего молодца нагуляла, меня от другого. Когда мне четыре стукнуло — родительница умерла от естественного изнурения сил на почве водоизлишков и алкоголизма. По-простому — бухая в канаву свалилась и захлебнулась, дело в дождь случилось. Бабка совсем старая была, вот нас с сестрой в детдом и определили. Ещё повезло, что не разлучили, такое там часто...

Выросли, в отчий дом вернулись, Ленка в городе не прижилась, а я сбежал. Тут лучше. И вот, в один прекрасный день, сеструхин родитель нарисовался. Красивый, модный, на дорогой тачке. Отцовскими чувствами, стало быть, воспылал.

Походил он вокруг неё, осмотрел, как цыган чужое подворье, и говорит:

— Поехали, в ресторане посидим, пообщаемся.

Ну, сестра сначала ни в какую. Что она, дура с практически незнакомым дядькой неизвестно куда ехать, однако он как глянул — до печёнок пробрало, и руки-ноги ватные стали... словом, поехала. Подчинил как-то он её.

Вернулась поздно, ревёт. Я к ней:

— Ленка, что случилось? Обидел он тебя?

А она такая:

— Нет! Говорит, что упыриха я, потому как он сам упырь. Говорит, что мне кровь пить надобно, тогда жить долго-долго буду и ничем не болеть. И бизнес подсказал — ты, говорит, найди смертельно больного побогаче и возьмись вылечить. Будешь понемногу кровь его пить. Тебе ничего, а он от болезни избавится, сильно упырьская слюна лечебная и это ренеге... ререге...

— Регенерационная? — подсказал умное слово Швец.

— Да, точно! И денег, говорит, много огребёшь. Как я понял, он к Ленке приезжал не ради воссоединения, а из любопытства и на путь наставить. Видимо, много у него таких детишек понабросано по миру. Про мамку, говорила, даже не спросил, а ведь она после того, как он её бросил, запила! До того бабка нарадоваться на неё не могла...

Я поначалу думал — она клея там нюхнула или таблеток каких выпила, а потом стал припоминать: сколько знаю, сестра мясо вечно недожаривает, почти сырое кладёт; коленку разобью — она ранку полижет, и не болит! А вдруг правда?