Вадим Булаев - Про Иванова, Швеца и прикладную бесологию

— Хрен его знает. Может, скучно стало на старости лет и нашло на пенсионерку в преступного гения поиграть. Или иное что... Голову нет смысла ломать. Колоть бабульку надо! До самой ж... Только...

— Что «только»?

— Только надо заранее продумать, куда из того домика старичков пристраивать. Возвращаться ведь некуда. Квартирки тю-тю. А им уход нужен. Доктор, опять же... Вряд ли официальный ход этой истории дать получится. Сразу адвокаты сыночки набегут, и финансовая смазка для госслужащих рекой потечёт. Отмажутся, как пить дать... А про беспомощных людей никто и не вспомнит.

— Да, дела...

Снова задумались. Проблема действительно оказалась сложной.

— А если в газету статейку черкнуть про эту богадельню? — нерешительно предложил инспектор.

— Нет. Бесполезно. Соцсети — пять минут бурления, потом снова гладь с мелким срачем или новая сенсация. Журналистам написать — мелко. Этой братии кровькишки с картинками из разных ракурсов подавай. Телевидение — те бесплатно и в сортир не ходят. Один вариант — всеми правдами и неправдами возвращать бабло, а на него потерпевших в действительно приличное место перевести. Так что давай мыслить, как нам это провернуть... На крайний хрен за свой кошт что-нибудь придумаю. Я ж теперь буржуй! — грустно улыбнулся Иванов.

— Есть вариант... — теперь уже загадочно ответил Швец.

***

Они сидели на кухне и пили каждый своё. Серёга — липовый чай, Антон — купленный загодя запасливым помощником ром. Курили сигары, вдумчиво пуская в потолок клубы густого, ароматного дыма. Праздновали, одним словом.

— И как? — лениво, цедя сквозь зубы, поинтересовался Иванов. Не то чтобы ему было не интересно, но расслабленная атмосфера обязывала не спешить.

— В ажуре, — так же томно, с ленцой, ответил Антон. — Всё путём.

— И?.. — подтолкнул приятель.

— Да ничего такого, обыденно прошло... Пришёл ночью в гости, когда Анна Павловна уже спать собиралась, и устроил ей полтергейст со звуковыми эффектами. Нагнал жути. Она баба хоть и кремень со старой закалкой, однако, когда ночью зеркало лопается и расчёска летает перед носом — кто хочешь занервничает. Не поверишь! Креститься начала и «Отче наш» бормотать! Только слова постоянно путала...

— Не томи. — влезла в рассказ Маша. — Я страсть как такие истории обожаю.

— Ага... Короче, потом явился я ей в образе тёти Люды и давай жечь её чёрное сердце глаголом! «Покайся!.. Не будет тебе прощения!.. Ты проклята, и потомство твоё...» — на этом она и сломалась. Всё, как всегда, оказалось просто до безобразия. Сыночка её в солидных годах, сразу уточню — не помню его, женился на молоденькой и составил в пользу сисястой пигалицы завещание. По всей форме — ни один суд не опровергнет. Старую жену и детишек (под тридцатник каждому) — побоку. Живите, мол, как хотите. Крепкий мужик, как я понял. Упёртый в своих заблуждениях. И богатый до одури.

Родня завыла, попыталась себе хоть какое-то обеспечение выбить — в холостую. Любовь глаза затмила человеку. Все в сад! Лбы взрослые — работать идите!

И вот тут мамаша его и подключилась. До беспамятства она внуков обожает. Если знаешь — Анна Павловна всю жизнь в отделе кадров просидела на одном очень секретном заводе.

Серёга кивнул. Швец, удивлённо хмыкнув, продолжил:

— И с возрастом в маразм не впала. Всех помнит, включая анкетные данные и состав семьи. Профессионалка, ничего не скажешь! И вот пришла ей мысль обеспечить материально брошенную семью, дармоедов этих...

Нашла бабёнку, бывшего психиатра, за долю малую на всё согласную. Подкидывала адреса. Та, как вы поняли, по ним и ходила, прикрываясь всякими несуществующими организациями, а Анна Павловна со своей стороны потенциальных жертв навещала и тоже приседала на уши по полной программе. Вдвоём окучивали. Старички велись и подписывали необходимые бумаги. Они люди советской закалки, а наша клиентка у них в большом авторитете по прошлым временам была. Верили ей, в общем, как в линию партии и правительства.

И дом престарелых она придумала. Сыночку в уши напела про благое дело — он с документами и помог. Обзавелись обслугой, бывший психиатр там рулить начала, медсестрой устроившись. Надеюсь, нет нужды объяснять, что при такой «крыше» туда ни одна проверка не совалась?

— Нет, — дружно закивали помощник и кицунэ. — А почему не убивали? К чему такие сложности?

— Я об этом тоже долго думал, а спросить не догадался тогда. Наверное, из-за того, что со всеми обманутыми тётя Аня проработала почти всю трудовую жизнь. Рука не поднялась. Старые воспоминания и всё такое... Да и жить она по закону смолоду привыкла, несмотря ни на что. Не поверите, бабка искренне думала, что её клиентам в той богадельне не так и плохо! Разок туда с проверкой съездила; посмотрела, что к чему, и с тех пор свято верила в трёхразовое питание и домино вперемешку с телевизором по вечерам. Даже дурь кололи якобы исключительно из добрых побуждений «сон золотой, болячки не беспокоят, сказка просто». Бред, конечно. И ежу понятно — чтобы пенсионеры нытьём не беспокоили. Гниды...

— А как они деньги забирали?

— Просто. В нужный момент жертву слегка в себя приводили и везли в банк. Анна Павловна рядом. Две древние старушки — подружки, одна совсем ослабела, еле мямлит — кто откажет? Документы и прочая лабуда — настоящие. Вот как-то так.

Серёга встал, потягиваясь.

— Недоговариваешь ты, Антоха. Вот так, запросто, такую старушенцию расколоть, зеркалом и расчёской — не верю.

Инспектор похлопал в ладоши.

— Молодец, соображаешь. Конечно, усиливать эффект пришлось. Сам показался и представился, а после и Печать предъявил. Поверила. Не сомневайся. Я ей её к голове приложил — тут кто хочешь сомневаться перестанет. И не за себя она испугалась — за внуков. Соврал я, — Швец прищурился, глядя кончик сигары. — Не хорошо это, но пришлось. Сказал, что прокляну всю её родню и лично подсуечусь, чтобы они в ад попали. Если...

— Если? — выдохнула Маша, слушая рассказ с приоткрытым от любопытства ротиком и округлившимися глазами.

— Если она не обеспечит всем обманутым достойную старость. Тётя Аня, скрепя сердце, согласилась. И не обманет, я прослежу. А «внучки» пусть идут учиться честно зарабатывать себе хлеб насущный.

— А не обманет? — недоверчиво уточнил приятель. — Старенькая, ей пофиг.

— Не пофиг! Если кинет — найму самого отмороженного беса и у неё голова в холодильнике окажется. Помнишь прикол?!

— Да...

— И рапорт Карповичу такой накатаю, что в Аду думать ещё будут, какое наказание прописать. Стандартные муки детским аттракционом покажутся!

— Ну... допустим. А с остальными что?

Швец вкусно глотнул из своего бокала, удовлетворённо причмокнув.