Харитон Мамбурин - Опала на поводке

- Хочу знать имена семпаев, чуть было не… восхитивших меня своим прекрасным боевым искусством, - пожав плечами, сказал я.

- Они не в состоянии представляться! – снова рыкнул хранитель и потряс тихо стонущие тела.

- Не страшно, комаину-сан, - я жизнерадостно улыбнулся, - Вы идите, идите… я лишь получше запомню их лица, чтобы найти потом. Они у меня сами преста… представятся.

При всей моей осторожности, выдержке и мягкосердечности, я отнюдь не добрый человек. Это никак не связано с жизненными обстоятельствами. Статусом, опытом, безысходностью, даже целесообразностью пусть прикрываются те, кто понятия не имеет о том, что лежит за гранью жизни. Я – имею. Там лежит лишь великая река, где души трутся друг о друга, утрачивая индивидуальность, пока не потеряют большую часть себя, а затем – повторяют короткий жизненный цикл, обрастая свежими слоями. Между нирваной великой Реки и адом, выжимающим энергию и личность через страдания, нет никакой разницы – результат плюс-минус один. Результат, которого я собираюсь избежать… повторно.

Но это знание влияет на психику совершенно особым образом. Если все бесконечно и циклично, то зачем вдаваться в размышления о ценности крошечного отрезка этого процесса? Я жму на спусковой крючок легко и без задней мысли, вселяю бесов в животных, отправляя их души в Реку, и не собираюсь заморачиваться. Это знание не делает меня маньяком, асоциальным типом или серийным убийцей. Будь я свободен, то посвятил бы эту жизнь путешествиям – набору новых впечатлений и знаний, которые, в свою очередь, еще сильнее укрепили бы мой Плод.

Ничто не идеально под луной. Особенно у слабых и незначительных людей, не имеющих веса своей семьи в чужой стране. Поэтому в ежедневник пишется памятка о том, что этих двоих молодых людей надо трагично самоубить обо что-нибудь, вроде легкой противопехотной мины в туалете. Чтобы создать впечатление. О том, что они сами… но не совсем. Вроде мрачного слуха и легких подозрений.

Шутка. Никаких мин.

Телефонная станция в моем общежитии сломалась. Ткнувшись в качестве эксперимента к соседям, я был поставлен в известность, что доступа к другим телефонным станциям, кроме как из собственного общежития, ни у кого нет. На вопрос о причинах возникновения этого правила комаину промолчали.

Забавно. Со своей прошлой жизни я прекрасно помнил, что из себя представляют старые телефонные аппараты – «убить» их случайно было почти невозможно. Повинуясь навязчивому шепоту своей паранойи, я сделал поползновение встретиться со своим лучшим другом в стенах Якусейсшо – оружейным шкафчиком, где хранилось мое снаряжение для выходов в Бурю. К ящику доступ был свободен, вот только маячивший в дверном проеме комаину сильно выбивался из обычного хода вещей.

На меня что-то готовится или просто директор предпринял меры предосторожности, узнав о разногласиях с девочкой из клана Араи?

Гадать было бессмысленно, поэтому я плюнул и отправился к себе в комнату. Таканаши сегодня отсутствовал – лечил в больнице множество неглубоких собачьих укусов и репетировал речь перед владельцем разбитого мной «хайяй», поэтому я мог спокойно посвятить остаток вечера хоть медитациям.

Впрочем, не получилось. Едва я присел за столик у раскрытого окна с чашкой свежезаваренного кофе, как тут же вечерний мирный воздух вокруг мужского общежития первого курса был разорван знакомыми всей округе завываниями некоей маленькой, но очень громкой девочки:

- Аристааааа! Вы-хо-ди гулять!

На этот раз Рейко меня удивила, явившись вооруженная… весомым поводом к встрече. В поводе было около пятидесяти трех килограмм (на глазок) и звался он смущенная Шино Цурума-сан.

- Господин Эмберхарт-сан, я хотела бы поблагодарить вас за спасение своей жизни, - Шино встала из-за столика в кафе и выполнила глубокий поклон благодарности, - Мой долг перед вами неоценим.

- Цурума-сан, не извольте беспокоиться, я сделал лишь то, что должен был, - я тоже встал и поклонился, хоть и не столь низко, - Очень рад, что мои усилия помогли вам вернуться к жизни.

- Ты ж ее целовал, да? Целовал? – начала бухтеть, подпрыгивая на стуле, Рейко. Вид она при этом имела невинно-злодейский, заставляя пурпурноволосую мучительно покраснеть.

Официальная встреча с официальной благодарностью моментально переросла в какие-то дружеские посиделки, в ходе которых Рейко с азартом начала смущать едва ли не вдвое превосходящую ее по размерам Шино, попутно домогаясь до меня в попытках выведать подробности – за какие места я спасал утопающую и какое впечатление о этих местах составил. Приходилось вяло отбрехиваться, в пытаясь удержать за зубами нелицеприятную правду о том, что я проводил все операции, свято уверенный, что девушка уже померла, а алиби нужно живым. Не то чтобы я считал свои мысли большим секретом, но к чему оповещать человека, что дул в его труп через рот исключительно в эгоистичных целях? К тому же – молодую девушку.

Но определенный эффект присутствовал. Под конец этого чаепития мы условились с Цурумой позабыть старое – то есть факт неприличного приставания друг к другу с приличными намерениями, начав общение с чистого листа.

После я проводил девушек до их общежития, но здесь Цурума неожиданно проявила инициативу. Послав радостно утопотавшую Рейко вперед, она обернулась ко мне со словами:

- Эмберхарт-кун, я должна была подойти с словами благодарности намного раньше…

- Не вижу никаких проблем… - пожал плечами я.

- …но они есть, - настойчиво перебила меня девушка, - Я, благодаря своему положению и положению своего рода, знаю, что вам можно доверять… а так же… прекрасно помню, что стукнулась головой сама. Дело в другом…

- Цурума-сан, мы же договорились начать с чистого листа, - немного укоризненно заявил я девушке. В ответ на это она притопнула ногой.

- Будьте добры выслушать до конца, Эмберхарт-кун! – тихо, но сердито зашипела Шино Цурума, - Я все эти дни запоминала тех, кто подходил ко мне с советами обвинить вас в покушении на мою жизнь!

- Оу, - я подобрался. Вечер сразу перестал играть детскими красками.

- Постарайтесь до конца учебной недели не оставаться один, Эмберхарт-кун, - тихо произнесла Цурума, - …и ждите гостей на выходные. Вокруг вашего дома ожидается непогода и удары молний…

Интерлюдия

Гордость редко знает свои пределы. Хотя, можно сказать иначе, гордость есть противоположность смирению, хотя бывает и так, что эти антиподы сочетаются самым причудливым и удивительным образом, порождая странные комбинации. Но иногда их создают и сами по себе.

Это место носило множество имен. Театр Гениев, Механический Город, Родина Кукол - были лишь наиболее известными, и то потому, что за менее известные, но куда более уничижительные частенько следовала изощренная и мстительная реакция. Огромная подземная пещера была облеплена изнутри пластинами устройств, подавляющих вибрации. А внутри нее располагался город… цех… непонятный паноптикум из сотен тысяч деталей и устройств. Здесь проживали и работали лучшие механики, лучшие ученые, лучшие инженеры страны. Таинственное царство механики, пара, эфира и открытий.