Людмила Макарова - Время инверсий [сборник]

Витя вернулся к управлению; микроавтобус все так же неторопливо полз за троллейбусом.

— Ну, что? Кто что заметил?

— Любопытный домик, — подал голос Симонов. — Никаких вывесок, заборчик не слабый…

— Решетки на окнах, — добавил Витя. — Причем установлены так, что их не больно-то и разглядишь. Внутри стеклопакетов.

— Ага. И флигелек рядом с воротами такой… характерный, — вставил Швед. — Прям так и хочется туда охрану посадить. Окна, по-моему, везде закрыты, а кондиционеров что-то не видать…

— Я сейчас развернусь, — предложил Витя. — И проедем еще разок. На этот раз в Сумраке.

— Давай, — одобрил Швед. — Слушай, там напротив остановка как раз. Может, встанешь за ней? Чтоб не дергаться?

— Попробую. Тогда в Сумрак уходим не на ходу, а когда остановимся.

— Договорились. Симонов, слышал?

— Слышал, слышал, — проворчал тот.

За ближайшим перекрестком Витя ловко развернулся и поехал назад. Протянул метров на десять дальше остановки, за столб с табличкой, и затормозил примерно напротив ворот дома номер восемь, взобравшись правыми колесами на противоположный тротуар.

— Давайте.

Стало серо и тихо. Изменилось все — улица, дорога, дома, микроавтобус Вити, сам Витя, Симонов, Швед…

Иные привыкли, что почти все в мире имеет сумеречный облик, кроме, разумеется, людей, которым в Сумрак путь заказан. Швед был готов увидеть все, что угодно, поскольку в Сумраке почти нет ограничений, стиснувших обычный мир, — там царит магия. Сила.

Швед не удивился бы, разглядев в доме номер восемь сумеречные этажи или вообще башню вместо дома. К этому он был готов.

Но того, что увидел и он сам, и его спутники, Швед однозначно не ожидал.

Улица Мельникова в Сумраке присутствовала, хотя выглядела, разумеется, сильно иначе. Но вот дома номер восемь, равно как и флигелька рядом, на ней не было. Совсем. А была голая площадка среди окружающих зданий, в форме перевернутой буквы «Г». И еще — у Шведа возникло странное впечатление, что Сумрак словно бы расступился с этого места, что ему там неуютно и плохо и что освободившееся место являет собой воплощение пустоты почище космического вакуума.

Аж мороз по позвоночнику продрал.

Не сговариваясь, все трое вывалились в обычный мир. Тут дом никуда не делся, стоял, как и положено, вместе с забором, воротами и флигелем.

— Ни хрена себе! — сказал Симонов.

— М-да, — задумчиво промычал Витя. — Что скажешь, начальник?

— Ничего не понимаю, — признался Швед. — Чтоб на месте пустыря в Сумраке дом стоял — такое видел. Но вот чтобы наоборот… Сумеречным обликом пустоты может быть что угодно. Однако пустота не может быть ничьим сумеречным обликом. Меня так учили.

Ударение в последней фразе Швед поставил на «так».

— Окно в башенке, — вдруг напряженно сказал Витя. — Нас разглядывают.

— Это не башенка, это эркер, — буркнул сзади Симонов.

— Да какая разница! Едем?

— Едем, — без колебаний скомандовал Швед.

Витя завелся и тронулся — нарочито неторопливо, что Швед очень одобрил. Зачем сразу же привлекать внимание?

— Если бы не кто-то там в окне, — задумчиво протянул Витя. — я бы предложил сделать еще заходик. Но сейчас предложу сваливать.

— Согласен, — кивнул Швед. — А ты, Витя, молоток! — похвалил он чуть погодя. — Чувствуется, на улице много работал.

— Приходилось, — чуть равнодушнее, чем следовало бы, подтвердил тот. — Не первый год в Дозоре.

— А с кем работал? Остался народ в Киеве?

— Да много с кем. С Ираклием, с Сайринком, с Белым, с Плакуном, с Палатниковым. Только Плакуна больше нет.

— Знаю.

— Ираклия, можно сказать, тоже уже нет, — вставил циничный Симонов. — Только в другом смысле. А Палатников в Эквадор уехал года три назад.

— Остальных Ефим не привлек в последние дни?

— Не знаю, — отозвался Витя. — Меня пока только вы да Ефим дергаете, больше никого не вижу. А Ефим, когда едет, в основном по мобильнику треплется, и не поговоришь с ним.

Швед досадливо поморщился. Эх, работай Дозор в обычном режиме, вмиг организовали бы наблюдение за подозрительным домиком, да такое, что гляди в окна, не гляди — и не поймешь, что за тобой наблюдают. А сейчас даже неизвестно — в Киеве нынче ребята из наружки или в каком-нибудь Эквадоре. Палатников вон в Эквадоре уже. Может, хоть Сайринк остался. И этот… Белый, о котором Швед слышал впервые. То ли кличка, то ли фамилия. Хотя вряд ли кличка: ну что за кличка для Темного — Белый? Тогда уж сразу Гэндальфом следовало назваться…

— Налево, налево! — встрепенулся Швед, потому что у «Киевской Руси» Витя наладился было ехать прямо.

Прямо можно было попасть и на площадь Победы, и к дому Лайка на Дмитриевской, и на Гоголевскую, к будущему офису. Но Швед вовремя вспомнил, что Ефим собирался на Подол.

— К Семенычу, что ли? — предположил Витя, молниеносно сворачивая перед носом серого «Фольксвагена».

— Ага. Там нас Ефим дожидается, — вцепившись в ручку двери, отозвался Швед. — А если еще не приехал, так мы его подождем.

— Проходите, проходите, — пригласил Аркадий Семенович. — Витя, вода закончилась. Мотнись пока, а? А то и не почаевничать.

— Да легко! — весело отозвался Витя. — Сколько брать?

— Сколько унесешь.

— Сюда столько не поместится! — хохотнул тот. — Ладно, возьму десяток.

— Спасибо!

— Спасибо будет, когда привезу!

Позвякивая ключами, Витя вышел. Швед уселся на стул в щели между книжным шкафом и вешалкой, Симонов на офисное креслице у столика с чайником.

— Ну, как дела, молодые люди? — поинтересовался Бермас. — У вас усталый вид. Много работы?

— Хватает, — ответил Швед. — Если Ефим не врет, через две недели вселимся в офис. А то и чуть раньше.

— Слышал-слышал, все оставшиеся воздействия под это подгребли, — чуточку сварливо сказал Аркадий Семенович.

— Ничего, дом — это главное. Без дома — какой Дозор?

— Да шучу я, шучу, — отмахнулся Бермас. — Согласен.

— А у вас тут как? — дипломатично поинтересовался Швед.

— Как видите, тоже без дел не сидим! Девять человек уже в строю, если меня не считать. Готов, кстати, отчитаться по нашему случаю. Игорь причастен к расследованию?

— Да, конечно! — подтвердил Швед. — Мы сейчас как раз из вылазки. Но это потом, слушаю вас.

— Собственно, длинного доклада не будет, ибо что тут докладывать? Случай, идентичный тем, о которых я вам рассказывал, Дима. Обнуление энергетического потенциала жертвы методами, отличными от привычных нам магических.

— Слушайте, — вмешался вдруг Симонов, понизив голос. — Я тут подумал и вспомнил. Правда, это звучит… э-э-э… непривычно. И угрожающе. Непривычно и угрожающе, да.

— Что звучит? — бесстрастно уточнил Бермас.

— Ну, в общем, говорят, будто существует параллельная магия. Не та, что нам привычна, а завязанная на какие-то другие процессы. И даже вроде бы не одна, а по числу основных физических взаимодействий.