Людмила Макарова - Время инверсий [сборник]

Швед непроизвольно скривился: он прекрасно знал, что кроется за подобными громкими словами.

— Зря рожу морщишь, — холодно заметил Завулон. — Думаешь, мы потому и Темные, что каждый сам за себя? Да хрен там! В каждом из нас сокрыта частица Тьмы. Ей мы и служим. Я тоже служу, можешь не сомневаться. И спасая себя, ты всякий раз спасаешь частицу Тьмы в себе, и вот это действительно важно.

— Где-то я уже это слышал, — вздохнул Швед. — Причем практически дословно, только вместо Тьмы был Свет, а еще тот, кто тогда вещал, был Светлым.

— Тебя это до сих пор удивляет? — Завулон, похоже, и сам поразился наивности Шведа. — Тьма и Свет — разные стороны одного и того же. Было бы странно, если бы они сильно отличались.

— Угу. И именно поэтому меня неоднократно пытались угробить свои же. Вместе с сокрытой во мне драгоценной частицей Тьмы.

— Не обольщайся, Тьмы в тебе пока немного, — парировал Завулон. — Куда меньше, чем, к примеру, во мне. Ну и кем прикажешь рисковать в бою — сержантом или генералом?

— Ладно, проехали. — Швед вяло махнул рукой. — Будем считать, что сержант героически прикрыл грудью вражескую амбразуру, чудом выжил и теперь изнемогает в ожидании наград и почестей.

— Будут, будут тебе и награды, и почести, и какава с чаем будет. Кстати, чай реально несут, открой дверь, а то у матросика в руках поднос и коленки дрожат, уронит еще.

Швед исполнил; настороженный «матросик» возрастом заметно за пятьдесят вошел, поставил поднос на стол и попытался было поднести кофе непосредственно Завулону, но тот отмахнулся:

— Сами возьмем, ступай. И за гонорар не волнуйся, не обидим.

«Матросик» поспешил испариться, и Швед его, как ни странно, хорошо понимал. Он не очень уютно чувствовал себя в присутствии Завулона. Вот вроде бы и свой, Темный, а иногда так глянет, словно развоплотить собрался. Аж мороз по коже. Что ж о простом человеке говорить, не Ином?

— Едем дальше. — Завулон переставил кофе с подноса на столешницу, поближе к себе. — О том, чтобы прекратить тебя использовать вслепую, я подумал еще вчера в Москве, но в тот момент было рано и делать это, и говорить об этом. Глупо упускать такую прекрасную возможность проверить теорию на практике. Я тогда и загадал: выживет — обеспечим парню могучий левел ап. Видишь, как много изменилось всего за один день! В общем… спрашивай, я заодно пойму, как с тобой дальше поступить, потому что ты медленно, но верно переходишь в разряд ценных кадров, которыми рисковать непозволительно.

«Спрашивать… — подумал Швед с легкой растерянностью. — А о чем? Не много же мне шеф рассказал! Почти ничего такого, чего я бы уже не знал или не подозревал сам. Вот, кстати, интересно…»

— Раз вы… — Швед запнулся и секундой позже поправился, хотя это и выглядело довольно демонстративно: — Раз мы, я имею в виду — Темные, ничего не знали о чужаках, откуда взялись заклинания, которым меня вчера научили?

— Наш один и поделился, было дело. Сказал, должно сработать, хотя он сам не до конца был уверен. Юра лет семь назад в Японию катался, там и встретились. Этот Темный, между прочим, весьма известная личность, шестьдесят девятый и на сегодняшний момент последний йокодзуна, великий чемпион сумо. И учти: сумо — это вовсе не то, что представляется большинству людей. Мол, два жирных дядьки неуклюже пихаются. Сумо — это целый мир со своими законами и своей историей, богатейшей, между прочим, и любопытнейшей, у некоторых стран такой истории нет!

— Наверное, легко быть великим чемпионом, будучи Иным, — хмыкнул Швед недоверчиво.

— Обижаешь! Хакухо никогда не пользуется магией на дохё… Дохё — это их ринг так называется, если не знаешь. Место, где борются.

— А почему не пользуется? — сонно поинтересовался Швед.

Завулон устало усмехнулся:

— Потому что это противоречит философии сумо. Да и любой нормальной философии оно противоречит. Хакухо, кстати, не только на дохё йокодзуна. Он еще и следит, чтобы молодняк магией не пользовался где не положено, потому что среди сэкитори много Иных. Правда, в основном Светлых.

— Ладно, фиг с ним, с сумо. Где этот японец научился нужным заклинаниям? Философия насвистела?

— Он, кстати, не японец, он монгол, — заметил Завулон.

— Монгол? — искренне удивился Швед. — А что, в Монголии тоже сумо занимаются?

Завулон начал откровенно веселиться.

— В сумо довольно давно рулят монголы, — терпеливо принялся просвещать он, но кривоватая ухмылка при этом не покидала его лица. — Два последних йокодзуны — монголы. Среди борцов второй ступени, одзеки то бишь, двое монголов, эстонец, болгарин и всего двое японцев… Хотя это может и измениться, причем в любой момент. Черт знает какое количество турниров за последнее время, а их по шесть в год проходит, выиграли монголы — штук тридцать — тридцать пять, не меньше. Я только два помню, где победили не монголы: раз болгарин и раз эстонец.

— Кошмар, — вздохнул Швед. — Не только у нас бардак, оказывается, в сумо тоже.

— Вроде того… Но вернемся к заклинаниям. Как я уже говорил, чужаки не впервые светятся в нашем мире. Монгола нашего с полвека назад обучил другой йокодзуна, японец Масанобу Тиёнояма, где-то на Хоккайдо. Тоже, понятное дело, Темный Иной. А его обучал, по слухам, вообще одзеки Райден, хотя вряд ли ты о таком слышал.

— Великая личность?

— Легендарная.

— А что же йокодзуной не стал, если легендарная?

— Не сложилось. — Завулон потянулся к кофе. — Времена тогда были дикие, сложные… Тем более в Японии.

— Тогда — это когда? — поинтересовался Швед.

— Конец восемнадцатого — начало девятнадцатого века. Да, кстати! Раз уж о временах заговорили. Если полезешь проверять то, что я тут наговорил, особо не удивляйся: по официальной информации, Тиёнояма умер за восемь лет до рождения Хакухо.

— Да не удивился бы я, — пожал плечами Швед. — Я и сам нет-нет, да и подумываю о… смене легенды. В Николаеве бабки у подъезда который год уже косятся. Одноклассники мои, какие покуда живы, давно суровые пропитые мужики, а я… сами видите.

— Да, выглядишь пацаном, — задумчиво согласился Завулон. — Оттого и отношение к тебе… соответствующее.

— Ну хорошо. — Швед решил, что разговор снова соскользнул в сторону от генеральной темы. — Допустим, через японцев и монголов заклинания доехали до Москвы. Что же, с восемнадцатого века никто не удосужился их проверить?

— Во-первых, до Москвы все это доехало всего несколько лет назад. А во-вторых, чужаки к нам наведываются достаточно редко. С периодичностью примерно в тридцать два года. И почему-то никогда — в Москву. Из интересного нам мира — в Японию, Австралию, на Украину, в Германию и почему-то в Исландию. На Украине их привлекает только Киев. По какой причине — и так прикидывали, и эдак. Бесполезно.