Рошани Чокши - Серебряные змеи [litres]

Но это не значило, что он должен ей доверять.

Гипнос заметил его взгляд и пожал плечами.

– Что ж, нас в самом деле похитили… но по крайней мере, большая часть нашей одежды и оборудования уцелела?

– Маленькая победа, – мрачно сказал Северин.

В зеркальном фойе чайной их поприветствовала женщина.

– Чай на четверых? Вы предпочитаете черный или зеленый?

– Красный, – ответила матриарх. Она протянула руку, и на ее пальце тускло блеснуло Вавилонское Кольцо Дома Ко́ры – замысловатое переплетение острых шипов.

– Дракон или единорог? – спросила женщина.

– Только рог и пламя, – ответила матриарх.

Как только она договорила, одно из зеркал загорелось зеленым светом и разделилось посередине, открывая красную витую лестницу, ведущую наверх. К своему собственному раздражению Северин осознал, что его снедает любопытство.

– Прошу, – сказала матриарх.

Не дожидаясь ответа, матриарх с ее охранником ступили на лестницу. Зеркальная дверь закрылась за спиной Северина, и приглушенный смех посетителей окончательно смолк. Вместо него послышались насыщенные ноты цитры. Гипнос закрыл глаза, подпевая в такт мелодии. Северин совсем позабыл, насколько патриарх Дома Никс любит музыку. Когда они были детьми, Гипнос очень красиво пел. В последний год жизни его родителей они даже устроили рождественское представление, и Северин руководил сценой, наблюдая за восторженными лицами зрителей.

Он впился ногтями в ладонь, заставляя эти воспоминания рассыпаться в прах. Он не хотел помнить. Он не хотел видеть в Гипносе улыбающегося ребенка, запыхавшегося от пения. Он не хотел видеть в матриархе тетю ФиФи, чья любовь когда-то казалась ему совершенно бескорыстной и искренней.

Поднявшись по лестнице, они оказались в коридоре, ведущем в просторную комнату. Потолок был покрыт Сотворенным стеклом: казалось, что капля крови беспрестанно закручивается спиралью в хрустальной миске с водой. Частные кабинки пунцового цвета были огорожены ширмами из слоновой кости. Пол устилали маковые лепестки, а в воздухе пахло мускусом и тлеющими благовониями.

Официанты в масках, одетые в черное, осторожно двигались по комнате, держа в руках ониксовые подносы, в то время как посетители в ужасных кроличьих масках лениво подносили к губам свои маленькие оловянные чашечки. Северин не сразу заметил, что к мизинцу каждого из посетителей был прикреплен металлический коготь. Только тогда он понял, что это за место.

– Салон кровного Творения? – спросил он.

– Всем нам хочется получать удовольствие, так или иначе, – сказала матриарх.

Северин никогда не бывал в таких салонах… но знал об их репутации. Обычно эти заведения держали горстку мастеров, которые могли не только манипулировать железом в крови, но и усиливать аспекты разума и настроения. Капля крови в руках талантливого мастера могла принести головокружительное наслаждение, стереть все запреты одним глотком и – по слухам – даже позволить кому-нибудь надеть чужое лицо на один вечер, что намного превосходило время действия зеркальной пудры.

– Возможно, вы думаете, что я устроила засаду в переулке, – сказала матриарх, когда они прошли в одну из кабинок.

Благодаря Лайле Северин знал, что женщина говорит правду, но это не объясняло того, как она оказалась в нужном месте в нужное время. В его голове промелькнули последние слова Васильева: она найдет вас .

Речь шла о матриархе?

Когда ни он, ни Гипнос ничего не ответили, их собеседница невозмутимо продолжила:

– Как вам известно, Дома Вавилонского Ордена готовятся к Зимнему Конклаву, который начнется через две недели во дворце в Волгограде, – сказала она, взмахнув рукой. – Привычный круговорот политических игр и вечеринок перед ежегодным Полночным Аукционом.

– Тогда вы слишком рано приехали в Россию.

– Я здесь по делам, – ответила она, постукивая костяшками по столу.

Гипнос открыл рот от удивления.

– Вы владеете этим салоном?

Она не ответила.

– Мой Сфинкс узнал о том, что кто-то воспользовался порталом Ордена из Петербурга в Москву. Мне стало интересно, кто бы это мог быть, и мы прибыли как раз вовремя, чтобы спасти ваши жизни… и чтобы найти вот это.

Матриарх положила что-то на стол.

– Мои люди погнались за человеком, который выбегал из вашего переулка, когда начался пожар. И хотя они не смогли поймать преступника, им удалось сорвать кое-что с его одежды.

Она убрала руку, открывая золотую пчелу.

– Падший Дом, – выдохнул Гипнос со страхом в голосе. – Мы не могли найти никаких признаков их активности со времен нападения в катакомбах.

– Что ж, похоже, они вернулись в игру, – сказала матриарх. – Я не забыла ваши последние отчеты о совершенно безумных бреднях Ру-Жубера. Он сказал, что Падший Дом не может вернуть свои собственные сокровища, потому что они не могут попасть в Спящий Чертог. Кажется, они считают, будто вы нашли что-то стоящее… что-то, способное изменить их плачевную ситуацию. Я думала, что Тескат-очки – всего лишь слух, пока не обнаружила их у вас. Когда вы собирались сообщить об этом Ордену? Насколько мне известно, вы работаете на нас.

Северин указал на Гипноса.

– Все это время с нами был патриарх Дома Никс, который является прямым представителем…

– По меркам Ордена патриарх Дома Никс – всего лишь беспомощный щенок, – отрезала матриарх.

– Это несправедливо, – пробормотал Гипнос. – Я же совершенно взрослый.

– Ты должен лучше знать правила, Гипнос, – пожурила его матриарх. – Любая деятельность Ордена в России должна быть одобрена как минимум двумя главами Домов и представителями Дома Дождьбог, иначе ты рискуешь быть высланным из страны. Кто знает, как на это отреагирует новый патриарх? Я никогда его не встречала, но слышала, что он такой же отшельник, как и его отец. И он может оказаться намного более жестоким. Конечно, Орден будет рад предоставить свою помощь, если вы докажете, что можете найти Спящий Чертог, – она подняла бровь. – Мы вам нужны.

Заметив ее промах, Северин склонил голову набок.

– Докажем? – повторил он и улыбнулся. – Вы уже пробовали соединить оправу и линзы, не так ли? А я все думал, почему вы решили поехать в отдельном экипаже. Полагаю, ваши попытки не принесли никаких результатов. А теперь вы хотите использовать нас, прикрываясь доброжелательностью, чтобы мы не оставили Орден с носом.

На мгновение матриарх выглядела ошеломленной. Северин внимательно посмотрел ей в лицо. Она так постарела. Седина коснулась ее некогда светлых волос, а рот обрамляли глубокие морщины, но за все эти годы она не утратила той настороженности, что вечно светилась в ее голубых глазах беспокойным огоньком. Глядя в них, он не мог не вспомнить их последнюю встречу… когда он отказался от своего наследия, которое она у него и украла. Какое облегчение отразилось на ее лице. Северин опустил взгляд, чувствуя, как болезненно зашкаливает его пульс. Насколько же сильно она его ненавидит?