Лада Лузина - Бесы с Владимирской горки [litres]

– Сумасшедшая, – недобро констатировала Катя. – Летаешь в открытую?

– Так ведь зима. Логично, что по небу снегурочки летают. Пусть люди верят в чудо, тебе что, жалко вообще?

Катя качнула головой. Открывать правду людям-слепым, было одним из Великих запретов. Лишь Даша, по негласному общему согласию, могла творить, что угодно и ляпать языком, что попало – ее все равно никто никогда не принимал всерьез до конца. Дивный талант. Или проклятие. Но так уж есть.

– Что-то срочное?

– Я вообще-то с дежурства…

– Я не дежурю сегодня.

– Только Киев так не считает. Небо загорелось. И знаешь, кого я увидала на небе? Тебя!

– Меня?

– Тебя и того хрыча, у которого ты антиквариат покупаешь. И ты была в этом самом очумительном платье. А он в пижаме стоял. Видимо, ты была у него дома…

– Я никогда не была у него дома. Но хорошо, завтра утром съезжу.

– Нет, Катя, сегодня, – на щекастом лице Даши Чуб отразилось искреннее сочувствие. – Ты не въехала? В видении ты была в этом платье. Прости… И еще там был огромный сундук. Прямо сундук мертвеца. Похоже, твой хрыч прячет в нем что-то опасное… или опасность грозит ему… Да ты ведь сама понимаешь, как все устроено, не первый раз замужем.

– Выйдешь тут с вами замуж, – проворчала Катерина Михайловна.

– А ты прямо-таки замуж собралась? – оживилась Чуб. – Я думала так, посекситься или почилиться.

– Где ты цепляешь все эти кошмарные слова?

– Кстати, землепотрясный мужик! – Даша разучилась реагировать на Катины упреки. – Не упускай его! Скажи, пошла пудрить носик, а я тебя на метле живо туда и обратно…

– Не нужно. Мой антиквар живет тут – считай, за углом. И врать без необходимости я тоже не буду.

За время ее отсутствия Топов успел встать из-за стола и завести разговор с известным политиком – худосочным и невозможно ушастым. Политик тоже был в маске, демонстрируя миру свою незыблемую веру в ужасную эпидемию, охватившую Город.

И Катя мимолетно пожалела об упущенном шоу – возможности посмотреть, как ушастый будет есть в ресторане, не теряя веры – не снимая маски с лица.

Она сделала Топову знак. Он пошел к ней через зал, все мужские лица разом повернулись в их сторону, все женские лица – демонстративно отвернулись. Спасибо, хоть никто не додумался включить ретро-музыку из серии «Ах, какая женщина!» или «Lady in Red», или еще что-нибудь столь же ужасное…

– Прошу извинить меня, – сказала Катерина, – но нам придется перенести наш ужин. Мне необходимо отлучиться. Это важно… и действительно срочно. Перенесем на пятницу?

– Это надолго?

– Примерно на час.

– Не проблема! – Топов явно не хотел ее отпускать – он не понимал, приравнивается ли перенос к завуалированному отказу или к классическому побегу Золушки в середине бала, и не хотел очередной раз остаться с одним башмаком в руках. – Я посижу там, в кальянной, мне как раз нужно сделать звонок, переговорить с одним человеком.

– Это может быть и час двадцать, – предупредила Дображанская.

– Хоть час двадцать. Хоть два часа. Не страшно.

– Тогда не буду терять время.

Катя направилась к выходу. Галантный гардеробщик накинул ей на плечи меховое манто.

Виктор Топов достал телефон.

– Я… – коротко сказал он. – Она сейчас выйдет.

Антиквару Катя позвонила уже из машины.

– Виктор Арнольдович, надеюсь, вы еще не спите?

– Не спал, даже не собирался пока в гости к Морфею, – бодро соврал тот, хотя голос был сонным. Антиквар славился своей любовью к здоровому образу жизни.

– Мне нужно срочно, очень срочно переговорить с вами. Я могу подъехать к вам домой? На одну минутку.

– Заинтриговали, голубушка. Что же это? Оценка, покупка, продажа?

– Оценка. Через четыре минуты я буду у вас.

– Но я в пижаме, – спохватился он.

«Я знаю», – чуть было не ответила Катя.

– Не страшно. Мы ведь свои.

Дома у своего антиквара Дображанская и действительно оказалась впервые. Она хорошо знала сам нарядный царский дом, где проживал Виктор Арнольдович Бам, но захаживать в гости к нему не было повода.

В отличие от спрятанного в задней части его антикварного салона «Модерн» небольшого, заполненного шкафами, каталогами, старыми книгами и старинными вещицами кабинета Арнольдовича, – квартира не слишком понравилась Катерине Михайловне.

Чересчур сверкающий паркет, до блеска натертый старорежимной мастикой, слишком много свободного места и ампирной мебели из карельской березы – мебели неживой, музейной. Катя могла бы поспорить, что большая часть ящиков и отсеков совершенно пусты. И Арнольдович устроил тут, дома, демонстрационный зал для своих богатых гостей, дабы, придя к нему, они могли ткнуть пальцем и сказать: «О, хочу такой же комод!» И получить его без промедления – и без необходимости опустошать ящички бюро и шкафов от личных мелочей.

Антиквар встретил Катю в парадном халате – длинном, черном, парчовом, расшитом золотыми узорами. Но за последние пару месяцев Арнольдович изрядно прибавил в весе – халат с трудом сходился на нем, и из-под парчи выглядывала обещанная Дашей полосатая шелковая пижама.

– Что вы думаете об этой вещице? – сказала Катя, снимая с пальца единственное имевшееся при ней украшение – кольцо с одолень-травой, изготовленное специально по ее заказу на Крещатике в XIX веке в знаменитейшей ювелирной мастерской Маршака.

Вот и проверим заодно, не утратил ли ты, сноровку!

– Хм… интересно, интересно… и даже очень… – антиквар замолчал, склонившись над украшением.

Катя быстро огляделась.

«Сундук мертвеца» она увидела сразу, он буквально бросался в глаза – слишком уж не соответствовал окружающей музейной обстановке. Простоватый, обтрепанный, с металлическими проржавевшими углами.

На правах «мы ведь свои» Катя подошла к сундуку, без спросу открыла его, с любопытством заглянула вовнутрь и испытала приступ разочарования – там лежали ржавые гвозди, угольные утюги, медная ступка, потрепанная жизнью перцемолка и старый медный таз.

«…твой хрыч прячет в нем что-то опасное… или опасность грозит ему…»

«Может, бизнес Арнольдовича скоро накроется медным тазом? – сострила Катя. – Точно накроется, если он станет продавать клиентам подобный металлолом».

– Что это у вас за рухлядь? – брезгливо изумилась она.

– И не говорите. До чего низко я пал!.. – самоиронично улыбнулся Арнольдович. – Есть у меня один клиент, высокопоставленный, а любит вот такое старье. Для него и скупаю. Завтра должен заехать, забрать.

Завтра. Катя отметила, что Даша Чуб не ошиблась, ехать к Арнольдовичу следовало немедленно. Понять бы еще, за каким медным тазом она приперлась сюда?

– И за сколько вы отдаете все это барахло? Оно же копейки стоит.