Владимир Ильин - Замыкание [исправленный и дополненный автором текст] [СИ]

– Крыса и должна думать, что никого нет. – Шикнул я. – Тогда она потеряет бдительность и вылезет наружу. Что эта, что вверху.

Господин полковник притих и со всей ответственностью замолчал. Потом слегка захрапел, но я растолкал прикорнувшего офицера, и мы вновь вместе смотрели на кормушку.

Часа через два зашуршало, заскрипело по вентканалам совсем близко.

Давыдов не изменил позы, но слегка напрягся – равно как и я.

В желтоватом отсвете ламп показалась бусинка черного носа, заинтересованно принюхивавшегося меж ржавых стальных решеток. А затем и белое, отчего-то тельце – крупное, лощеное. Перевитое сеткой золотистой проволочки с вплетенными в него самоцветами…

– Стойте, не смейте нападать! – Пресек любые мои резкие движения Давыдов, удержав за плечо.

– Лучинка! – Одновременно воскликнул я.

– Это заповедный зверь во дворце!.. Вы знаете эту мышь? – Сменил гусар досадливый тон на удивление.

– Конечно! – Осторожно поднялся и протянул вперед ладонь, стараясь не спугнуть питомца. – Пять лет назад во дворце потерялась.

– А мыши разве столько живут?

– С артефактом на камнях Силы – разумеется, – шепнул я, подводя руку ближе.

Мышь отдернулась было назад, но вновь принюхалась, словно задумавшись, и, пискнув, буквально прыгнула на раскрытую ладонь, прижавшись всем тельцем.

– Хорошая моя, – огладил ее осторожно я мизинцем другой руки.

– Штабс-ротмистр, – шепнул князь Давыдов. – А вы хоть знаете, какую награду Государь обещал за избавление дворца от этой мыши? Она же всем жизни не давала! А иностранные делегации? Вы даже не представляете, какой позор иногда испытывал его величество, когда она срывала важные переговоры! – С волнением в голосе заторопился он. – Тронуть ведь нельзя, мышь была в списке приглашенных лично императорской семьей!

– Я ее и так заберу, – шепнул я в ответ. – Брат до сих пор переживает.

– В таком случае, ротмистр Де Лара, благодарю за службу! – Столь же тихо, но торжественно произнесли в ответ.

– Виват, господин полковник! – Негромко порадовался я внеочередному званию.

Одновременно возвращаясь на топчан и внимательно осматривая Лучинку. Аккуратно ослабил проволочки, впившееся в тельце – артефакт-то делался, когда она была еще маленькой. Бедняга…

– Ротмистр… Я нахожусь в сложном положении, – откашлялся князь. – Давайте поймаем еще одну мышь! Потому как если убежит эта, император мне не простит! А еще раз идти в матросы я не желаю! Они вечно тонут, а потом валят все на меня!

– Не беспокойтесь, господин полковник. Лучинка вернется ко мне обратно, – аккуратно повернулся я с мышью к Давыдову, взглядом призывая подставить ладони.

Князь посмотрел на мышь с сомнением.

– Точно говорю, ваше сиятельство, – вложил я Лучинку в бережно подставленные руки и слегка погладил по шерстке.

– А ведь за поимку этой мыши можно было бы попросить помилование, – задумчиво посмотрел он на чуть подрагивающего зверька. – Подумаешь, Первый советник…

– Господин полковник, я здесь не потому, что меня поймали и посадили сюда. Я здесь, потому что захотел тут быть.

Давыдов поднял вопросительный взгляд.

– Дама ждет, господин полковник! – Ободрительно кивнул я вместо пояснений.

Князь тут же приосанился, аккуратно поднялся с Лучинкой в руках и заспешил вправо по коридору.

– Мышь!!! Тут мышь!!! – Через десяток секунд ударило ультразвуком по ушам.

– Я спасу вас, дорогая!.. – Храбрым ревом прорвался сквозь женский крик голос Давыдова.

– Мой герой! Умоляю, сделайте что-нибудь!! Руки… Куда вы полезли руками, негодяй?!

– А вдруг она там?!

– Ну ладно, ищите… Ох, не там… Ну ладно…

– Лучше б меня расстреляли, – меланхолично прокомментировали из соседней камеры.

А Лучинка действительно совсем скоро вернулась, легла под руку и спокойно уснула, иногда чуть подрагивая тельцем от страха.

Нелегко ей во дворце. Впрочем, скоро мы вернемся домой.

Цесаревича Сергея Дмитриевича размазывали по дворцовому паркету Александровского зала вдумчиво, методично и крайне неспешно. Оттаптываясь по самому ценному, что может быть у властного человека – по чувству ответственности. Припоминая все прежние просчеты, все их последствия, не делая никакого снисхождения к срокам давности. Потери, ущерб, урон, недоработки, промашки – все выстраивалось в стройный ряд, будто только их производством и был занят Сергей Дмитриевич всю свою жизнь. И логичные выводы о несостоятельности цесаревича, как государственного деятеля, сами материализовывались в воздухе, застревая комком в горле, заставляя краснеть и сдерживать дрожь в ладонях, что так хотели сжаться в кулаки.

Что самое ужасное – совершалось это деяние не кулуарно, как положено руководителю, коим бесспорно являлся Император для своего сына, а при свидетелях – дядя императора, великий князь Роман Глебович, пусть и стоял возле окна, встав к разговаривающим спиной, но все прекрасно слышал.

Единственное, что мог цесаревич сделать, это стараться поддерживать невозмутимый взгляд и не сорваться на оправдания.

Потому что – вот они, руины Сенатского дворца. Вот они – выбитые близким взрывом окна, осколки которых только-только убрали. Вот она – слетевшая лепнина, оставившая безобразные следы на потолке и трещины в штукатурке.

И все потому, что Сергей Дмитриевич заступился за некоего юношу, встав наперекор слову Первого советника. А теперь Первый советник мертв – руками этого самого мальчишки! Их родич, их кровь!!!

– Более не появляйся на моих глазах!! – Рявкнул финальный аккорд высокого начальника, но тут же смягчился тоном отца и деда. – Займись здоровьем сына. Иди.

Сергей Дмитриевич четко развернулся через левое плечо и чеканным шагом покинул зал.

Император обернулся к окну, но заметив в дверном проеме главу личной разведки, извиняющимся жестом попросил великого князя подождать.

– Нашли? – Тяжелым тоном спросил Государь у невысокого мужчины в мундире действительного тайного советника.

Не нужно было уточнять, кого именно – разбор завалов начался почти немедленно после обрушения, и главной целью для всех было найти под завалами Первого советника. Или хотя бы его тело.

Разумеется, можно было разнести камни в пыль – но кто поручится, что неосторожное воздействие стихии не затронет внутренние полости, кое-как держащиеся балки и не придавит насмерть оглушенного старика? Приходилось разбирать крайне аккуратно, действуя стихией воздуха, земли, обычной строительной техникой, но куда чаще – просто руками.

– Ваше величество, – вопросительно посмотрел секретчик, взглядом указав на Великого князя.

– Говори! – гаркнул на него Император, не отошедший от распекания родного сына. – Это наш общий родственник.