Евгений Прядеев - Возвращая Белиала

- Так может, я тогда Марину сейчас на такси посажу и сам на Таганку сгоняю? Порасспрошу Кузьму, что и как… – засуетился Пал Палыч, но Олег Георгиевич остановил его жестом:

- Не надо, Пал Палыч, сейчас Николай с Женей съездят. Давай, завершай лечение и приходи завтра пораньше, вместе подумаем, как накопившиеся дела разгрести.

- Марина, – Ровнин повернулся к ней и слегка поклонился. – Я прошу прощения за свой внешний вид, но иногда случается и такое. Был рад Вас видеть. Надеюсь, мы еще не раз встретимся.

Все понявший Пал Палыч подхватил Марину под локоть и аккуратно, но настойчиво повел в сторону выхода.

- До свидания, – только и успела на ходу вымолвить женщина, как за парой влюбленных хлопнула входная дверь. В особняке снова воцарилась тишина.

- Олег Георгиевич, – Тит Титыч вылетел из стены и закружил вокруг начальника. – Вы совсем не бережете свое здоровье! Неужели Вы ныряли в реку, в одежде, да и еще в такую погоду? Это было так необходимо?

- Поверь мне, Титыч, – слабо улыбнулся Ровнин. – Я сделал это совсем не по своей воле.

Он повернулся к Женьке и Николаю, разведя руки в стороны.

- А Зинаиду мы до Агриппины так и не довезли, – он досадливо поморщился и махнул рукой. – Наша машина в реку слетела, прямо с Бородинского моста. Я еще легче всех отделался, Надежда с водителем и фельдшером прямиком в реанимацию отправились.

- А Зинаида? – расстроенно спросил Николай.

- Утонула, – было видно, что начальник отдела очень переживает из-за этой ситуации. – Она же связана была, еще и действие Викиных примочек не закончилось. Когда ее достали, она уже была не на этом свете.

- Вот же, – было видно, что Нифонтов хочет выругаться, но усилием воли пытается держать себя в рамках приличий. – Такая ниточка прямо из рук ускользнула. Надо было все-таки ее прямо в гостинице допросить.

- Может, и надо было, – Ровнин досадливо пожал плечами. – Если бы получилось. Вот только мы этого уже никогда не узнаем. Ладно, Валентина с Викторией где? Дома уже?

- Они отправились на рекогносцировку, – по-военному четко отрапортовал Тит Титыч. – Готовятся к завтрашней встрече с Брюсом.

- Да вот уже не понятно, завтра ли мы с ним встретимся, – Ровнин ругнулся вполголоса и начал стаскивать с себя мокрое пальто. – Так, времени очень мало. И спать нам сегодня ночью, возможно, не придется. Коля, бери Евгению и поезжайте на Таганку. Ты с этим Молотовым встречался уже?

- Нет, – развел руками Нифонтов. – Только слышал про него.

- Это плохо, – подытожил Ровнин, наблюдая, как Аникуша вытирает лужицы, успевшие образоваться вокруг него. – Надо тогда Пал Палыча возвращать.

- Не надо, – откуда-то сверху раздался глухой голос. – Я съезжу.

По лестнице грузным, но уверенным шагом спускалась Тетя Паша. Она была одета в какой-то бесформенный пуховик, джинсы и резиновые сапоги, в руках была матерчатая сумка, похожая на ту, какую Женька видела в кино у военных медсестер.

- Ты уверена, что это хорошая идея? – уточнил у нее Ровнин.

- Я уже ни в чем сейчас не уверена, кроме того, что тебе срочно надо переодеться, – тетя Паша подошла к дежурке. – Аникуша, напои Олег Георгиевича своим отваром, а то боюсь тут и до пневмонии недалеко. Женя, одевайся, времени действительно мало.

- Пойдем пешком, – безальтернативно заявила Тетя Паша, едва они вышли на улицу. – Напрямик тут не так далеко будет.

- Может все-таки на метро, – на улице моросило, и Женька зябко куталась в свою ветровку.

- Не люблю я метро, –безынтонационно ответила Тетя Паша и пошла, твердо уверенная, что девушка пойдет за ней. – Да и оно меня не особо привечает. Поэтому пойдем пешком.

Некоторое время шли молча, Тетя Паша целенаправленно печатала шаги резиновыми сапогами, не делая ни одного лишнего движения. Женька шла сбоку и немного позади, смущаясь присутствия практически легендарной сотрудницы отдела. Они достаточно быстро свернули с оживленной Сретенки в какой-то переулок, и городской шум остался фоном где-то далеко позади. На улице стемнело, и, если не смотреть на часы, могло показаться, что давно наступила ночь.

- Тетя Паша, – наконец не выдержала она. – А к кому мы идем? Я так и не поняла, это человек или уже нет?

- Призрак, – коротко ответила Тетя Паша. – Безобидный и очень несчастный.

- Почему несчастный? – Как часто это бывало с Женькой, любопытство проснулось и немедленно потребовало накормить его чем-то интересным. – А Вы с ним уже встречались?

- Встречалась, – как-то грустно ответила Тетя Паша. – Мается он на Земле, вот и рад любому вниманию со стороны. Все грех свой замолить пытается и посмертие получить.

Они вышли на Чистопрудный бульвар и пошли мимо редких прохожих, спешащих укрыться от дождя, в сторону Яузы.

- Кузьма Яковлевич, Женя, это яркий пример того, как грехи при жизни могут отразиться на посмертии, – немного поучительным тоном начала рассказ Тетя Паша. – При жизни наш герой был обычным пьяницей, и несмотря на то, что работал у купцов Баташевых. А купцы эти, хоть и жили на Швивой горке, граждане были более чем состоятельные.

- На какой горке? – переспросила Женька. – Вшивой?

- Не, название именно Швивая, – улыбнулась Тетя Паша. – Хотя ты недалека от истины. Как я слышала, изначально Таганский холм называли именно Вшивым, из-за того, что там жили мастеровые, которые делали волосяные парики. А в волосах, естественно, всегда могли завестись вши, и часто заводились. Ну а потом такое не слишком притязательное название заменили более «деликатным».

Так вот, Баташевы не только сами были достаточно богаты, но и слуг своих не обижали, поэтому все, кто у них работал, могли обеспечить достатком себя и свои семьи. Все, кроме Молотова.

- А он чем от других отличался? – Женька завороженно слушала Тетю Пашу, стараясь не пропустить ни слова. Ее немного басистый голос завораживал, погружая в то время, когда район Таганки был совсем не таким как сейчас и когда жил неведомый ей Кузьма Молотов.

- А он пьянствовал, причем самозабвенно. Жена уже с ног сбилась, пытаясь хоть какую-то часть его заработков сохранить для ведения семейного хозяйства. Сама его регулярно из питейных заведений домой уводила, а когда силы заканчивались - детей за ним посылала. Только без толку все это было, Кузьма продолжал пить, хотя жену и побаивался, но сама знаешь, алкоголизм - штука такая. От постоянного пьянства лицо его стало совсем сизым, вот и прозвали его Сизым пьяницей.

- Так пьянство – это не повод лишать человека посмертия, – удивилась Женька. – Даже такое беспробудное.

- Так это только начало истории, – сказала Тетя Паша. – Самое интересное началось тогда, когда Кузьма умер от своего пьянства. Поплакала жена, делать нечего, надо бумаги оформлять, да похороны организовывать. Вызвали околоточного, ну, участкового, по-нынешнему. А то заявляет, надобно обыск проводить. Жена за голову схватилась, сдурели, говорит, что тут искать? Все, что ценное было - пропил он давно. Околоточный тоже уперся - порядок есть порядок. И представь себе, находят во время обыска завещание, аккуратно написанное. Начали читать и изумились. «Я, Кузьма Молотов, сын Якова, завещаю…» И далее по списку - жене, детям, еще кому-то и всем сотни тысяч. Мать честная, думают все. Кузьма-то, миллионщик оказывается. Перевернули весь дом, ничего не нашли. Нашелся кто-то умный, подсказал, деньги, наверное, в банке лежат. Жена покойника заняла денег, наняла писаря, запросы же грамотно составить надобно. Во все банки отписали, нет ли у Вас миллионов покойного Кузьмы. И там тишина. Значит, пришли к выводу, в доме искали плохо. Опять все вверх дном, стены простукивают, под крышей ищут. И нашли где-то еще одну записку, что деньги спрятаны в подвале. Что тут началось, про жену уже и забыли все, как кроты весь подвал перерыли и тоже ничего не нашли. Кроме еще одной записки с текстом: «Ну что, помучились? Хорошо я над Вами посмеялся?»