Евгений Прядеев - Возвращая Белиала

Двумя пролетами выше на площадке между этажами лежал труп Женькиной соперницы. Вид у нее был такой, как будто ведьму насквозь прожигали кислотой. Половина груди отсутствовала в принципе, что делало и без того неприятное зрелище абсолютно отвратительным.

- Вот поэтому, Женечка, ведьмы и не любят Аникушкину соль, – усмехнулся Пал Палыч, аккуратно носком ботинка трогая мертвое тело. – Для них это хуже любой отравы.

Евгению до сих пор немного потряхивало, и вид ведьминых останков совсем не прибавил ей настроения. Внезапно сверху раздались выстрелы и шум драки.

- Быстрее, – буквально простонала Агриппина. – У них же тоже откат, их сейчас растерзают без нашей помощи.

Коридор тринадцатого этажа к моменту их появления напоминал помещение бойни крупного рогатого скота. Кровавые кляксы висели не только на стенах и потолке, но и густо устилали пол. Какие-то ошметки одежды и даже, кажется, плоти разлетались в стороны от серого смерча, кружащегося рядом с дверями лифтов. Три или четыре тела уже лежали на полу без движения и, приглядевшись, Женька поняла, что битву продолжает лишь одна их сторонница, из последних сил отбиваясь от трех наседавших соперниц.

Чуть позади этой драки, спиной к поднявшимся, стояли двое мужчин, один из которых держал в руках массивный арбалет. Он как раз заканчивал прилаживать короткую серебряную стрелу в ложе, когда его голова легко отделилась от тела. Его забрызганный фонтаном крови товарищ открыл рот для крика, но видимо отрезанной голове для этого очень не хватает воздуха. По крайней мере, издать какой-то звук он тоже не успел.

Агриппина перехватила арбалет, вываливавшийся из рук оседающего безголового тела, и протянула его Пал Палычу:

- Дарю! В знак моей безграничной и искренней любви.

Из уст старой женщины в разорванном платье с рваной раной на лице это звучало как-то совсем не игриво, да и капли крови на руках и одежде совсем не добавляли романтики. Но Палыч неожиданно ухмыльнулся, и шустро цапнул протянутый арбалет из рук Агриппины.

Ведьмы рванулись на помощь своей подруге, и буквально через пару минут все было кончено. Растерзанные тела ведьм и два безголовых человека составляли поражающий своим ужасом пейзаж.

- Мне кажется, что кто-то уже наверняка вызвал полицию, – заметила Женька, радуясь тому, что из-за внезапного звонка ничего не ела. Зрелище вызывало дурноту, и девушка старалась не кидать взгляд на мертвые тела, но получалось очень плохо, потому что буквально все вокруг было заляпано кровью.

- Скорей всего, – согласился с ней Ровнин. – Шума от нас много, и здесь, и внизу в холле. Но об этом подумаем после. Агриппина, Вы можете сказать, в какой именно квартире проводится ритуал?

- В этой, – ткнула ведьма пальцем в одну из дверей. – Но, если честно, какие-то странные эманации. Такое ощущение, что-то мешает проведению призыва.

- Ломать придется или она открыта? – задумчиво спросил Нифонтов, подходя к указанной квартире, и вдруг в этот момент дверь как будто взорвалась. Ее снесло с петель, погребя под собой Николая, и в коридор вылетело женское тело, ударившееся об стену.

- Это Авдотья, – удивленно вскрикнула одна из помощниц Агриппины.

- И что это значит? – недоуменно спросил Пал Палыч, шагнув к дверному проему, но немедленно отпрыгнул назад. Из дверного проема на него вылетела еще одна ведьма, занося для удара руку с отросшими когтями, но вместо удара взвыла, отброшенная ударом серебряного арбалетного болта.

- Помогите, Агриппина, прошу Вас! – прохрипела Авдотья, подняв израненную голову. – Они приносят в жертву ребенка.

Старая ведьма грязно выругалась и вбежала внутрь квартиры, ее соратницы последовали за ней.

- Палыч, следи за ней! – бросил Олег Георгиевич на бегу оперативнику. – И Николаю помоги.

- Почему я? – вскинулся запоздало Пал Палыч, но Женька с Ровниным уже не слышали его. Меж тем в достаточно просторной комнате застыла немая пантомима.

Люстра под потолком светила десятком ярких ламп. У дальней от входа стены стояли три ведьмы, и, не обращая внимания на вошедших, хором читали заклинание. У их ног проходила граница большой пентаграммы, которая была нарисована темно-бурой краской. Черные свечи стояли вперемешку с позолоченными, а в центре треугольником были аккуратно сложены…

Женьку все-таки затошнило. Она поняла, чем пользовались ведьмы для рисования ритуального чертежа, в центре которого сейчас лежали распоротые человеческие тела. С другой стороны рисунка стояли две молодых женщины, одна из которых требовательно подняла руку, призывая остановиться.

- Ты опоздала, Агриппина, – торжественно произнесла одна из них. – Заклятье произнесено, и сейчас в наш мир придет слуга Хозяина.

С этими словами пентаграмма действительно начала вспучиваться, а в центре ужасного треугольника появилось алое свечение.

- Он идет, – нараспев сказала вторая ведьма. – И он поможет нам установить истинный порядок.

Свечение усилилось, раздался треск, и по комнате пронеслась волна холода. Женщины обернулись к пентаграмме, и в этот момент Агриппина рванулась вперед и одновременным движением обеих рук снесла им головы с плеч. Тела рухнули на пол, заливая хлынувшей кровью пентаграмму и алое свечение превратилось в столб ярко-красного света, в центре которого крутился черный смерч.

- Нееет, – закричала Агриппина, но ничего уже не успела сделать. Смерч лопнул, разметав всех находившихся в комнате по разным углам. Женька ударилась в падении головой обо что-то мягкое и с недоумением поняла, что это было тело одной из ведьм. Она посмотрела в центр комнаты и увидела черную фигуру, похожую на человеческую, абсолютно голую и покрытую толстым слоем слизи. Ярко-красные глаза без зрачков были единственным ярким пятном на его фигуре, и сейчас он неторопливо оглядывался, видимо пытаясь понять, куда попал.

- Мы звали тебя, и ты пришел! – раздался голос одной из ведьм, читавших заклинание. Женька увидела, что они уже втроем стоят на коленях перед демоном и тянут к нему руки. Демон сделал неуверенный шаг вперед и вдруг схватил одну из них за волосы, рывком поднял ее тело на уровень глаз и впился ей в горло.

Ведьма закричала, но звук резко оборвался, и в этой тишине было слышно только чавканье твари, вгрызающейся в плоть жертвы, все еще бьющейся в конвульсиях. Ведьмы вскочили на ноги, но демон, не отрываясь от трапезы, сделал движение рукой, и одна из них повалилась ничком обратно на пол.

- Так не должно быть, – в голосе единственной оставшейся в живых слышалась истерика. Демон опять поднял руку, но быстрая смерть видимо не входила в планы ведьмы. Она с места прыгнула рыбкой в окно и вылетела наружу вместе со стеклом.