Юлия Шолох - Полчаса до весны [publisher: 1С-Паблишинг]

Но и приятного было мало. Зачем так делать? Она же не напрашивалась, он сам приказал ехать. Сам взял на гонки. Так в чем смысл всего этого?

А ладно, не стоит забивать себе голову. Кто их, квартов, знает вместе с их заморочками. Нам же не привыкать? Хотя кто нас спрашивает…

Вот теперь-то и пригодились деньги, которые удалось взять на всякий случай. Правда, еще оставались те, что получилось сэкономить, вместо такси добравшись до вокзала на автобусе. Их хватило на оплату обратного такси, потому что иного способа отсюда выбраться Кветка не знала, ну разве что пешком, но подобный подвиг она не скоро готова была повторить.

На вокзале электрички до города пришлось ждать почти пять часов, и Кветка уехала только под утро, просто вырубившись по дороге от усталости. И хотя вместо отдыха все тело только сильнее затекло и еще больше болело, в академию она поехала на автобусе, не рискнув потратить на такси последние деньги.

За окном мелькали дома, солнце золотило небо и верхушки многоэтажек, а Кветка думала, какими странными вышли эти выходные. Какими непонятными.

Лиза еще спала, когда Кветка втащила сумку и тут же рухнула на пол у порога, застонав так громко, что сама проснулась.

– Ты что? – Синичка даже с кровати вскочила.

– Устала, как будто всю ночь на скорость бегала.

– Что-то случилось?

Кветка задумчиво хлопнула глазами.

– Нет.

– Это в твоем голосе облегчение или разочарование? – поинтересовалась Лиза уже спокойным тоном.

– Ой, отстань. У меня все тело ноет, я вчера несколько километров пешком шла.

Синичка подняла брови и улыбнулась, но Кветка была не в настроении болтать.

– Вечером расскажу.

Вечером Лиза очень сильно смеялась, слушая описание Кветкиных приключений. Та, кстати, в рассказе целенаправленно старалась придать произошедшему юморной оттенок, потому что находилась в растерянности и не знала, как еще реагировать. Зачем было брать ее с собой? Зачем оплачивать дом, чтобы на следующий день его бросить, переселившись в другое место? К чему это все было? Нелепо как-то.

Впрочем, думала она недолго – на неделе все вернулось на круги своя. При встрече Алехо быстро скользнул по Кветке глазами и отвернулся. Больше он талонов на уборку не обналичивал и вообще замкнулся, как прежде. Даже с Шатаем не особо болтал и господину Тувэ отвечал нехотя и односложно.

А Кветка ушла в работу, отрабатывая талоны других квартов и в свободные вечера занимаясь присмотром за детьми. К Косте она перестала ходить, потому что няней за пару вечеров зарабатывала больше, чем уборкой.

Потом оказалось, что все талоны обналичены, и минималисты устроили вечеринку с целью отметить свою свободу. Кветка с Лизой по случаю попытались испечь торт, и он у них не получился – корж оказался скомканным и непропеченным, но торт все равно сожрали без следа.

Началась весна.

«Музыкальная гавань» насквозь пропахла дешевым табаком. Кажется, местные ценители музыки не отличались тонким вкусом и стилем.

Алехо занял первый попавшийся свободный столик, отключил смартфон, так и не прочтя полученные в течение последних двух дней эсэмэски от отцовского секретаря, и махнул рукой официанту.

– Что желаете? Дежурное блюдо? Или как обычно? – спросил тот, слегка наклонившись.

– Как обычно.

Алехо приходил сюда всего несколько раз, но у квартов преимущество – в подобных местах они появляются крайне редко, поэтому каждое их действие тщательно фиксируется всеми окружающими и заносится в анналы истории. Стоит раз заказать кофе, как в следующий раз тебе предложат принести «как обычно». Приятного мало, но это неизбежно.

Судя по бокалу с пивом, который появился чуть ли не секунду спустя после исчезновения официанта, посуду ему выбрали самую чистую, а пиво забыли разбавить. Кроме того, оно было холодным и свежим. Это радует. Хотя… репутация работает сама за себя – попробуй подсунуть кварту второй сорт и будешь платить за ошибку очень-очень долго и страшно.

Как люди узнают, что ты кварт? Точно не установлено. Однажды он почти нащупал ответ, но его попытку понять прервали, не дали дойти до конца. Зачем тратить время? Принято считать, что люди чувствуют силу, которая окружает кварта, плюс видят глаза, которые отличаются каким-то особым спокойствием, недоступным человеку. Насчет второго совершенно точно вранье, а вот первая причина близка к действительности, Алехо мог сказать с уверенностью.

Когда-нибудь у него хватит настойчивости разобраться до конца, почему, смотря на него, люди мгновенно понимают, что перед ними кварт.

Но не сегодня.

На сцене какая-то певичка уныло пела о страсти, причиняющей ей огромные душевные муки. Обычный для бара репертуар.

Алехо отвел взгляд в сторону, жадно припадая к пиву, на вкус вполне себе терпимому.

И что это тощее создание, озябшее и иссушенное, может знать о страсти? Разве так о ней поют?

Когда человек поет о страсти, кажется, его вот-вот ударит молнией и испепелит до мокрого места. Одурманенный страстью человек, кажется, может поднять руку и вырвать из груди собственное сердце, чтобы подарить ей. Возможно, он способен и на более смелый поступок – отречься от себя самого, от своей веры, своих ценностей, своей реальности.

Страсть отравляет твою жизнь, сначала медленно подкрадываясь и пуская корни, а потом, обхватывая целиком, запутывая плотной сетью и не давая вырваться на свободу. И нет ничего, способного ее приглушить.

Вот что значит петь о страсти.

А то, что вылетало изо рта певички, больше напоминало инструкцию по варке макарон.

Когда песня, наконец, закончилась, он взглянул на часы – сейчас будет десятиминутный перерыв, а после – то самое выступление, ради которого Алехо торчит в этом месте. К тому времени, как группа вышла на сцену, он заказал вторую кружку пива.

Девушка в трико и яркой юбке снова танцевала, кружась на месте, задевая воланами подсевших поближе к сцене посетителей и смеясь так, что свет отблескивал на ее зубах и слепил покоренных танцем мужчин.

Дудочник привычно прятался в тени, за массивной установкой, оставшейся от кого-то из прежних исполнителей. Алехо подумал, что вполне вероятно тоже прячется так, в тени. Это очень удобно – тебя не видят, но видишь ты.

Рядом заскрипел стул, принявший на себя чей-то немалый вес.

Алехо не позволил себе дернуться, а повернулся лениво, так, как должен был.

– Не ожидал увидеть тебя в подобном месте, – одетый в шикарный костюм с белоснежной рубашкой и запонками-пуговицами, сверкающими на свету алмазами, пришелец быстро и брезгливо оглядел сцену, столики и бар, возле которого стояли официанты в форменных фартуках до колен.

– Как и я тебя.