Александр Рудазов - Демон под диваном [СИ]

– Давай.

Близнецы на несколько секунд задумались, а потом Полина нараспев сказала:

– Имею я пирожных горы, и есть, что есть, и есть, что пить…

– …Но крашу, крашу я заборы, чтоб тунеядцем не прослыть! – закончил Денис.

По камере словно прокатился невидимый вихрь. Полину толкнуло, она упала… на мягкое. На целую гору пирожных.

Денису же пришлось похуже. Решетка камеры превратилась в деревянный забор, а к рукам мальчика словно прилипла малярная кисть. Против собственной воли он начал водить ею по доскам.

– Мне оставь!.. – проныл он, глядя на жрущую пирожные сестру.

– Забор докрасишь – и сможешь поесть, – насмешливо сказала та, откусывая эклер. – Работай, тунеядец.

Заклинание оказалось безжалостным. Денис не смог сдвинуться с места, пока не докрасил этот злосчастный наколдованный забор.

А ведь у него по-прежнему болело все тело!

– Полинк, давай меня похилим, что ли, – предложил он, закончив красить и схватив сразу три пирожных. – Ну и тебя тоже заодно.

– Давай. А как?

Близнецы немножко поразмышляли. На этот раз что-то ничего не приходило в голову.

– Эй!.. Айболит же!.. – хлопнула себя по лбу Полина.

– Точно!

Они взялись за руки и хором продекламировали:

Результат не заставил себя ждать. Из каменного пола попер зеленый росток, который в считаные секунды вымахал до настоящего дерева. А под ним сидел старичок – в очках, белом халате и с огромным градусником.

– Ничего себе, – заморгала Полина. – Фурундарок, это чего… всамделишный Айболит?

– Смотря что понимать под всамделишным, – равнодушно ответил демон. – Это воплощенный ноопространственный образ. Как те предметы, которые я доставал из ваших книг, фильмов и игр.

– А хилить-то он может? – сделал неуверенный шаг к Айболиту Денис. – Дядя доктор, вы меня вылечить можете?

– Что такое? – вскинулся Айболит. – Неужели вы, детишки, заболели?

– Ну типа да… вот, синяки… болячки…

Не совсем всамделишный доктор тут же вскочил и принялся осматривать Дениса. Похлопал по животу, сунул в рот шоколадку, а под мышку – градусник.

– Сейчас я дам тебе лекарство, и через час ты будешь здоров, – сказал он, закончив осмотр. – Но в следующий раз будь умнее и не позволяй себя обижать.

Ту же процедуру он повторил с Полиной, после чего заявил:

– А теперь я пойду лечить больных обезьян.

– Каких еще обезьян? – спросил Денис.

– Всех, каких найду.

– Не получится, мы заперты… – сказала было Полина.

Но Айболит уже открывал калитку. Близнецы и забыли, что их предыдущий стих превратил решетку в деревянный забор. Дверь тоже стала деревянной, и закрывалась теперь обычным крючком, который можно было откинуть, просто сунув руку меж досок.

– Ничего себе, – посмотрел вслед доктору Денис.

Тот далеко не ушел, впрочем. Остановился у соседней камеры и принялся ставить диагноз сидящему там гоблину.

– Он из какой-то вашей сказки? – уточнил Фурундарок, тоже выходя в коридор. – Не обращайте внимания, он просто будет делать то же, что делал там. А через некоторое время дематериализуется.

– Но лекарства у него эффективные… – произнес Денис, с удивлением глядя на почти исчезнувшие синяки. – Здорово отхилил…

– Ага, – согласилась Полина. – Еще пироженку будешь?

– Давай.

Теперь близнецы могли покинуть свою камеру. Но они пока не спешили это делать, потому что дальше просто общий коридор, в конце которого еще одна запертая дверь. А если преодолеть и ее – то будет стража. Неизвестно, в каком количестве.

Поэтому они пока что осваивались с новыми возможностями. До утра их вряд ли потревожат – гоблины еще ни разу не заходили сюда после заката. Конечно, у них тут сейчас наступило что-то вроде белой ночи, но они вряд ли догадаются, что это из-за Дениса и Полины.

Или догадаются?..

– Фурундарок, а ты, если гоблины на нас нападут, сожрешь их? – спросил Денис, выламывая одну из досок.

– Да, мы десятым желанием загадали, чтоб ты нас защищал, – напомнила Полина.

– Не защищал, а защитил, – проворчал Фурундарок. – В настоящем времени. На тот момент. То желание не означало, что я буду делать это вечно.

– То есть ты нам не поможешь.

– Нет. Так что лучше придумайте какие-нибудь защитные заклинания.

Денис и Полина стали вспоминать все, что мало-мальски подходило, и вспомнили не так уж и мало. Они хотели это записать или хотя бы как-то отметить, но у них не оказалось ничего, чтобы делать заметки. Ни смартфонов, ни планшета, ни даже тетрадки с ручкой.

– Давай их наколдуем! – тут же предложил Денис.

– М-м-м… погодь, погодь… – задумалась Полина. – Как там было… Карандаш, карандаш… нет, не то… блин, я не помню ничего!

– Я тоже. Ладно, потом. Пошли наружу?

– Да погоди ты, куда торопишься? У нас тут пирожных горы, давай сначала прокачаемся. Вся ночь впереди.

– Что, утром уйдем?

– Нет, утром – это не мудро, – покачала головой Полина. – Утром все проснутся. Пойдем в четыре часа ночи.

– Почему?

– Потому что это самый мертвый час. Даже самые лютые совы уже заснули и даже самые лютые жаворонки еще не проснулись. Безопасней всего будет.

– Логично. А как мы узнаем, сколько сейчас времени?

– Не знаю. Давай часы наколдуем?..

Денис и Полина тут же вспомнили песенку из старой телепередачи, которую Нинель Зиновьевна разучила с ними еще во втором классе.

Что-то бумкнуло, и в камере появился здоровенный будильник. Классический механический – красный, с ножками и колокольчиками-звоночками, весь из себя винтажный.

Да еще и размером с подушку.

– Два часа двадцать две минуты, – посмотрел на циферблат Денис.

– А это по какому часовому поясу?

– По московскому.

– А ты откуда знаешь?

– Это не я сказал, – моргнул Денис.

– Это я сказал, – пробасил будильник, открывая глаза.

– А-а-а!!! Денисыч, он живой!!! – заорала от неожиданности Полина.

– На тебе!!! – шарахнул доской Денис.

Удар был хорошим. Доска сломалась, а будильник хрустнул и упал. Крышка треснула, из нее посыпались винтики и мелкие детальки.

– Так… ну и зачем ты его разбил? – осведомилась Полина.

– Не знаю, – растерянно ответил Денис. – Но теперь уже поздно.

– Может, его еще можно собрать? – наклонилась над будильником Полина.

Однако тот уже таял в воздухе. Несколько секунд – и ничего не осталось.

– А, он же все равно невсамделишный был, – облегченно сказал Денис.