Юлия Диппель - Бессмертное пламя [litres]

…в саду замка. Между высокими изгородями прогуливался Люциан рядом с незнакомым лысым мужчиной с аккуратно подстриженной бородой.

– Уверяю тебя, твой друг мертв.

– Этого не может быть! – яростно прорычал Люциан. Незнакомца нелегко было вывести из себя.

– Пленник или предатель, это не играет роли. Совет должен действовать, – сказал он.

– И ты просто позволил им сжечь его сердце?

– У меня не было другого выбора. Танатос слишком много знал.

Люциан боролся с собой, чтобы не придушить этого человека:

– Ты при этом присутствовал?

– Нет. Электра и Дариус исполнили приговор.

– Электра и Дариус – одержимые властью беспринципные шестерки, – заорал Люциан.

– И тем не менее ты доверил им свою жизнь, когда вопреки моему желанию решил стать брахионом, – прохладно возразил мужчина. – Лучше бы тебе не ставить под сомнение их действия и волю Совета. В противном случае твое сердце сгорит следующим, независимо от того, являешься ты моим сыном или нет.

Двое мужчин скрылись за аркой из роз. Я хотела их догнать, но, шагнув под арку, очутилась…

…в церкви. По крайней мере, выглядело это как церковь. Или нечто среднее между готическим собором и амфитеатром. Давящие каменные стены, высокие окна и изогнутые ряды сидений, спускающиеся к центру зала. Там внизу стоял Люциан. Перед ним на возвышении сидели девять человек. Света, проникающего сквозь витражные окна, едва хватало, но мне показалось, что посередине я узнала мужчину из сада.

– …ты подчинишься нам и прекратишь свои поиски!

«Поиски… поиски… поиски…» – подхватило эхо.

– Нет, – ответ Люциана был тихим, но ясным.

– Ты противишься Совету, брахион? – заговорила кудрявая блондинка. – Ты начинаешь мятеж?

– Я еще в своем уме, Электра. И я был и остаюсь верен Лиге, но не брошу своего друга в плену у врага. Убейте меня, если считаете, что я не прав, – с этими словами Люциан развернулся и покинул зал. Возмущенные возгласы приказывали Люциану вернуться, но тщетно. Затем всё погрузилось…

…в темноту.

– Она спит, – сказал кто-то. Это был мой приемный отец.

– Опять «Русалочка?» – раздался другой голос. Харрис, смеясь, подтвердил.

– Принимайся за работу. Я должен отвезти ее домой. Ее мать, наверно, уже волнуется.

Потом стало светло. Очень яркий свет. Ослепительный. Уколола боль. Я хотела к маме.

Хлопнула дверь.

Я задержала дыхание. Боль рано или поздно прекратится, если я достаточно долго буду лежать, не дыша.

Еще один удар двери. На этот раз сильнее. Я распахнула глаза, стоя…

…в библиотеке. Точнее говоря, в холле библиотеки. Передо мной на белом мраморном полу возвышалась стойка. Мрамор был гладко отполирован и отражал теплый свет, источник которого мне не удавалось угадать. Я осмотрела себя. Белые туфли на шпильках, белая юбка-карандаш и очки? Я тут что, библиотекарь? Судя по всему, так и было. Комната была восьмиугольной. От каждой стены вел коридор, от пола до потолка уставленный книжными стеллажами, и заканчивался каждый из них другими помещениями, где было еще больше полок и книг. Только передо мной была запертая дверь. В нее снова стукнули.

– Впусти меня! – нетерпеливо воскликнул Люциан. Никто не спешил ему открывать.

– Пожалуйста! – продолжал он. Ну, так он долго прождет. С кем бы он здесь ни встречался, этого человека тут не было. Я была одна.

– Ари! Впусти. Меня.

Ари, вот это да. Так он со мной разговаривал?! Я бросилась к двери и открыла.

– Ты меня видишь? – спросила я вместо приветствия. Люциан наморщил лоб.

– А разве раньше не видел?

– Нет, ты… – я осеклась. Что-то было не так, как прежде. – Постой, это уже не сон, так? Это реальность?

Люциан прищурил глаза, после чего на его лице расцвела широкая понимающая улыбка.

– Я тебе снился?

Я почувствовала, как кровь прилила к щекам, и безнадежно пожелала провалиться под землю.

– Не меняй тему, Люциан! – потребовала я, скрывая свое смущение. Его улыбка стала шире.

– Реальность – это очень относительное понятие, но, думаю, я знаю, что ты имеешь в виду. Итак, да, это не сон, – он поиграл бровями. – Не то, что раньше.

– Это не то, о чем ты подумал… – запиналась я. Люциан засмеялся и прошел мимо меня в библиотеку.

– Ах, Ари. Это такой соблазн – не переубеждать тебя, что это из-за меня тебе снятся сны обо мне, но это идет вразрез с моей честью.

Он и честный? Определенно нет.

– И что это значит? – подозрительно спросила я. Люциан медлил с ответом. Он прошел до следующей полки и всмотрелся в названия книг.

– Ты наверняка уже заметила, что брахионы отличаются от остальных праймусов.

Правда?! Никогда бы не подумала… Но я все же решила не иронизировать.

– Только вы можете убивать праймусов, – озвучила я вместо этого. – И у вас идет кровь, как у людей. А не та густая жижа, – добавила я, поразмыслив.

Люциан задумчиво кивнул, не отрываясь от книги, которую листал.

– Да, и в нашей крови содержится великая сила, – объяснил он. – Даже ациамы со всеми их печатями – обычные ножи, пока мы не окропим их своей кровью, – он поставил книгу обратно на полку и посмотрел на меня. Насмешливый блеск делал зеленый цвет его глаз еще ярче. – Только за то, что я тебе это рассказал, Лига может потребовать мою голову.

– Или твое сердце, – пробормотала я, не подумав. Люциан моментально стал серьезным.

– Что ты видела? – тихо спросил он. Если бы я не знала его лучше, то могла бы утверждать, что на его лице промелькнула паника.

– Твое тело, которое, словно зомби, вернули к жизни. Тебя у «Омеги». Тебя с твоим отцом. Тебя, когда ты плюнул на Совет… – перечислила я, слегка пожав плечами, как будто в этом не было ничего необычного. А в действительности я начинала всерьез беспокоиться, что потихоньку схожу с ума.

Люциан щелкнул языком:

– Черт. А я хотел потянуть время и пока не знакомить тебя с моим отцом. Примерно пока ад не замерзнет.

Уголки губ у него подрагивали. Да этот придурок вздумал надо мной издеваться.

– Люциан! С чего вдруг я вижу эти вещи? – огрызнулась на него я.

Теперь пришла его очередь пожимать плечами, словно не происходило ничего удивительного.

– Дело в моей крови, – сказал он. – Обычно с ее помощью я получаю доступ к воспоминаниям тех, на кого она попадает, но, видимо, с тобой это срабатывает в обратную сторону.

– Я вижу твои воспоминания? – охнула я. Невероятная реалистичность моих снов потрясала меня до глубины души. – Но… но в самом начале ты был мертв. Как ты можешь об этом помнить?