Вьюн - Демоны внутри [СИ]

После смерти китайца здание меняло владельцев как перчатки, пока его не выкупил немец со звучной фамилией Альберт Шницель. Он торговал машинами из германии и средствами контрацепции. Если с первым все понятно, то вот насчет последнего у многих горожан было свое мнение. Из-за этого его прозвали алхимиком и у него были какие-то терки с церковью. Закончил он также не очень. Во времена еврейских погромов к нему в дом вломились какие-то ухари и сделали ему улыбку от уха до уха. Говорят, из-за этого немца хоронили в закрытом гробу.

Вот в таком здании отец открыл свое кафе. Забавно не правда ли? Ему пророчили неудачи, а он взял и преуспел. Веский повод не верить дурным приметам. Дернув на себя ручку двери, прохожу внутрь. В светлом и просторном помещении у входа располагались столики для посетителей. Четыре столика слева и столько же справа. При полной загруженности мы можем принимать до пятидесяти человек разом. Иногда наше помещение снимают для свадьбы, тогда мы смещаем столы вместе и ставим дополнительные. В такие моменты число посетителей может доходить и до трехсот, но такое было только раз.

За столиками располагался бар с широким телевизором. Излюбленное место для выпивох и фанатов футбола. За стойкой протирал кружки Алекс, увидев меня, он приветственно кивнул, впрочем, не отвлекаясь от своего занятия. Загорелый крепыш, который разговаривал с клиентами с довольно забавным акцентом. Все считали, что он Испанец, хотя на деле, согласно документам о приеме на работу, он украинец из жуткой глубинки. Он эмигрировал к нам, после довольно печальных событий на его родине. Хоть он не любит говорить о своем доме, но я почему-то уверен, что он жутко скучает по родным краям.

— Здорово Алекс, — приветственно киваю ему, — много клиентов? — привычно интересуюсь, от этого зависит, как скоро я освобожусь.

— Сам видишь, не очень, — кивнул он на пустые столики, — ты сегодня рано.

Разведя руками, не желая вдаваться в подробности:

— Часть уроков отменили, — без особой заинтересованности в голосе. — Ты не знаешь где моя мать?

— Поищи в офисе, — отмахивается он, — ты же знаешь, сегодня день закупок, она никуда не уйдет, пока не проверит весь привезенный товар.

Понятливо кивнув:

— А в целом много сегодня работы? — все же уточняю.

— Все забились поближе к кондиционеру и подальше от жары, так что раньше шести народ не стоит ждать, — понизив голос, хитро на меня посмотрев: — Я слышал, что у тебя сегодня свидание, поди хочешь уйти пораньше? — с хитрой улыбкой подмигнув.

Я действительно хотел уйти пораньше, но далеко не из-за свидания.

— Все может быть, — многозначительно киваю ему в ответ. — Налей мне лучше кружечку кофе.

Немного разочаровавшись отсутствием реакции на свои слова:

— Как хочешь, — потянувшись к кофейнику, — если захочешь услышать пару советов, я всегда в твоем распоряжении.

Поставив передо мной кружку, Алекс вернулся к просмотру спортивного канала, не обращая на меня больше внимания. В какой-нибудь другой день я был бы рад с ним почесать языком, но сейчас моя голова была забита совсем другими делами. Сделав первый глоток, я почувствовал, как горячая жидкость растекается по желудку. Отпив еще глоток, я по достоинству насладился ароматом жженого кофе. Похоже кофеварка опять сломалась, с усмешкой отмечаю. В другой день я бы расстроился сожженному капучино, но сегодня вообще странный день. Сделав третий глоток, одним махом допив противную жидкость, на столик я поставил уже пустую кружку.

В очередной раз сжав руку, я настроился на Сариила. Мгновенье и вот я уже могу наблюдать через его глаза за своей матерью. Она склонилась над столом, заполняя какой-то квиток. Похоже ма засела за документами основательно. Я пробовал связаться со своим слугой еще дома, но у меня не получилось, видимо, у этой способности есть какой-то предел по расстоянию. Нужно будет прояснить это позже…

[Мастер.] — почувствовал мое присутствие Сариил. — [С вашей матушкой все хорошо, я не обнаружил следа теней на ней.]

'Хорошо', - односложно отвечаю, — 'сейчас подойду'.

Открыв глаза, я резко поднялся, отодвигая пустую кружку в сторону Алекса.

— Кофеварка опять сожгла кофе, — между делом сообщаю ему.

— Я могу подогреть чайник… — было начинает он, но увидев пустую кружку, озадаченно замолкает. В другое время я ни за что не стал бы пить жженый кофе, заставив Алекса сделать мне что-нибудь еще, но сейчас мне было не до того. Алекс со странным взглядом посмотрел на меня, но промолчал. Я же, мысленно пожав плечами, отправился дальше.

Пройдя зал, я без раздумий толкнул дверь с табличкой: 'только для персонала, служебное помещение'. Оказавшись на кухне, я краем глаза окинул ее взглядом. Разделочные столы, плита, холодильник с заготовками и пустующий сейчас мангал для шашлыка. Наш шеф-повар Игнат тихо спал в углу, видимо набираясь сил перед обедом. Седовласый, сорокалетний дядя раньше работал коком на подлодке, по крайней мере он сам так утверждал, не уверен правда ли это, но среди коллектива наш шеф-повар был в авторитете. Официанток не было видно, опять прохлаждаются в подсобке для персонала. Стоило бы к ним заглянуть и выгнать в зал, но посетителей не было, так что пусть.

Пройдя кухню насквозь, я вышел к лестнице, которая вела наверх. Второй этаж частично был музеем Сяо, согласно контракту с городом, мы ничего там не трогаем, а взамен получаем разрешение на бизнес деятельность в историческом здании. Отец поначалу здесь хотел сделать курильню, но откуда ни возьмись вылезли историки и добились запрета на полную перестройку здания. Отец знатно тогда разозлился, но поделать уже ничего не мог, если бы мы нарушили это условие, то мэрия грозилась пересмотреть законность покупки здания.

На двери второго этажа висела потертая табличка: 'Салон Сяо', которая пережила две революции, переворот, путч и много чего еще. Времена идут, владелец таблички уже мертв, а она все висит. Какая ирония, порой наши вещи это все, что от нас остается. Даже прошлые владельцы, по какой-то причине, не тронули ее. Хотя у таблички было полно возможностей оказаться на свалке истории.

Пройдя коридор, я остановился перед потертой деревянной дверью. На ней темной краской было что-то написано, но время не пощадило надпись. Краска осыпалась, оставив лишь контур иероглифа. Толкнув дверь, проникаю в кабинет. Шкафы, забитые книгами на китайском, странные маски на стенах и пожелтевшая карта Китая семнадцатого века в стеклянной рамке. На старом дубовом столе, среди вороха бумаг, я и нашел мать. Зарывшись в бумаги с головой, она даже не заметила моего появления. На самом деле формально нам было запрещено использовать эти помещения, но на практике это никто не контролировал.