Лия Котова - Последний оборотень

— Я вижу души. Точнее не так. Я вижу ауру, по которой можно понять настроение и душевное состояние, но, если присмотреться, можно залезть и в душу. Живая, она представляет собой маленький мирок, созданный воображением, сотканный из желаний и стремлений.

— А у вампиров есть душа? — в этот момент Денис покраснел, если бы мог.

— Конечно, — кивнул Влад. Вопрос будто бы его не задел. — Хоть и физиологически вампиры мертвы, но морально мы остаёмся живыми существами.

— Можно узнать: какая душа у меня?

— Ты такой любопытный? Знаешь, не всем нравиться, когда в этом копаются. Ну, ладно. Раз так хочешь, — с этими словами вампир снял очки. Его глазах снова зажегся синий ледяной огонь. — Ты боишься?

— Нет!

— Не ври. Теперь я это прекрасно вижу. Только интересно меня или себя? А вот в твоей душе… это действительно интересно. Такой души я ещё не видел. Даже забавно. Твой внутренний мир представляет собой джунгли, яркие и полные загадок, но вместо дождя на них падает снег.

— Я видел это во сне, когда превращался… — вампир почувствовал подавленность, словно это проникновение в душу забрало его силы. — Я ходил по этим джунглям, думал, уйти или остаться. Что-то тянула меня уйти, но и остаться хотелось.

— Но ты остался. Если бы ушёл — ты бы умер. Со мной когда-то было тоже самое. Только я гулял по своему внутреннему миру, который создал в своей душе. Правда, он тогда очень сильно изменился. Моя душа изменилась на моих глазах.

— А у меня есть дар?

— В другой ситуации я бы сказал: не знаю, — Влад тяжело вздохнул и покачал головой, похоже эта тема была ему ещё более неприятна, чем него собственный дар, — Этого я увидеть не могу, но зная специфику получения дара у вампиров, могу сказать, что есть. У Родиона был дар. Его запечатали двести лет назад, сделал это тоже одарённый вампир, способностью которого было стирать дары других, но часть всё же осталась. Дар — это тоже энергия, но более сильная и устойчивая, чем жизнь. Если умирает одарённый, его дар не исчезает, а передаётся кому-то из присутствующих при его смерти, только если никого нет он уходит с душой и перерождается вместе ней.

— Но я же там был не один.

— Ты был при смерти, а значит, был лёгкой мишенью для освободившегося сгустка энергии. С вероятностью 95 % могу сказать, что этот дар достался тебе. Это тоже дар воздуха. Только другой. Телекинез. Только тебе он достался уже без ограничений. Они все растаяли вместе с телом Родиона.

Молчание. Денис просто не знал, что спросить. Он переваривал информацию, которой уже и так набралось очень много.

— Есть ещё вопросы? — наконец спросил Влад, хотя он и так знал, что есть.

— Нет, — Денис покачал головой и встал. — Я пойду?

— Я же сказал: не ври.

— Ладно… — тяжело вздохнул парень, понимая, что его собеседник видел и это тоже. — Анфа теперь меня ненавидит?

— Этого не знаю. Извини.

— Но если ты посмотришь в её…

— Нет, нет и нет! Мне ещё жизнь дорога. Она из тех, кому не нравиться, когда копаются в душе. И я пацифист, а она очень сильный и бескомпромиссный зверь. Хотя… — Влад задумался. — Ты ведь знаешь, как теперь вы опасны друг для друга. Но если ты её любишь, могу кое-что посоветовать. Есть один способ нейтрализовать губительное воздействие крови и яда. Жаль, я знаю только, что он существует. Спроси лучше у того ангела…

Одиночество…

Что же это такое?

Анфа временами начинала считать себя одинокой, а временами убеждалась в обратном, но…

Ещё несколько дней назад она думала, как бы рассказать правду лучшей подруге, думала, что тогда будет легче, но ошиблась…

Стало только сложнее. Между подругами появился барьер, которого раньше не было. Возможно, Кристя и не знала о его существовании, но Анфа, обладая звериными чувствами, прекрасно осознавала это и всё время разговора ощущала тонкой запах страха.

— Нет… — прошептала она, и по щеке покатилась слеза. — Опять всё рухнуло… снова хочется всё вернуть обратно… и снова ничего нельзя изменить. И в который раз я остаюсь одна?!

Анфа легла на ближайшую скамейку, скрестив руки на груди. Благо, в парке уже никого не было, и никто не услышал её короткий пессимистически-банальный монолог. Все сидели дома, боясь показываться на морозе. Хотя нет. Кое-кто всё же слышал…

— Неужели нельзя попытаться найти хоть что-то хорошее?

— Ты, как всегда оптимист, — покачала головой девушка. — Денис, разве ты не знаешь, что, когда случается что-то плохое, думаешь только об этом?

— Знаю, — парень, вмиг оказавшийся рядом, облокотился на спинку. — Но я обычно старюсь найти хоть какие-то плюсы.

— Какие ещё плюсы? — скептически подняла бровь Анфа. Но через мгновение она вздохнула. — Сама знаю, но никак не получается.

Ей почему-то захотелось взять Дениса за руку, но она вовремя вспомнила, что он теперь вампир.

Девушка вскочила и, превратившись в белого волка и спрыгнув со скамейки, угрожающе зарычала.

— Что с тобой?

— Ты сам знаешь!

— Знаю, но понять не могу.

— Вампиры и оборотни всегда были врагами, и ты это прекрасно знаешь! Мы смертельный яд друг для друга! Мы теперь даже друзьями быть не можем!

— Ну, да, — Денис тяжело вздохнул, а потом, глядя в сторону, как будто думая, что собеседнику будет не совсем интересна эта информация, заговорил: — Но я нашёл Влада, а он кроме законов, по которым живут вампиры, сказал мне, что есть способ нейтрализовать действие этих ядов.

Волчица глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться, снова стала человеком, но осталась на месте.

— Ну, и?

— Он только сказал, что способ есть, — вампир всё ещё скользил взглядом по снегу, но тон его голоса изменился. — Проблема в том, что его знает только ангел.

— Забавно, — Анфа сложила руки на груди. — Способ есть, но о нём никто ничего не знает. Знает только какой-то мифический ангел, который не понятно, был ли вообще. Спрошу у Тумана. Возможно, он знает.

— Гм… — вампир улыбнулся. — Так я и думал.

— Что?

— То, что ты только делаешь вид, что ненавидишь меня, но на самом деле хочешь, чтобы всё было, как раньше.

Анфа резко демонстративно отвернулась. Повисло молчание.

— А ты хочешь? — прошептала оборотень.

— Нет. Не хочу.

— А?

— Да какая разница. В прошлое вернуться всё равно нельзя. Можно только изменить будущее. Ну, так как?

— С каких пор тебе начала нравиться философия?

— Ты всегда теперь будешь отвечать вопросом на вопрос? — хихикнул парень.

Оборотень обернулась и с улыбкой глянула на него. Денис, засунув руки в карманы, как всегда делал, когда раздумывал над чем-то, медленно подошёл к ней.

— Знаешь, а я действительно не хочу возвращаться в прошлое, хотя бы потому, что я в каком-то смысле могу сейчас определить ложь.