Кира Измайлова - Цветок пустыни [litres]

– Привет тебе, Ири-Хтара, – сказала Фергия, когда высокий белый верблюд остановился перед ней, и полюбовалась своими ногтями. – Было ли твое путешествие добрым?

– Путь стлался шелковой лентой, – бардазинка легко спрыгнула с седла. – Почему ты ждешь меня здесь?

– Так ты ведь дала мне задание, не рассчиталась, а потом ушла со своим отрядом в пустыню, о чем я узнала только через пару дней, – непосредственно ответила Фергия. – Я-то задание выполнила… а платить кто будет?

– Не понимаю, о чем ты, – Ири-Хтара скрестила руки на груди.

– Ты просила меня отыскать твою дочь, верно? – Фергия встала напротив и повторила ее жест. – Я нашла ее. Теперь плати, как уговаривались.

– Где же она? – улыбнулась бардазинка, и Фергия ткнула пальцем в одну из всадниц, окруживших источник.

– Вот.

– Чем докажешь?

– Кровью, – произнесла Фергия так, что, по-моему, даже верблюд попятился. – Ты дала мне ее кровь, а теперь пытаешься отпираться? Не ожидала от тебя такого, Ири-Хтара!

Девушка спрыгнула наземь и тоже подошла к ним. Я услышал, как выдохнул Энкиль и ткнул его в бок. Аскаль, слава Высоким Небесам, помалкивал.

Бардазинка была немыслимо хороша, и я понимал того, кто купил ее без проверки. Высокая, не меньше Фергии ростом, она не казалась внушительной, а выглядела изысканной статуэткой. Тонкая и изящная, гибкая и сильная, сильнее иного мужчины, но с женственной фигурой, различимой под всеми этими синими тряпками, Эрра-Тана казалась олицетворением пустыни.

У нее была светлая кожа – загорелая, но светлая, а оттого – словно золотая, будто песок в рассветных лучах. И лицо – как у древних статуй в забытых храмах, тонкое, чеканное, но и твердое. Если бы не родинки на лбу и на щеке, оно было бы совершенным, а так – осталось живым.

И глаза цвета утреннего неба – серо-синие, сумрачные, но в то же время прозрачные, я видел такие в Арастене… Верно, ее отец ведь откуда-то оттуда.

– Боги, как же ее никто не… – выдохнул Энкиль, но фразу не завершил: я двинул ему под дых. Не одной же Фергии так поступать.

– В чем дело, муамэ? – негромко спросила девушка, и рука ее легла на кинжал в руку длиной. – Кто-то мешает поить наших животных?

– Поите, сколько угодно, только деньги попрошу… – Фергия призывно пошевелила пальцами. Бардазины, окружившие источник, словно и не волновали ее. – Я не привыкла работать даром. Это, знаешь ли, вредит моей репутации.

– Моя дочь вернулась сама, – негромко произнесла Ири-Хтара.

– Но я этого не знала и продолжала ее искать. Всю ночь неслась на крыльях ветра, обнаружила здесь, и вот-те нате – ты не желаешь платить! – возмутилась Фергия.

– Муамэ, лучше заплати этой женщине, – попросила девушка, оглянувшись. – Это ведь чародейка, о которой ты говорила? Не надо ее злить. Они мстительные.

– Хорошо, – сказала Ири-Хтара, – я заплачу. Я обещала тебе все золото, но раз Эрра-Тана вернулась сама…

– Вовремя надо отменять договоренность, – перебила Фергия. – Помнится, ты обещала мне, что твои мужчины снимут с себя все золото и серебро…

Что и говорить, бардазины выглядели нарядно даже в походной одежде: синяя шерсть (будь она неладна!), и эти их украшения… И лица закрыты до самых глаз, только и разберешь, что один немного смуглее, а тот вроде бы даже веснушчатый.

– До этого ведь не дошло, – обронила Ири-Хтара.

– Нет. Мне хватит ожерелья… вон того, рыженького, – чуточку невнятно сказала Фергия и ткнула пальцем в невысокого по меркам остальных юношу. У него из-под покрывала впрямь выбилась рыжевато-каштановая прядь. – Отдашь?

– Конечно, – с явным облегчением ответила бардазинка.

– Отлично, я его забираю, – ухмыльнулась Фергия, сделала шаг к нему и взяла за рукав, а я едва удержал рванувшихся на помощь братьев.

– С какой это стати…

Рослые мужья Ири-Хтары ощетинились клинками.

– Ну ты же согласилась, что отдашь ожерелье и рыженького, на котором оно надето! Сама сказала!

– Я говорила только об ожерелье, а вовсе не…

– А ты уточняй! Не то я сперва ищу, а потом оказывается, что пропажа сама нашлась, потом мне плату не отдают. – Фергия попыталась состроить обиженное лицо, но безуспешно. – Ладно. Раз вы такие злые, то я меняю эту золотую побрякушку на разговор.

– О чем ты?

– Это, – Фергия указала на «рыженького», – Искер одда Ларданиль инна Даргаль, третий, младший сын рашудана Адмара. Его я тоже искала, так уж сложилось, – добавила она с ухмылкой.

– Что за чушь ты несешь, колдунья? – Ири-Хтара нервничала, это было заметно. – Бери… бери золото, какое только есть, и убирайся отсюда, как явилась, на крыльях ветра!

– Не выйдет, ветер носит меня только по ночам, – заявила Фергия, а Эрра-Тана, выступив вперед, вдруг негромко сказала:

– Давай убьем ее, муамэ. Чтобы никто не узнал.

– Вот так нравы… – только и выговорила Фергия, сев на песок, когда девушка толкнула ее обеими руками. Условного знака она пока не подавала, и я держал братьев за загривки из последних сил. Еще немного, и придется превращаться! – Мальчика ищет воспитатель, ищут родные братья, а меня собрались убивать за то, что я отыскала его прежде остальных? Куда катится этот мир!

– Вот потому, что воспитатель ищет… – негромко сказала Эрра-Тана, обнажив клинок. – Я не отдам…

– Что, и братьям?

Фергию, казалось, вовсе не смущал здоровенный кинжал возле ее носа.

– Никому, – был ответ. – Он мой. По закону пустыни – мой.

Тут я на время выпустил братьев, потому что бардазины вдруг взвыли, как пустынные падальщики, так что пришлось зажимать уши.

– А если он сам захочет увидеть братьев и поговорить с ними, не пустишь, воительница? – Фергия оказалась стойкой, ее этот вой не пронял.

– В Адмар – нет. В оазис… тоже нет! – Девушка тряхнула головой, и черные косы змеями упали на грудь. – Увезут обманом! Отец его предал, а братья ему не нужны, они никогда о нем и не думали…

– Неправда! – подал вдруг голос «рыженький». Глаза у него были мокрыми. – Говори за себя, Тана, не за меня, сама же учила!

– О! Я угадала, это пропавший Искер, – широко улыбнулась Фергия и жалостливо спросила: – Тебя тут не обижают, а?

– Никто меня не обижает, – шмыгнул он носом, скрытым под покрывалом. – Дочь ишиди оказала мне честь и взяла в мужья. Мне подарили оружие, и скоро я стану воином! Как только выучусь сражаться…

– Я же говорил, тянется за мной… – прошипел Энкиль, и я его пнул. Не знаю, почему, но это доставляло мне немыслимое удовольствие.

– Так братья все-таки что-то для тебя значат? – коварно спросила Фергия. – Меня, знаешь, не посвящали в тонкости ваших отношений. Что отец отрекся – знаю, что воспитывал тебя Ларсий – тоже… К слову, о нем ты что думаешь?

– Ненавижу, – коротко и просто ответил Искер и немного приспустил покрывало. Не привык к нему еще, наверно. – Он был слишком добрым. Слишком долго.