Галина Липатова - Отдых на свежем воздухе [СИ]

– Укаманья была хороша, признаю. Передайте мои благодарности вашему повару. Правильно приготовить мартиниканское блюдо, не будучи мартиниканцем – это талант.

Хозяин почему-то вдруг пошел пятнами и быстро поклонился, чтоб паладины не заметили его смятение. Но они, конечно же, заметили, только виду не подали, надели калоши и плащи и покинули тратторию.

Дождь со снегом прекратился, но небо не прояснилось. Робертино достал из внутреннего кармана часы, открыл крышку:

– У нас еще целых полтора часа увольнительной, отлично. Приглашаю вас, друзья, в резиденцию Сальваро… правда, там сейчас никого из наших нет, кроме Марио, да и он наверняка где-то развлекается. Но нам и не нужен Марио, нас погреб должен интересовать.

Тонио надвинул капюшон:

– Так ты все-таки думаешь, что вино умыкнули из вашей столичной резиденции?

– Видимо, так. Вряд ли из королевских погребов, – Робертино дошел до перекрестка и остановился у столба, обозначавшего место, где можно нанять экипаж. Экипажей не было, но наверняка скоро появятся, ждут восьмого часа, после которого по закону извозчики могут брать двойную плату. – Отец королю осенью подарил двадцать бутылок на день рождения. И их скорее всего уже выпили... Сами бутылки наверняка младший виночерпий продал кому-нибудь из столичных жуликов, на что угодно могу поспорить, что в них уже по четвертому разу наливают «двадцатилетнее кестальское альмаувас» орсинского производства... Уже, наверное, и клеймо обсыпалось, его магически ставят, и если бутылка раскупорена, то оно со временем сходит. А из Кастель Сальваро вряд ли украли, там все свои, и слуги скорее удавятся, чем станут таким заниматься. Ну а постороннему туда не попасть. Так что остается наша резиденция здесь. Вот и проверим... Кстати, Тонио, что насчет укаманьи скажешь?

Мартиниканец вздохнул:

– Все ингредиенты настоящие, никакой замены чайота на кабачок, а ягоды опунции старательно вычищены, но не измяты, как здесь обычно делают по неопытности. И бататы обжарены как положено, не на оливковом масле, а на кукурузном, но главное – бататы для этого взяли правильные, нужного сорта. Тот, кто делал укаманью, знает все тонкости куантепекской кухни, и это очень странно.

Анэсти почесал нос:

– Вот зараза. И почему я раньше не задумался? Ведь и ингарийские блюда тут приготовлены так, словно их готовил потомственный повар-ингариец… особенно десерты, в нашей кухне это самое сложное.

– Вот именно, – сказал Оливио. – И канеллони... Да не всякий кухарь-плайясолец сумеет так ловко их начинить! Странно это, чтоб один повар умел так хорошо готовить сложные блюда из разных кухонь. Разве что там несколько поваров… но даже если и так, это должны быть великие мастера. А великие мастера не готовят еду за двадцать сантимов тарелка. Но при этом еда настоящая... Черт возьми, но не может же она быть ворованная? Я еще понимаю, что, скажем, вино можно спереть, продукты тоже – но готовое блюдо? Да еще свежее! Это должен быть очень крутой вор, но крутые воры своему таланту лучшее применение найдут.

– И при этом еда приготовлена без магии, – кивнул Тонио. – Загадка... И я не успокоюсь, пока ее не разгадаю!

Анэсти покраснел:

– Теперь я чувствую себя настоящим бараном! Что ж мне раньше это все в голову не пришло… Я-то больше насчет магии или фейского колдовства думал…

– Честно говоря, если бы они там подавали блюда местной кухни – ну там, фартальской, понтевеккийской или дельпонтийской, как в большинстве фартальезских тратторий, – мы бы тоже не заподозрили, – Тонио укутался в плащ. – И если бы подавали вино попроще. Дешевизну можно было бы списать на то, что повар – мастер своего дела и очень умело заменяет дорогие ингредиенты на дешевые. К примеру, есть в порту одна траттория, где мартиниканскую… как бы мартиниканскую кухню готовят. Так вот там всё почти делают из местных продуктов, и в общем-то оно даже вкусно. Только, конечно, мне-то понятно, где хикама, а где брюква, но большинству здесь все равно. Да и правду сказать, многие из наших, кто тут давно живет, особенно из небогатых, часто тоже так делают, все-таки привозные овощи дорогие уж очень.

– Да и столичные плайясольцы тоже частенько местный сыр в те же канеллони кладут, чего греха таить… Позавчера я у мачехи ужинал, все свои были, без гостей, так повар как раз и подал нам спагетти карбонара с местным падано вместо реджано, – кивнул Оливио. – Но в том-то и дело, что тут как раз всё было настоящее, такое, как надо.

Тут наконец к столбу подъехал экипаж, и паладины погрузились в него. Робертино велел ехать к резиденции графа Сальваро, и пообещал кучеру целый реал сверху, если тот там же их и дождется, чтоб отвезти во дворец. Погода испортилась снова, и на сей раз, похоже, надолго: зарядил противный дождь со снегом и начал дуть холодный ветер.

Фартальезская резиденция графов Сальваро располагалась в Золотом квартале, у подножия Королевского Холма. Была она довольно большой, хоть и не особо изысканной на вид: трехэтажное здание в виде буквы Н, облицованное мраморными плитками и обсаженное кипарисами и магнолиями, без каких-либо архитектурных излишеств. Как и сказал Робертино, резиденция пустовала, и светились только два окна в цокольном этаже, где жил управитель, да сидел сторож в сторожке на парадном въезде. Паладины вылезли из экипажа возле сторожки, и Робертино постучал в окно. Оттуда выглянул сторож:

– О, сеньор Роберто! Рад вас видеть! А сеньора Марио дома нет… ушел еще утром и сказал, что до полуночи не вернется.

– Жаль. Впрочем, я ненадолго, вот друзьям хочу дом показать, – улыбнулся Робертино. Сторож выскочил из сторожки, отпер калитку:

– Проходите, проходите. Жаль, что нечасто бываете…

– Что поделаешь, Рамон, служба, – паладин прошел в калитку, за ним – Тонио, Оливио и Анэсти. Сторож запер за ними и быстро забежал обратно в теплую сторожку, а паладины рысью помчались к парадному входу, потому что с неба хлынул ледяной дождь.

Сторож, по всей видимости, просигналил звонком в дом, потому что управитель сам распахнул дверь:

– Ах, сеньор Роберто, здравствуйте! Давненько вы не заходили! Не желаете ли кофе для вас и ваших друзей? Или, может, чай? Наталина сейчас приготовит.

– Спасибо, Тадео, кофе, пожалуй, по-кестальски, в малую гостиную… а пока я бы в винный погреб заглянул.

В вестибюле Робертино снял плащ, управитель тут же его подхватил и повесил на вешалку, затем взял плащи и у других паладинов.

– О, сеньор, в погреб? – лукаво прищурился управитель. – Но зачем, я вам бы принес все, что пожелаете.

– Спасибо, но я бы сам посмотрел… Подарок наставнику выбрать хочу. Да и кое-что друзьям показать. Так что мы на полчасика туда заглянем, пока кофе варится.