Антон Текшин - Волшебство не вызывает привыкания

Удар вышел такой, что на ногах удалось удержаться лишь с огромным трудом. А спортсменка-комсомолка так и вовсе плюхнулась на свою накаченную пятую точку, матерясь на чём свет стоит. Словарный запас у неё открылся – на зависть любому прорабу. И чего она там так переживала?

Оказывается, девушка всё это время фаршировала подкравшегося сзади высокого вурдалака пулями, но это если и замедлило его, то совсем ненадолго. Да и большая часть попаданий пришлась на живот и грудную клетку ловкой нечисти – стреляла Эльга только наверняка. Да только пузико ему чесала.

После падения деревянного колосса кровосос отскочил на приличное расстояние, но сообразив, что опасность миновала, стал вразвалочку приближаться, угрожающе скалясь длинными клиновидными клыками. Ясно, налицо приём психологического устрашения. Увы, со мной этот номер не сработает – у меня уже нечего расшатывать.

– Кис-кис, сука! А ну иди сюда!

Я даже не стал смотреть, какой у него там уровень, после того как взгляд сам собой наткнулся на знакомое лицо среди многочисленных тел, устилавших землю. Им оказалась добрая повариха Наталья. Та самая, что угощала меня чаем. Похоже, она защищала поляну до последнего вздоха – её побледневшая рука продолжала сжимать солидную деревянную скалку, которой вполне можно промять лицо любому мертвяку.

Храбрая женщина. Была.

От увиденного глаза начало застилать красной пеленой.

– Этот мой! – предупредил я невольную напарницу, перехватывая топорище Анальгина поудобнее. – Займись зомбями.

– Легко сказать – они так просто не умирают!

– Стреляй им в верхнюю голову, – выдал я ценный совет. – Ты им не кастрацию делаешь.

– Дебил, нашёл время для шуток!

Девушка перезарядила магазин и открыла редкую, скупую стрельбу. Странная она – начиная от манеры держаться, заканчивая тем, что имелся у неё не обычный Макаров, который теоретически можно подобрать с любого погибшего участкового, а что-то явно современное и дорогое. Да ещё и с боеприпасом.

Но поразмышлять об этом не дал набравшийся смелости вурдалак, наконец-то решившийся атаковать. Он прекрасно соображал, что на хороший замах мне потребуется время, поэтому начал с обманного манёвра. Я не повёлся ни в первый раз, ни во второй, а когда он всё же кинулся в лобовую, просто и без затей встретил его тычиной в лицо верхним навершием топорища. Там металл как раз выступал полукругом, плотно обхватывая древесину. Почти булава получалась, никакого лезвия не надо.

Удар на встречных скоростях вышел что надо – его голова мотнулась в сторону, а мои ладони неслабо так присушило. У нормального человека от такого сотрясения как минимум бы переломилась челюсть, а то и вся шея. Не говоря уже о щедро брызнувших белоснежных осколках клыков. Но нежить явно превосходила тех, из кого получалась, так что всё обошлось лишь прореживанием голливудской улыбки. Мертвец взвыл дурным голосом и отскочил назад, зажимая лапой рот, откуда начало просачиваться нечто вроде белёсого пара. Видать, серебро пришлось ему не по вкусу.

– Что, зубки свело? – участливо спросил я, наступая на него с занесённым топором. – А у вас они до ста лет не молочные разве?

Вурдалак продолжал пятиться, не отнимая лапы от пасти, откуда уже давно ничего не вырывалось. Явно усыплял бдительность – даже ногу стал неуклюже подволакивать, хотя до этого скакал как сайгак. Надеялся, что я потеряю бдительность и сам подойду ближе, а там он уже второй раз не промахнётся. Наивный мёртвый юноша – ведь он не представлял, что по глупости связался с друидом.

А они в лесу непобедимы.

Стоило ему приблизиться к кустарнику, росшему на краю поляны, как я снова сколдовал «Зов друида». Фигли мне теперь, с подросшим-то запасом сил.

Гибкие ветви оплели все его конечности разом, и пока он дёргался в этих зелёных путах, я успел подскочить к нему и от души заехать топором. Полноценно снести голову не вышло, так как он в последний момент умудрился вырвать правую лапу из захвата и частично прикрыться ею. Лезвие сняло с конечности знатный шмат мяса, а вот по самому горлу проехалось лишь самым краешком. И всё равно эффект вышел поразительный – от расползающихся ран повалило белым дымом, будто их щедро обдали кислотой.

Монстр заверещал с новой силой, разом разорвав усыхающие побеги, и ринулся в последнюю и решительную атаку. Но лишь для того, чтобы напороться на тускло сверкнувшее лезвие на противоходе. Оно чвякнуло на совесть, застряв где-то глубоко внутри.

Не став держаться за прошлое, я выпустил топорище и отскочил в сторону, готовый в любую секунду призвать на помощь моих зелёных друзей, в изобилии росших по опушке. К счастью, это не понадобилось – ноги вурдалака подкосились, и он упал навзничь, так и не сумев выдрать из себя остро заточенный кусок серебра, прожигающий его буквально насквозь. Словно раскалённый нож масло.

Оповещение пришло почти сразу, нотариально подтвердив окончательную смерть кровососа. Аллилуйя!

Теперь оружие извлеклось без особых проблем, оставшись таким же чистым, будто и не побывало в чьих-то нестерильных потрохах. Только немного дымком исходило, как всамделишный волшебный артефакт.

Я оглянулся и обнаружил, что от соснового великана осталась лишь внушительная гора перепревшей трухи, в которой слабо трепыхались недодавленные мертвяки. О них нашлось кому позаботиться – деловитая Эльга раздобыла где-то прямой лом и теперь методично крушила им черепа. За ней плотной кучкой стояли немногочисленные выжившие – несколько измученных женщин и единственный мужчина, правая рука которого висела безвольной плетью.

– Эй, маньячка! – позвал я её. – Заканчивай тут, а я дальше пойду!

– Ты живой, что ли? – она вымучено улыбнулась.

– Моё предложение, на счёт пощупать, ещё в силе, – напомнил я, уходя.

Её ответ заглушила вспыхнувшая с новой силой пальба в самом центре лагеря. Но, кажется, она не поленилась послать меня к самому Дьяволу.

Уханье ручной мортиры Павла Гусева нельзя было спутать ни с чем другим. Значит, жива ещё десантура, воюет. А у меня больше половины выносливости ещё осталось. Глядишь, тоже на что-нибудь сгожусь.

По центральной поляне будто ураган прошёл – большинство машин перевёрнуто, палатки разорваны в клочья и лишь избы пока что не развалились по брёвнышку. Тела, потихоньку рассыпающиеся прахом, попадались на каждом шагу. Чаще всего это были мертвяки, но и беженцев хватало, к сожалению.

Возле одного из них я не смог не задержаться, с огромным трудом сдерживая вопль бессильной ярости. Аж эмаль на зубах захрустела.

За очередной опрокинутой на бок машиной лежал Виктор Колесников, в окружении нескольких застреленных мертвяков и одного дымящегося вурдалака, обильно приправленного солью. Выглядел глава разведчиков так, будто из него только что вылупился Чужой, напрочь разворотив ему всю грудную клетку. Разгадка, что же за хрень с ним случилась, нашлась довольно быстро – рядом в пыли валялось его всё ещё бьющееся сердце. Как в плохом ужастике.