Сергей Фомичёв - Роман с феей [litres]

– Щи! Джэк!

Николай даже не успел осмыслить, что за щи должен подать неизвестный Джек и куда, как его обожгло, точно кнутом – тысячи червей вгрызлись в тело со всех сторон. При этом в мозгу вспыхнула картинка, которую он не смог разобрать.

– Моа! Соги!

Вспышка света с размытым силуэтом на её фоне. Тело дёрнулось, вернее, порывалось дёрнуться, но помешали призрачные путы.

– Пхальмок! Отгоро! Ольгуль! Макки! – выкрикнул Тернер.

Николая вновь обожгло, но на этот раз основная боль пришлась на бицепсы и прочие мышцы обеих рук, а картинка в мозгу смутно напомнила широкий косой крест.

«Главное – не закричать, а то черви повалятся в рот», – только и смог подумать Николай, но, возможно, именно эта мысль и позволила ему справиться с болью, а затем и разобраться в происходящем. После пятой или шестой волны боли он понял, что в истязании существует некая рациональная система; что боль пронзает не всё его тело равномерно, а лишь некоторые участки, причём при каждой вспышке боли разные, а картинки, вспыхивающие в голове, как-то связаны именно с этими частями тела.

– Пьон! Сонкыт! Сэво! Чигури!

Перед его внутренним взором возник образ кошачьей лапы, бьющей вперёд – в чужое лицо или просто в круглую тень. С этого момента картинки стали чётче, а Николай начал догадываться о сути происходящего. Тернер, по всей видимости, зачитывал названия ударов, блоков, положений или озвучивал команды на проведение определённых приёмов в каком-то из восточных (судя по отдалённо знакомым интонациям) единоборств. С каждым таким названием, звучащим как приказ, черви воздействовали на нервные окончания, а то и вообще на нервную систему, заставляя мышцы и мозг запомнить то или иное положение тела, действия, их последовательность и прочие важные нюансы. Таким образом, он действительно обучался чему-то, и понимание происходящего успокоило его насчёт дальнейшей судьбы – во всяком случае, Николая не собирались хоронить заживо или истязать за непослушание и скверный характер в назидание, так сказать, потомкам. Однако столь жестокие методы обучения он приветствовать не мог и, если бы его предупредили заранее, от подобного курса отказался бы наотрез. Но Айви скорее всего обратилась к мастеру не из-за обещания научить ковбоя махать ногами, а поскольку нуждалась в дополнительном инструменте. И вот теперь мастер закаляет его в кипящем масле.

Часа через два – точно Николай определить не мог, поскольку утратил чувство времени – Тернер заметно охрип и, откашлявшись пару раз (черви при этом вздрагивали, по телу Николая будто пробегал электрический разряд), решил сделать перерыв.

– Каллё! – произнёс он, и хватка червей ослабла.

Послышались шаги, звон стекла, раздалось бульканье и жадные глотки. Затем чиркнула по коробку спичка, и до почти ничего не чувствующего Николая донесся сладкий запах табачного дыма. Ему нестерпимо захотелось курить. Пожалуй, даже больше, чем выпить. И даже больше, чем подняться из саркофага и сбежать. Но в планы Тернера не входило давать ученику длительный отдых. Через пять минут он вернулся к саркофагу, прокашлялся в последний раз и, вновь активировав червей, выдал очередную серию команд.

Время текло, и Тернер ещё дважды прерывал чтение и отходил промочить горло и выкурить сигарету, а Николай воспринимал это как ещё одну изощрённую пытку, потому что страстно желал и того и другого. В какой-то момент он перестал ощущать себя и окончательно выпал из времени и пространства. Команды звучали, черви впивались, нервные окончания реагировали, но мозг записывал поступающую информацию как бы в беспилотном режиме.

Затем Николай пришёл в себя и осознал, что червей в саркофаге больше нет, а тело вновь обрело способность чувствовать холод. Холод и боль.

– Можешь подниматься, парень, – произнёс из угла Тернер. – Здесь тебе не гостиница, чтобы дрыхнуть.

Николай уцепился руками за борта саркофага и с трудом сел. Тело одеревенело, но всё же слушалось, а болело так, будто его долго и упорно били. Подумав и примерившись, Николай вынес ногу и после некоторых усилий поставил её на пол. Затем сумел перенести через край саркофага центр тяжести. Дальше оказалось проще.

Тернер сидел на стуле за небольшим столом, хлебал из гранёного стакана какое-то пойло, похожее цветом на дешёвый ром или виски, и курил. Как только Николай выпрямился, он достал с полочки ещё один стакан, дунул внутрь, освобождая от пыли, и налил в него из бутылки до половины.

– Выпей, полегчает, – добродушным и чуть пьяным голосом предложил хозяин склепа.

Николай и не подумал отказываться. Выпил залпом. В стакане действительно оказался ром. По телу прошла тёплая волна. Боль не исчезла, но притупилась, а к рукам и ногам начала возвращаться гибкость.

– Можешь, собственно, одеваться, – сказал Тернер.

Пока Николай одевался, хозяин плеснул ему ещё, да и себя не забыл.

Николай на этот раз без приглашения взял стакан и уселся на свободный стул.

– Ничего удивительного, – сказал хозяин. – Кстати, кури, если хочешь. Тысяча дней тренировок спрессованы в один. Это нелегко осознать и переварить. Зато теперь ты сможешь поломать любого, кто, разумеется, сам не прошёл подобной инициации. Или не провел тысячи дней тренировок в реальном времени.

Николай достал из кармана собственные сигареты и прикурил от свечи. Ещё одна тёплая волна смыла очередной слой боли. Теперь остались тупая ломота и неприятные воспоминания от прикосновений к коже шевелящейся массы.

– Зачем ты впихивал в меня приёмы, которые предусматривают применение магии? – спросил он.

– Заметил? – улыбнулся Тернер. – Случайно перепутал листы. Ничего, думаю, не повредит. Главное, не рассчитывай, что они тебе помогут во время боя, а то пропустишь удар. У меня бывали случаи и посложнее. Как-то раз…

Он замолчал, внимательно осмотрел бутылку, покачал её, разглядывая, как плещется ром, и налил ещё по одной.

– Будь здоров! – поднял стакан хозяин склепа.

Они выпили. Николай наконец почувствовал голод, осмотрелся в поисках закуски, но ничего съедобного не увидел. Тернер между тем поднялся и направился к саркофагу, заметно при этом покачиваясь.

– Это мой 3D-принтер, – с гордостью сказал он и похлопал по изголовью саркофага. – На нём я выпекаю настоящих бойцов…

Тут хозяин склепа задел ногой подставку. Один из листов бумаги, что до сих пор держались на ней, сорвался и спланировал прямо в саркофаг. Тернер попытался перехватить его на лету, но промахнулся, затем нагнулся, чтобы подобрать, и вдруг сам повалился внутрь. Николай вскочил, уронив стул. Бросился было на помощь, но понял, что вмешательство не требуется. Из саркофага раздался храп. Николай тем не менее подошёл ближе и заглянул внутрь. Сейчас его интересовало не состояние хозяина, а то, не полезут ли из дырок черви, а если полезут, чему они станут обучать своего пастыря? Черви, однако, не полезли, Тернер спокойно спал на боку, подложив ладони под голову. Николай побарабанил пальцами по стенке саркофага так, как в детстве стучал по стенке аквариума, зовя рыбок к кормушке. Но на червей сигнал не подействовал, видимо, они не слушались чужака или нуждались в особом слове. Тогда Николай вернулся к столу и вылил в стакан остатки рома, а когда поставил под стол бутылку, отметил, что та звякнула о другую, тоже пустую. Похоже, хозяин долго ждал его пробуждения.