Carbon - Девушка с Косой [СИ]

Рассказывает Александр Самгин

— Ириска, выходи! Не будь дурой! — орал я, колотя в дверь спальни, где засела эта трусиха. — Мы ж весь базар давно обсудили, все приготовили!

— Не ори на мастера, — привычно, но как то уже без огонька, забухтел за спиной Орясина, нервно топчась по роскошному ковру. Да тут вся вилла роскошная, не то, что Ирискина будка в коммуналке — чуть ли не дворец на берегу инопланетного моря. А эта ненормальная до сих пор называет ее дачей и рвется обратно в сыро-серый Питер. Периодически. Нас с Орясиной плющит, но ради мастера не пищим.

Правда, мне проще, я-то в основном в академии, или со своими Ягодками тусуюсь. И нет, не кликухи это. Это просто у родоков моих девчонок мозги набекрень — одну дочку назвали Черника, другую — Малина. Черничка мастер, Малинка меч, а я… это… дружим мы. Пока. Ибо я Спаситель и Щит, вот! Тогда на станции хрен бы Ягодки без меня выжили! Так что их родаки кривятся на «невоспитанного смеска», но помалкивают. Потому что я еще и член самого молодого и самого крутого героического клана в призме, а не хухры-мухры!

Просто глава у нас немного на башку стукнутая, ну что поделать.

— Ириска! Я уже мамке твоей позвонил, она ждет! — соврал я. Ну как соврал — почти. Первое-то правда, а вот щас буду ей спагетти на уши наматывать: — Сказал, что это насчет твоего бати и тебя! И что это охренеть как важно! Ты же не хочешь, чтоб родительница с катушек полетела, гадая, что случилось?!

Иииии… ап! Вот так, не зря тренировался — Орясина промазал и вместо моего затылка приласкал стену, а я уже на четвереньках удирал по коридору от вылетевшей в распахнутую дверь ведьмы. Живо-живо, Санек, шевелим мослами, а то щас расплющат и скажут, что так и было!

Тут главное за угол вовремя успеть! И выглянуть осторожненько.

Ага, порядок. Орясина хоть и мазила, а шарики в ролики вставил быстро, цапнул свою «ненаглядную» в охапку, пока она обратно за дверь не урыла и не заперлась. Фу блин, опять лижутся… хотя ладно, это говорят от стресса полезно. И моя жопа пока в безопасности.

Короче через час облизываний, нервотрепки, подзатыльника, под который я расчетливо подставился, когда Ириска уже остыла, уговоров, что «нет, не попозже, нет не потом» мы все же отправились на дело.

Честно говоря, я Ириску понимал. И Орясина понимал, почему ее так трясет, шуршал, обнимал и успокаивал. Мы с ним старались даже не думать, что на самом деле ее отец вовсе не был оружием, или был, но уже рассыпался, или… короче, не думать. А то нам же потом этот слезоразлив затыкать, ещё и виноватыми окажемся. Как же иначе, бабы ж…

Я так-то мало где был — в смысле на земле. Только в Питере. Так что когда Мик открыл портал во Владивосток, сразу начал с любопытством оглядываться. А еще Ирискины эмоции вылавливал — она этот город любила… давно когда-то. До того, как батя помер, мать на свой Сахалин свалила, а первый муж-козлина об девчонку кулаки точить приладился, скот. О, походу не я один вожжу под хвост словил — переглянулись мы с Орясиной синхронно. Выдастся свободная минутка — подрихтуем мы кое-чьё рыло. Чтоб неповадно было!

Ирискина мамаша в городе ещё одну нору снимала, в каком-то задрипанном райончике — я так понял, свою хату они продали, как батя слёг. Вот туда мы и отправились, волоча Мастера едва не на буксире. Я аж заволновался прям и впервые подумал, что может мы зря так уперлись с Орясиной — Ириску трясло с каждым шагом все сильнее.

А когда мы в дверь позвонили и нам открыла ее еще одна… Ириска… только постарше и совсем седая… и они с нашей вцепились друг в друга и зарыдали хором на весь подъезд… от блин! Совсем не по себе стало.

Не люблю я эту синте… тиме… тьфу! Сопли эти! А когда бабы ревут — ваще хоть беги.

Ладно еще наши быстро успокоились и старшая Ириска, которая оказалась Мариной Яковлевной, спохватилась и затащила нас в квартиру. Ну и правильно, а то нашли место рыдать — на лестничной клетке.

Ирискина мамка себя в руки шустро взяла, захлопотала, засуетилась, давай чай в комнату нам таскать, с печеньками, Ириску расспрашивать, как долетели, ну и еще сто штук всяких бабских глупостей тарахтеть. А мы уселись на диван по обе стороны от Мастера, стиснули, чтоб не сбежала, и Орясина мысленно принялся ее уговаривать задать вопрос.

Ага… на Ириску по ходу ржа мозга напала — она даже думать этот вопрос не могла, не то что словами произнести.

Мик вздохнул и начал сам:

— Скажите, Марина Яковлевна, когда ваш муж умер… вы случайно не находили где-то… эмм… поблизости от своего мужа ржавый… ржавое оружие? Может, даже не оружие, а предмет? — собравшись с духом разом выпалил он. — Которого вот не было и появился внезапно?

Мастер между нами аж трястись перестала, а мамка ее побелела внезапно, руки у нее задрожали и чашки с чаем для нас с подноса посыпались прямо на затертый коврик у дивана. От блин!

Орясина и есть Орясина! Не мог подождать, пока она поднос на стол поставит?!

— Мама! — перепугалась Ириска, подскочила и под локоток мамку поймала, усадила на диван на свое место, ладони ее сжала в своих и давай целовать. А сама опять реветь в три ручья. — Мамочка… Сашка, найди там… валерьянку хоть найди! В кухне должна быть!

— Вы… откуда знаете? — севшим, больным голосом спросила как-то резко постаревшая Марина Яковлевна, после того, как мы ее все же напоили ее же чаем с валерьянкой.

— Ну… Давайте я вам лучше покажу, — Дылда почесал затылок и видимо не придумал ничего лучше, как свалиться на мокрый коврик в виде косы. Во дебиииил… ее ж теперь снова отпаивать придется.

Короче пока бабы истерили, а придурок валялся на полу, я решил брать дело в свои лапы. Огляделся — приходилось мне форточником подъедаться в свое время, так что нюх на тайники с ценностями есть, не просрал еще. Да тут и тайника-то никакого не было. Вон же, в тумбочке у дивана, у изголовья, едва-едва заметно эфир дрожит.

Не обращая внимания на вскрикнувшую Ирискину мамку, я одним броском подскочил к тумбочке, дернул дверку, отбросил деревянную шкатулку…

Мда. Когда-то, наверное, это было револьвером…

— Мик? — позвал я. Уговор у нас был же — Орясина десяток кубов со скверной приволок.

— Ща-ща! — отозвался Кос, вставая с пола в своем нормальном виде. — Да… живой еще, — он слегка подрагивающей рукой дотронулся до ржавого ствола, передавая скверну. — К целителям надо, срочно!

От блин, у нашего мастера глазища и так большие, а тут прям не Ириска стала, а сова. Но зато живо опомнилась, моментом прикрутила истерику, мать под ручку, меня за локоть, Мику кивнула…

И через минуту мы уже вломились в приемный покой лечебницы в зеленом секторе. Нас тут уже хорошо знают и ничему не удивляются!

— Деда вызови, — шепнул мне Орясина, прежде чем вместе с тещей, женой и полудохлым тестем урыть вглубь больнички. А я плечами пожал и принялся набирать ментальный код дедуленуса. Охренеть круть кстати, никто в призме этот номер не знает, а я! Точнее, мы трое — знаем!