Тимоти Лирик - Эльфийский порно-спецназ в логове национал-вампиров

Сейчас она была в одном из самых развратных пеньюаров. Марлен понял: его ох как ждали.

— Я сегодня на улице встретила брутального мужчину. — Марлен услышал запах коньяка и сигариллы, тем не менее, видел, что девушка только притворяется подвыпившей. — Он был абсолютно лысый, и при этом настоящий бык. Наверное, он болеет за «Спартак», а в перерывах между играми бьет таджиков своими армейскими ботами. Я чуть не бросилась на него прямо на улице.

— Что тебя удержало?

— Я была в белье, которое стыдно показать людям. Старая коллекция.

— Понимаю… — Марлен шагнул в квартиру. — Давай продолжим переговоры при закрытых дверях.

Светлана сиганула ему на шею, обхватила руками-ногами, впилась в губы. Он застонал от ломоты в теле. Завершая поцелуй, она укусила его за губу и спрыгнула.

— Не рано ли ты стонешь? — Ее рука беспардонно проверила, как там у Марлена пониже пупка. — Хм, на полшестого… А чего мычим, теленочек? Я что, прибавила в весе?

Она подозрительно прищурилась.

— Спина затекла. Бумаги. — Хмуро соврал Марлен, поставил портфель на пол и закрыл дверь.

Светлана подождала, поставив одну босую ногу на другую и склонив голову набок.

Марлен поцеловал ее в шею (неспроста же она так стояла) и, разувшись, повел ее в спальню. Сказал:

— План такой. Ты лежишь и загадываешь тридцать три желания, а я быстро принимаю душ и вдумчиво их исполняю.

— Не придешь через десять минут — уйду к тому скинхеду, — пригрозила она.

Через семь с половиной минут он явился, готовый на альковные подвиги. Он успел закинуться веселой таблеточкой, купленной у проверенного пушера. Таблеточка слегка улучшила самооценку Марлена и сняла болевые ощущения в мышцах. У полуэльфа был высокий порог чувствительности к наркоте: сознание его осталось совершенно ясным. Кровушка-кровушка…

Светлана была в постели требовательна и изобретательна. Марлен, получивший-таки от папаши легкую форму эльфийской фригидности, со Светланой ожил и почувствовал себя кроликом. Он очень дорожил этой женщиной. Конечно же, она была далеко не первой его любовью, партнершей, сожительницей, но лучше нее он женщин не знавал.

А всё потому, что Светлана, двадцатипятилетнее земное существо, открыла Марлену глаза на доселе недоступную ему правду: секс бывает подлинным и мнимым.

Мнимым занимается большинство людей, и, хоть он выполняет главную физиологическую функцию, то есть ведет к зачатию новой жизни, истинного освобождения участникам не приносит.

Подлинный секс… Марлен сначала думал, что он уводит из этого мира, и даже боялся в наивысшей точке ненароком развоплотиться, чтобы в лучшем случае оказаться в мире лесного народа, а в худшем — не оказаться нигде. Востроухов осторожно высказал эти опасения, не распространяясь об эльфах (он так и не ввел Светлану в особенности своего происхождения и бизнеса). Она ответила, что настоящее переживание никуда его не выбросит. «Подлинный секс, он потому так и называется, что на непродолжительное время делает этот мир подлинным», — однажды изрекла она. Слова были явно не ее, это Марлен научился определять еще до рождения своей самой лучшей женщины, а вот верила она в озвученную формулу железобетонно.

Конечно, Марлен навел справки о Светлане еще в начале их знакомства и выяснил: девочка происходит из нерядовой семьи, но как-то рано и принципиально «отложилась»; увлеклась дизайном и прочими художествами, выучилась, а параллельно попала в тантристы. Быстро сменила первую группу, потому что распознала — фуфло толкают. В Москве есть всё. Москва — микро-Греция России. Светлана отыскала подлинного мастера.

В конечном итоге, она переросла и этот уровень. Оставаться в группе ей не хотелось, она ушла. Через год познакомилась с главой представительства эльфов. Он, конечно, был легализован как директор фирмы (фирма располагалась над фальш-этажом с настоящей работой Востроухова).

И стала Светлана его воспитывать.

Марлену, который вмазывался для перемещения меж мирами, было легко принять правила игры в тантру. Иногда он ловил себя на мысли: если бы Светлана оказалась маньяком-убийцей, он, вполне вероятно, разделил бы и это ее увлечение, потому что привязанность к ней была невыразимой, полной и буквально молекулярной. И, к слову, привязанность эта была взаимной.

Спустя полтора часа они лежали рядом, приходя в себя после совместного путешествия в подлинный мир.

— Ты сегодня был какой-то особенный, — сказала Светлана.

— По-моему, нормальный.

— Нет, то есть, да… — Она повернулась на бок и уткнулась лбом в его плечо. — Ты был близок к идеалу, как никогда раньше. Наша любовь выходит на новый уровень, Марлен.

— И как порядочный человек, я обязан…

Светлана несильно сунула кулачком Марлену по ребрам.

— Опошлил, блин, весь момент!

— Прости. — Он поймал ее руку и поцеловал. — Наверное, это из-за работы — такого аврала с раздраем у меня еще не было.

— Но ты справился, да?

— Почти.

— Ты вник? Мы сегодня были настолько близки к тому соитию, которое зарождает вселенные, что мне казалось, будто окрестные люди тоже вовлекаются в наш танец! — Она говорила с тихой восторженностью убежденного человека.

— Да, нечто вроде того… — признал Марлен. — Слушай, может быть, через некоторое время мы отправимся с тобой куда подальше отсюда?

— Ага, сейчас прямо! — Она фыркнула и тут же стерла несуществующие слюни с плеча Марлена. — У меня контракты с клубом и фитнес-центром. Продрюкаемся до осени, как минимум.

— Вот, значит, чем ты занимаешься, — рассмеялся Востроухов, сгреб Свету в охапку и стал целовать, как влюбленный мальчишка.

Впрочем, он себя именно так сейчас и чувствовал.

Пока не зазвонил телефон.

— А что, коллеги, может, в честь хорошего начала выпьем крови христианских младенцев? — Лже-студент Вова энергично потер руки и обвел взглядом одиннадцать упырей, присутствовавших в зале советов.

Шутка была старая, но вампиры заулыбались, потому что важен не возраст остротки, а тональность докладчика. Лики, проступающие из полутьмы, принадлежали князьям — самым опытным менеджерам вампирского проекта. Им нравилось иногда ввернуть словцо-другое из лексикона местной пищи, или как они ее еще называли, стада. Ведь верхушка местного стада веками поражала упырей лингвистической изобретательностью. То у голландцев и немцев натащат слов и окрестят ими попутно стыренное там же чиновничество — коллежские асессоры, камер-юнкеры. То офранцузятся, как в девятнадцатом веке. То положат родной язык на плаху англицизмов, как в последние десятилетия… Но веселее всего им всегда удавалась бюрократическая музыка — прокламация, продразверстка, индустриализация, перестройка, гласность, деноминация, приватизация, санация, монетизация, эффективный менеджмент, модернизация. Нанотехнологией величали любое бессмысленное и монотонное занятие. Последняя фишка — отрешить от должности. Так теперь упыри называли убийство. «Вот, братья, дружинник сорвался — задрал пятерых в ночном клубе. Пришлось от должности отрешить — за ушко да на солнышко».