Тимоти Лирик - Эльфийский порно-спецназ в логове национал-вампиров

Интересно, Москва или Ока? Думаю, нас везли сюда всю ночь. Вон, моторная лодка к берегу привязана. Наверняка мы сюда на ней приехали.

Вокруг — никого. Или мои друзья тактично спрятались.

Я развернулся к моей Сонечке, лизнул ее в подбородок, пощекотал веки…

Она распахнула бездонные глаза, в каждом из которых вращалось по галактике и отражалось по влюбленному Яше.

Вокруг нас запахло озоном.

И через несколько мгновений начался пламенный танец любви.

Если вы хотите подробностей, то вот вам кукиш. Я же не расспрашиваю, как вы пыхтели, что шептали, куда совали язык и пристраивали гениталии, насколько активно ворочались в постельке и через сколько секунд виновато чмокали партнершу, мол, прости за скорострел, надо чаще встречаться…

Я сволочь и язва, знаю-знаю.

Вечером мы лежали с ней в метре друг от друга, замерев, словно древние изваяния, на большом остывающем куске стекла. Именно так теперь выглядел наш уютный остров.

Нас фотографировал судорожно и жадно какой-то олух царя небесного. В камуфляже, с удочками и недешевой камерой. Велосипед валялся поодаль. Рыбачок, блин. Не знаю, что он там наснимал с берега. Может быть, его привлекала вода, кипящая возле нашего островка. Пар поднимался — мое почтение. Возможно, этот папарацци околачивался здесь давно и захватил огненное шоу, не знаю. Нам было не до этого. Мы готовились ко второму, кхм, акту нашей любовной драмы.

Я знаю, найдутся буквалисты, которым неясно, почему мы не сгорели в собственном пламени, да и откуда у нас такая энергия. Ну, ребятки, когда-то люди вроде вас не знали, почему солнце всходит и заходит.

Любовь между вылезаврами — это высшее переживание опыта расширения контекста, когда ты и здесь, и шире, и одновременно растворен в объекте своей страсти.

Не умею сказать лучше. А значит, сойдет и так: толковый додумает, глупый в очередной раз обидится.

А обижаться не на что. Просто один втюрившийся огнедышащий ящер приобрел первый сексуальный опыт.

Занятно устроена жизнь. «Зной любви», «пылать любовью» — что для вас просто метафоры, то для вылезавров буквальные понятия.

— Я хочу сочетаться с тобой законным браком, — промолвила моя красавица, выдыхая пару восхитительных клубов ароматного дыма.

— Боюсь, мы сожжем загс, — ответил я, напуская на себя вид прожженного мачо.

Хотя «прожженный» в нашем случае звучит глупо, понимаю.

— Глупый, не прямо сейчас. Или ты… не хочешь?

Мне не понравилось, как раздувается шея моей Сонечки. Слово «прожженный» начало приобретать оттенок трагического.

— Я хочу этого больше всего на свете! — сказал я абсолютно искренне, внутренне морщась от банальности фразы.

Зато Соня сменила гнев на милость. И, как все самки в нашей вселенной, мгновенно перешла к делу:

— А кто нас поженит?

— Наш завтрак.

Шейка снова стала раздуваться и пунцоветь, губки опасно приоткрылись.

— Издеваешься?! — прошипела моя судьба.

— Да нет же! — Надеюсь, мой голос не дрогнул. — Завтрак — это Эбонитий, наш заведующий тракторным хозяйством. Ты наверняка его видела. Биомеханический алкоголенезависимый автослесарь. Ну? Старина Эбонитий.

— Не видела.

Ох, и не нравится мне этот черный дымок… Милые бранятся — только тешатся, говорите? У нас милые бранятся — впору вешаться! Поэтому я трещал без умолку:

— Значит, Эбонитий был в мастерской. Разминулись. Он застенчивый по природе. Но главное, он — выпускник пропофака, то есть проповедник. Священник. Мулла. Раввин межзвездной категории. Галактический кардинал. Миссионер широкого профиля…

— Хватит, хватит! — прервала мою пулеметную стрельбу Соня. — Он знает наши духовные законы?

— Он знает духовные законы ста сорока трех галактик! А те, которые не знает, сам выдумывает на ходу! Силой пасторского слова он запрещает птицам летать, рыбам плавать, а львам жрать мясо. Если в радиусе ста парсеков кто нас и обвенчает, то это он — Эбонитий.

Под градом увещеваний мое сокровище разомлело и тихо потребовало:

— Ползи ко мне, змей-искуситель!

Я вдохнул свежего озона, окинул сумеречное небо томным, как мне чувствовалось, взором и решительно двинулся навстречу новым приключениям.

Ну, папарацци, не сожги теперь оптику.

Удивительно, но памятная атака эльфов не распространилась на детинец Владимира, и молодой князь усматривал в этом влияние Рожаницы.

Сейчас он очень хотел к Вере — обнять, убедиться, что она спокойна, заняться, чёрт возьми, с ней любовью… Но тянулись и тянулись часы планирования и подготовки операции, перерывы на сон и еду сменялись новыми мозговыми штурмами, а Бус велел без нужды не отлучаться, потому что вполне оправданно опасался слежки.

Вылазка девятерых человек. С учетом боевых трофеев упыри обладали восемнадцатью транспортными дозами. Одним из путешественников гарантированно был Марлен. Владимир смотрел на женщину полукровки и невольно представлял, как должна волноваться Вера.

«Но, вполне возможно, Вера и бровью не шевельнет», — неожиданно подумал князь. Он, естественно, заглядывал в мысли девушки, и знал: она бесконечно его любила. Но когда Вера «проснулась» и стала живой богиней, он дал себе слово не лезть в любимую черепушку. А Вера, возможно, видела всё наперед.

В один из перерывов Владимир сидел на диване и растирал виски, думая о девушке. И тут его оглушило понимание двойственности ситуации, в которую, получается, он сам себя загнал: с одной стороны, он не верил в богов и прочую мистику, с другой, сам стал участником чего-то более высокого, нежели простая межчеловеческая любовь. Пережитое с Верой вышло за рамки простых грез, а ведь Владимир до последнего питал уверенность, что его «улеты» с путанами — чистая психиатрия, или как там ее…

«Или мы оба с приветом, вот и индуцируем друг друга…»

Он отвлекся: Марлен, сидевший со своей зазнобой в другом углу гостиной, включил телевизор. Шли новости, и телек в какой-то миг стал похож на камин — на экране полыхали языки пламени на черном фоне. Правда, картинка была нечеткой, и у оператора явно тряслись руки.

— Просим прощения за качество изображения, это любительская съемка, предоставленная очевидцем, — отчеканила аккуратная дикторша. — Аномальное явление на Оке не нашло пока научного объяснения. Утром пожар на песчаном отвале прекратился, и сотрудники МЧС выехали на место.

Картинка сменилась: теперь на экране красовался подтянутый и деловой человек в форме, стоящий на каком-то глянцевом покрытии. Сзади текли воды реки, и виднелся пологий берег с негустым ивняком.

— Как видите, высокие температуры позволили песку расплавиться, — с хрипотцой доложил эмчеэсник. — В настоящее время проводятся замеры глубины твердого слоя. Радиационный и химический фон места происшествия — в пределах нормы. Следы горючих веществ или взрыва отсутствуют.