Тимоти Лирик - Эльфийский порно-спецназ в логове национал-вампиров

Упырь последовал его примеру. Взорванное здание. Догорающие обломки. В ста метрах — древний эльфийский лес с огромными деревьями. Владимир снова обратил взгляд к полукровке, но тут же обернулся — на краю леса стоял Амандил. Стоял, широко расставив ноги и держа руки за спиной. И смотрел. А за ним, меж деревьев — пара десятков эльфов с автоматами.

«Хм, а ведь Амандил похож на того французского генерала-Щелкунчика», — отметил Владимир и сказал:

— Мы попались.

— Не ори так, пожалуйста, — попросил Востроухов.

— Что?.. А, это контузия. — Он отмахнулся. — Вариантов три. Погибнуть героями. Сдаться и выжидать. Прокусывать капсулы и мотать.

— Нас, скорее всего, сразу убьют, если сдадимся. Кстати, я же скоро чесаться начну, да?..

— Несколько часов есть. Чёрт, идут. Прокусываем.

Они клацнули зубами, выпили по транспортной дозе.

Стали ждать, глядя, как неспешно, но неотвратимо к ним приближается отряд Амандила.

— Меня точно выпилят, — уверенно сказал Марлен. — Должен же Тарас дострелить своего Андрия. Контрольным в голову.

— Если успеет.

Владимир ощущал буквально физическую боль: он не имел сил ни на драку, ни на то, чтобы подхватить полукровку и смыться, как недавно он проделал внутри «института наркоты и путешествий».

Эльфы были слишком близко, а дурь всё не действовала.

— Говоришь, все люди братья? — усмехнулся Марлен, глядя на остроухих автоматчиков.

— И не только люди. Ты, когда, ну, в последний раз… со Светой-то… Разве не увидел, не услышал?

— Чего?

— Ну, лик, что ли…

— «Так на холсте каких-то соответствий вне протяжения жило Лице»?

— В смысле?

— Ну, «лице» — это устаревшее «лицо». Так Хлебников обычно писал. — Марлен устало опустился с локтей на спину.

— Всё равно бред. Дурь не действует, я уже различаю в глазах твоего папочки надписи «Вам песец!», мелкими, заметь, буквами, а ты мне стихи. И не лицо я видел, а рожу типа зомби какого-то из комиксов.

— Ты его не только видел, но и слышал, да?

Князь внимательно поглядел на Востроухова.

— Пожалуй, да. Но мы же побывали там, где нет разницы, ну, то есть, это здесь приходится как-то объяснять… местными словами. Чтобы тело понимало, о чем ум лопочет.

Марлен схватил Владимира за руку.

— В яблочко! И получается, что все люди — бог!

— С синюшной мордой, сшитой из разных клочков, — сардонически добавил Владимир.

— Убить! — скомандовал Амандил.

Тут же затрещали выстрелы, и Владимир, а может быть, Марлен, но, скорее всего, оба подумали: «В кого стреляете? В бога стреляете… Эх…»

А потом всё перестало.

Вообще всё.

Слегка дождило, сумерки не добавляли радости, но во внедорожнике было тепло и комфортно, а что еще нужно старому воину.

— Я не знаю, в кого ты стреляешь, кроме бога здесь никого нет, — блеял из динамиков автомобиля знаменитый голос лидера «Аквариума».

— Заткни его, Кирша, — сказал водителю князь князей.

Песня оборвалась, теперь ничто не отвлекало от мыслей, даже путаны, стоящие на обочине, — мокрые, отрекшиеся от себя существа.

Итак, из отряда вернулся один дружинник. Покалеченный, он впал в глубокое забытье сразу, как только прибыл. Володимир, Володимир… То ли остальные сгинули, то ли ты просто отправил раненого в тыл. Скорее, второе. Судя по состоянию бойца, он сам не отправился бы. Впрочем, надейся на лучшее, Бус, но готовься к худшему.

Он посмотрел на часы. До начала операции оставалось полчаса. Эльфа со шрамом вычислили, и теперь предстояло нанести ему визит вежливости.

Через четверть часа внедорожник подкатил к окраине, заставленной старыми частными домишками, утопающими в зелени. Помотыляло, пока машина преодолевала проселочную дорогу совсем не лужковского качества. Остановились.

Из дворика, огороженного двухметровым деревянным забором, крашенным еще, вероятно, при Горбачеве, вышел князь Бяка, один из старейших соратников Белояра. Не один новичок мгновенно получал в зубы, когда улыбался, впервые слыша это имя — Бяка.

Князь был крут нравом, но скромен и чужд тщеславию. Бус ценил в нём верного исполнителя воли и надежного соратника. Бяка, как и многие другие, не без ревности относился к «карьере» Владимира. Сейчас, зная, что молодой князь либо совершит большой поворот в судьбе упырей, либо сгинет, Бяка несколько успокоился, ведь многовековой опыт подсказывала ему: Бус избрал действительно лучшего, и мало кто захочет оказаться на месте Владимира. В момент, когда князь Бяка появился из-за калитки, он думал только о предстоящей облаве, которую мысленно называл потравой.

— Здоров будь, княже, — прогудел он, когда Белояр вышел из машины.

— И тебе здравия, Бяша, — с теплом ответил Бус.

Не забавно ли? Вовсе не княжеское имя-то, но именно Бяка более иных походил на князя. Не той несуразной породы, что укоренилась в детских сказках да мультфильмах. Совсем другой. Поглядит — к земле пригнет, скажет редко — да не поспоришь.

Бус никогда не сравнивал себя с ним, крепким бойцом, остановившимся на отметке в сорок семь лет. Да, это был самый расцвет его сил тогда, в начале двенадцатого века. И князем-то он тогда не был, конечно же. Зато был крепким сотником, богатырем из тех, что случаются раз на сто лет. И принял обращение сознательно, обо всём выспросив и не один день подумав.

Единственно, не обрел дара прозревать чужие мысли. Да это всяко к лучшему.

— На месте сокол-то наш? — спросил Бус.

— На месте, сердешный. — Бяка улыбнулся в усы. — Наш слухач его держит.

— Добро.

Князь князей прошел во дворик, где его поприветствовала пара дружинников, затем Бяка пригласил его в дом.

В сенях спала хозяйка — аккуратно укушенная старуха.

Бус огляделся, посмотрел на ее морщинистое лицо, смятое в какую-то жалостливую гримаску, и сказал Бяке:

— Подбрось ей потом хоть деньжат, друже. За беспокойство.

— Сделаем.

В горнице в красном углу стоял плоский телевизор, над ним висели иконы, и на этом радость этой комнаты заканчивалась. Дальше шли доживающие век мебель, коврики и прочая пожелтевшая кисея. Серые стены, выцветшие фото… Всё то, что у Белояра вызывало смутную тоску. Слишком быстр человеческий век, слишком жалким оказывается его закат, но не перекусаешь, не оборотишь же всех ради счастья на земле?

Подскочил с косой табуретки слухач, поднялся с топчана помощник Бяки. Звучит-то как: «помощник бяки». Слухач нервно улыбнулся, прочитав эту мысль родоначальника.

— Ты лучше его слушай, — Бус ткнул пальцем в мутное окно. — Что там?

— Готовятся к большой операции, — доложил слухач. — Семеро. Четверо охраняют, трое держат совет. Эльф один. Двое других — из людей. Наемник и из милиции.