Тимоти Лирик - Эльфийский порно-спецназ в логове национал-вампиров

Они такие же мои, как и твои, устало подумал Марлен. Неужели ты не помнишь, как они нас расстреляли?

— Да ладно… Хм… Я думал, это типа бреда что-то было. Знаешь, как там бабахнуло? Меня должно было в лоскуты порвать.

Востроухов приоткрыл глаза, посмотрел на князя. Прошептал:

— Нет, более-менее целенький.

И обмяк, ощущая, как уходят последние крохи сил.

— Эй, эй. — Владимир зашлепал его по щекам. — Держись, эльфолюдок несчастный!

А вот это ты зря, в ярости подумал полукровка. Был бы я цел, башку бы тебе оторвал.

— И оторвешь, только выживи, чертова кукла! — вызверился на него упырь. — А чтобы ты не скопытил, я тебя обращу, понял?

— Я не гомосек, сука, — прошипел Марлен.

— Ах, ты… Верно, всё это уже было…

Востроухов наблюдал, как Владимир озирается, пригибаясь к земле.

— Тьфу! — Князь заскрежетал зубами. — Вон, уже идут.

Чуть приподняв голову, Марлен увидел отца и ряд автоматчиков.

— Слушай, Володь, — проговорил полукровка, опустив голову на траву. — А ведь мы сейчас должны говорить с тобой о чем-то важном, что выяснили вместе еще там…

— Убить! — прозвучал голос Амандила, и пули стали жалить Марлена и Владимира, словно пчелы-убийцы, разрывая ткани тел и тончайшие связи с чем-то, что до сей поры так никто и не взвесил.

Марлен судорожно вдохнул и вскочил, крича.

Кричал от боли и злости. Особенно от злости, хотя не понимал, из-за чего так ярится.

Схватился за грудь.

Кровь.

Он рванул университетскую робу, отрывая немаленький клок.

Надо же, в грудной мышце засел тонкий кусочек металла.

Стиснув зубы, Востроухов выдернул этот осколок арматурины. Тварь, в ребро упиралась, между прочим.

Он украдкой глянул на горящее здание транспортного центра. Так, там Владимир.

Махнув рукой на кровоточащую рану, полукровка пошел внутрь.

Здесь огня почти не было. Каменные стены не самый лучший топочный материал во вселенной.

Недалеко от выхода кто-то шевелился. Марлен добрел до раненого. Владимир.

— Ха, жив, поганец! — не без радости воскликнул Востроухов и тут же испытал глубочайшее омерзение от этой простой, казалось бы фразы.

— Жив, жив… — простонал князь. — Помоги мне, что ли.

Полукровка отодвинул от Владимира тело мертвого упыря, взялся за плечи князя и ощутил железную хватку на своем левом запястье.

— Амандилыч, доверься мне. — Владимир проговорил настойчиво и просительно одновременно. — Тебя надо обратить, братуха. Во что бы то ни стало. Иначе не уйдем.

— Пошел ты в жопу, заднепроходец! — вспылил Востроухов и пробил с правой в лицо упыря.

Хватка не ослабла, князь дернул его на себя, и через мгновение Марлен почувствовал укус в предплечье. За укусом последовало оцепенение — тупая покорность.

— Взваливай меня на плечи и неси в лес! Быстро! — Приказ упыря обжег, словно кнут.

Их нагнали у самой кромки леса.

В этот раз отцовское «Убить!» воспринялось как спасение от рабства.

— Не обижайся, Марлен, я должен был попробовать. — Такими были первые слова Владимира, когда он склонился над раненным Востроуховым в следующий раз.

— Очнусь более-менее целым — свалю без тебя, урода, — пообещал полукровка.

— Ты чё, ни хрена не понял, что ли? — Князь постучал ему по лбу, мол, дома есть кто? — Мы застряли!

— Всё я понял, — удрученно пробормотал Марлен. — Пожалуй, всё же зайду к тебе перед побегом, глаз на жопу натяну…

Владимира передернуло от ненависти, которая бушевала в душе полукровки.

Князь отошел от Востроухова и поднял чей-то автомат. В этот раз удалось унести с собой на тот свет троих эльфов и даже ранить Амандила.

Кажется, в десятый, хотя Владимир настаивал, что в девятый, раз они выбрели друг навстречу другу — оба на ногах и с относительно мелкими повреждениями.

— Что-то я задолбался умирать, — сказал князь.

— Давай попробуем отбиться, — предложил Марлен.

Они собрали годное оружие и продержались часа два, положив почти всех, кроме Амандила и пары особо осторожных эльфов.

А потом у них кончились патроны.

— Я вот что не пойму, — произнес Владимир, отбрасывая бесполезный теперь «калаш». — Почему капсула ни разу не подействовала.

— Гы, у меня тоже, — сказал сквозь зубы Марлен.

Зубами он придерживал кончик тряпки, которой заматывал простреленное плечо.

— Как думаешь, где мы? — спросил упырь.

— Думаю, мы в жопе.

— Ага-ага, в полной. И всё же?

— Либо ты глючишь, либо я глючу, а значит, мы вместе глючим, с нашей-то связью. Ты говорил как-то, что надышался наркоты перед взрывом, так?

— Так.

— Вот нас и накрыло.

Помолчали, прислушиваясь к шуму леса и коротким репликам эльфов. Владимир отлично воспринимал их мысли, враги были уже в непосредственной близости.

— У нас — несколько секунд, — предупредил он товарища. — На тебя выскочит оттуда, мой появится здесь.

Он показал на разломы.

— А отец?

— Он застрелит нас, когда мы сцепимся с этими…

— Ну, до скорого. — Марлен ободряюще подмигнул.

— Угу, — угрюмо отозвался князь. — Надеюсь, всё это не предсмертная агония. А то можем и не встретиться.

Востроухов взялся за дуло автомата, чтобы использовать машинку в качестве биты.

— Главное, чтобы не оказалось, что мы здесь навечно…

Эльф показался в дверном проеме, и Марлен врезал ему автоматом по ноге, по самой косточке. Владимир удачно встретил своего врага подлым броском камнем в голову.

Ни князь, ни полукровка не успели завладеть оружием противника — Амандил перестрелял их, нарисовавшись в окне.

— Эх, опять в тебе эта арматура, — досадливо сказал Владимир, дойдя до Марлена.

— Надо сопротивляться, — прошептал Востроухов. — Давай, обращай меня.

Упырья инициация придала ему сил.

Они снова засели во взорванном здании и приготовились дать эльфам бой.

— Как, по-твоему, есть смысл сопротивляться, или это наше с тобой упрямство? — мысленно спросил Марлен.

— Знаешь, они серебряными пулями стреляют. — Владимир похлопал по обойме, и полукровка кивнул, потому что сам видел, какие там патроны. — А серебро в сердце — это не только насмерть, но еще и необычайно больно. Я ведь почти забыл, что такое настоящая боль. У нас, упырей, совсем другой порог, между прочим. А тут вспомнил во всех подробностях.

— Я бы тебя пожалел, да наша обязательная программа приближается, — сказал полукровка.

Через полтора часа Марлен остался один — Владимир поймал в голову сразу две пули и корчился в страшнейших конвульсиях: ни умереть, ни исцелиться его истерзанный организм не мог. Востроухов понимал, что это всё морок, игры воображения и прочая майя, но не мог видеть страданий боевого друга. Пуля в сердце оборвала страдания князя.

— А последний чертенок посмотрел устало, — проговорил Востроухов и вынес себе мозги.