Аня Сокол - На неведомых тропинках. Сквозь чащу

Тихо вздохнул, стоявший у стены Март, все еще в костюме и с красными рубцами на щеке и шее, рядом, крепко вцепившаяся в его руку Пашка. Глаза явиди горели, ноздри трепетали, вдыхая чужую смерть. Она была похожа негу, то самое неуловимое чувство, когда просыпаешься утром и понимаешь, все будет хорошо. Чудовищное ощущение.

Но испугало меня не это, не собственное удовольствие, а сам факт их присутствия. Двоих нелюдей, не входящих в ближний круг Седого, позвали на приватный танец у алтаря. Не просто же так. Кирилл ничего не делает просто так.

Стоящий у противоположной двери мужчина не разделял моей тревоги, он разделял желание выпить. Шорох Бесцветный, седовласый и прямой, как палка, пил из бокала, не глядя на алтарь. Его решимость была острой и колючей, но самую малость горчила. Мужчине не нравилось принятое решение, но отступать целитель не собирался.

Зато еще один из присутствующих был более прямолинеен в эмоциях. И в словах. Дым, старый вестник, стоял на коленах, с заломленными слугой руками и матерился на инописи. Я не понимала ни слова, но общий тон улавливался без труда, нам всем желали провалиться в преисподнюю или даже дальше.

- Аш Вешер, - закричал Дым, увидев Кирилла, но тут же схлопотал, от стоящего над ним потрошителя и согнулся от боли.

Аш Вешер? Звучит до мурашек шуршащее. Демон севера? Хозяин предела? Седой демон?

- Мы сегодня начнем? - фыркнула Прекрасная.

Кол в груди мертвого сына травителя осыпался песком. Простой одним движением сбросил труп на пол.

- Мы уже начали, - ухмыльнулся Кирилл.

Тело упало на бок, освободив алтарь. Камень, где умирали и будут умирать. По гладкой похожей на гранит поверхности разбегались линии, образовывая рисунок. Такой чистый и такой светлый, если задуматься, почти детский. Солнце с лучами - бороздами, в которых скапливалась кровь. Ее было совсем немного, первую жертву принесли слишком быстро.

Жертву? Я нахмурилась. А где жалость? Где острое чувство несправедливости оттого, что эти твари могут нас убивать, а мы их нет? И тут же еще одна мысль, намного хуже первой, если одна жертва уже принесена, значит, будут и другие. Я посмотрела на Марта, Пашку, Кирилла, Простого, Тамарию, Шороха и Дыма. Кто из них... из нас? Кто следующий?

- Аш Вешер, - прохрипел Дым, и Кирилл посмотрел на вестника своего отца.

Что увидел в глазах Седого старик неизвестно, но вряд ли что-то хорошее. Слуга продолжал заламывать ему руки, не давая подняться. А зачем собственно? Дым - северный, если Кирилл прикажет, вестник станет послушным, как комнатная собачка. Или нет?

Когда я вновь посмотрела на алтарь, стоящий рядом с камнем Простой держал в руках зеркальный клинок. Не знаю откуда он его взял, но знаю для чего. Осколок зеркала ушедших, из-за которого исчезло Юково. Поправка, не из-за куска волшебного стекла, а из-за руки его державшей.

- Н-да, - сказал восточник, рассматривая отражающую поверхность, деревянную самодельную рукоять, обмотанную синей изолентой. - Я помню, как разбилось зеркало, помню, скольких убило.

- И скольких? - спросила Тамария.

- Всех, - Простой повернулся к Седому, - А ты, многих положил, чтобы достать?

- Не имеет значения, - ответил Кирилл.

- Верно.

Джар Аш перехватил клинок, взявшись за зеркало лезвия, и вдруг протянул мне.

- Хочешь вернуть стежку?

Я посмотрела на Седого, но тот оставался спокоен. Единственный кто оставался спокоен. Шорох допил спиртное и разбил бокал об пол, но на звук никто не повернулся. Пашка закусила губу, Март обеспокоено переводил взгляд с одного демона на другого, на клинок и на меня. Парень не был дураком, и предполагал, что их не выпивку сюда разносить пригласили.

- Так хочешь или нет?

- Хочу, - пальцы коснулись теплой рукояти, в ушах заиграла музыка, словно кто-то крутил ручку радио, и вдруг наткнулся на станцию. Я отдернула руку, а Простой засмеялся, на этот раз не скрипом расшатанных шарниров, а таким знакомым смехом Кирилла.

- Нам обязательно заниматься этим здесь и сейчас? - Прекрасная закатила глаза.

- Ты можешь заниматься чем угодно и где угодно, ты мне здесь точно не нужна. Тамария зарычала, тихо размеренно, но очень зло. Настолько зло, что казалось по коже провели наждаком. - Давай, наорочи.

Я снова подняла руку и взялась за обмотанную изолентой рукоять. В голову ворвалась музыка, будто кто-то провел пальцами по грифу гитары. Легко, аккуратно, непринужденно. Я коснулась не осколка, я коснулась струн. Рука сжалась крепче, кожей продолжая улавливать перезвон.

Клинок качнулся, но Простой не выпустил из рук острия. Удерживая двумя пальцами, он вдруг приставил скол к собственной груди, к старомодному пиджаку прямо напротив сердца. Если оно вообще есть у демонов.

- Давай, - серые глаза сверкнули, - Уверен Аш Вешер успел проинструктировать, - Ну же, один удар, и все закончится как хочется ему. двай, наорочи, не томи, - он шевельнулся острие осколка неприятно цеплялось за ткань рубчик.

Я разжала руку, осколок зеркала ушедших, тихо звякнув, упал на камень, но не разбился, как стакан Шороха, а лишь отскочил, ловя и отражая холодный электрический свет ламп.

- Допускаешь ту же ошибку, что и моя мать, - оскалилась Прекрасная, ее кожа стала смуглой, а глаза наоборот загорелись насыщенным синими цветом, - Чтобы убить мало оружия, мало возможности и родства. Главное, нужно хотеть сделать это. Она не хочет и вряд ли что изменится. Больно смотреть.

- Сделай одолжение, не смотри, - Седой наклонился, поднял осколок и вновь передал его Простому, - Заканчивай представление.

Остальные молчали, когда на сцене играют примы, статистам положено молчать, быть тенями, и не вылезать на первый план.

- Да, нетерпение - черта живых. Иногда неплохо быть мертвым.

Восточный демон взял клинок, размахнулся и с силой опустил острие в центр круга на алтаре. Даже зная, что это не стекло, я не удержалась от вскрика. Дым выругался. Шорох обернулся, но происходящее на каменном кругу не вызвало у целителя особого интереса. Я слышала, как за спиной дышит Март, как шуршит о камень чешуя явиди.

Стекло соприкоснулось с камнем и цитадель вздрогнула. Я снова услышала перелив струн на этот раз намного четче и ближе, словно они были натянуты внутри меня.

Клинок замер, застыл над поверхностью алтаря, словно его пытались не воткнуть, а аккуратно вставили в невидимую подставку. Видели, как стоит на тонком острие заведенная юла? Точно так же замер и осколок зеркала Ушедших, чуть вибрируя и играя мягким перебором струн. Одна звучала очень высоко, готовая в любой момент лопнуть, другая, наоборот, дребезжала, как давно вытянутая и пришедшая в негодность. Но все вместе они звучали, пусть не чисто, но продолжали играть.

- Что ты слышишь? - повернулся ко мне Простой.