Николай Слимпер - Тени города

Значит, мы отличаемы от обычных людей. Мы! Я уже думаю так, словно являюсь одним из них. Хотя, если размышлять здраво, так оно и есть. Он снова почувствовал, как его кожа покрывается гусиной кожей, но холод не был тому причиной. Оливер, как и многие другие люди в мире, наверно, даже все, в детстве представлял себя этаким супергероем, борющимся со злодеями и спасающим мир. Но одно дело детские фантазии, а другое — суровая реальность. Да, у самого Джона был плащ, но не супергерйский, красный цвет заменил цвет беззвездной ночи. Пусть я и вижу в темноте, но те Тени, судя по всему, тоже на это способны, а значит, у меня нет никакого преимущества. Я даже драться не умею.

Вдруг он услышал где-то слева шуршание листвы и вздрогнул, всматриваясь в темноту, которая больше не представлялась ему такой беспросветной, как раньше, но все еще пугала. Он увидел высокого человека в плаще, похожем на плащ Джона. Оливер уже хотел было крикнуть своему сопровождающему, но потом решил, что если даже он заметил, то Джон уж подавно знает о его присутствии. Моргнув, он увидел, что по левую руку от него идет тот самый лысый парень с мощной челюстью, с которым он встречался в столовой.

Оливер прибавил шаг и догнал Джона:

— Они говорят о том же самом? — спросил он. Человек в плаще повернул голову в сторону высокого.

— У нас нет инструкций, о чем говорить, может, он уже рассказал этому парню все, что мог.

— А есть что-то еще, что я должен знать?

— Много чего, — спокойно ответил Джон, не оборачиваясь. Тогда Оливер решил тоже идти с ним вровень, а не за спиной, и подошел ближе.

— А эта аберрация, она позволяет лишь видеть в темноте?

— Не только, — сразу же ответил Джон. — Так как в нас, Охотниках, ген Теней проявляется так ярко, сами Тени не способны захватить наши тела. Это главное наше преимущество.

Оливер охнул. Так вот что тогда произошло. Вот почему Тени отпрянули от меня, как от чумного.

— А еще, — продолжал Джон, — на нас заживает все гораздо быстрее, чем на обычных людях. Например, всего около двух дней назад ты упал со второго этажа и получил сотрясение мозга, а уже ходишь, как ни в чем не бывало. Голова не болит?

Парень дотронулся до затылка, где под шапкой его голову туго обвязывал белый бинт. Только проснувшись, он действительно чувствовал головную боль, легкое головокружение и шум в ушах, но сейчас уже от этого практически нечего не осталось, лишь какие-то далекие отзвуки, хотя сам Оливер не знал, от сотрясения мозга это или же из-за новых знаний о мире, который, как оказалось, он не знал вовсе.

Оли не сразу заметил, как лес начал редеть. Деревьев и кустов становилось все меньше, но зато сквозь густые кроны начал пробиваться тусклый лунный свет. Парк заканчивался также резко, как и начинался: за стеной деревьев возник газон, шагов двадцать в ширину. За ним узкая дорога, огибающая лесопарк, снова тонкая полоска газона и ухоженные хвойные деревья в конце, словно подпирающие высокий тяжелый забор, закрывающий обзор на внутреннее убранство. Пройдя газон наискосок, они оказались у КПП, проведший их во внешний мир. Два охранника едва на них взглянули.

— Куда мы идем? — спросил Оливер.

— Я же обещал тебя покормить. Лучше говорить где-нибудь в теплом уютном местечке, чем посреди леса, согласен?

— А разве ночью хоть что-то работает? — удивился молодой парень.

— Обычные заведения нет, но существуют и те, что предназначены для Охотников, бодрствующих ночью. Кстати, город куда опасней, чем тот парк, через который мы проходили, так что не зевай.

Оливер решил последовать совету. Он настороженно заглядывал в проулки, мимо которых они проходили, всматриваясь в каждый угол, пытаясь разглядеть хоть какое-то движение, пусть и молился, чтобы ничего не увидеть. Движений не было. И не только в закоулках, но и вообще, как казалось, во всем городе: не было людей, не ездили машины, животных тоже не видно. А ведь Джо об этом говорил. Неужели их сожрали Тени? Или вселились в них? А могут они вселяться в кого-нибудь другого, кроме людей? Оли добавил этот вопрос в список у себя в голове.

Свернув на очередную улицу, где стояла такая же тишина, нарушаемая лишь шарканьем ног по асфальту, Оливер увидел свет. Он исходил из лампы над дверью двухэтажного здания без вывески и окон. Лампа светила очень тускло, но в темноте ночи она казалась такой же яркой, как и месяц над головой.

Шагнув за дверь, на которой красовался большой желтоватый крест, словно вплавленный металлом в ставню, Оливер оказался в прошлом. По крайней мере, так ему показалось: ресторан походил на кабак или трактир из какого-нибудь фильма про ковбоев, любителей пострелять. Атмосферу нарушала лишь видная чистота и местный контингент: люди, похожие на смесь викингов и рокеров, люди, лица которых скрыты всем, чем можно: бандана, высокий воротник до носа, респиратор, маска, как у Ганнибала Лектора и Джейсона, даже был один капюшон, который закрывал лицо молнией, с изображением черепа, и собачий намордник. Был здесь и человек в смокинге, и похожий на бомжа, одна девушка была в полностью кожаном костюме, скрипящем при каждом ее движении. Всего Оливер насчитал около пятнадцати человек.

— Цирк уродов, — одними губами прошептал Джон, проходя к свободному столику.

Когда они сели друг напротив друга, к ним подошла официантка и приняла заказ. Оливер хотел сначала заказать что-нибудь легкое, чтобы не наедаться на ночь, но потом понял, что сон ему в ближайшее время явно не грозит, и с подачи Джона заказал себе всего побольше.

— У меня возникли некоторые вопросы, которые я хотел бы задать, но сначала я хотел узнать…

— Почему я назвал это скопище цирком уродов? — закончил за него Джон.

Оливер замялся и кивнул. Очередной раз он угадывает, что я хочу сказать. Неужели аберрация позволяет ему читать чужие мысли?

— Все очень просто, — заговорил Джон. — Бо́льшая часть Охотников скрывает свою личность, некоторые лишь когда выходят на улицу охотиться, боясь, что их увидит кто-то из обычных людей и узнает, а остальные постоянно, таясь даже от своих камрадов. Почти все используют псевдонимы, чтобы казаться еще более таинственными. Они строят из себя тупых супергероев из комиксов, бегают по улицам, «сражаясь со злом», даже разговаривают, как персонажи из мыльных опер, а на деле являются лишь бесхребетными слизняками, заботящимися лишь о своей репутации и внешнем виде.

Оли снова замялся, не ожидая такого откровения, но Джон, не замечая этого, продолжил:

— Видишь вон ту, в латексе? — Оливер обернулся и кивнул. — Была проституткой в самом грязном борделе города, пока не поняла, что она «не такая как все», хотя, судя по одежде, старые привычки дают о себе знать. А вон тот, с воротником почти до самых глаз, едва ли за все время своего пребывания в рядах Тенеловов убил хотя бы десяток Теней. Обычно он предпочитает появляться на месте в самый последний момент и присваивать чужие заслуги. В его костюмчике даже голову нельзя нормально повернуть, а за воротником он скрывает рот, в котором ему не хватает нескольких зубов, и кривой нос, который ему сломали за его хитрожопость, хотя он, естественно, уверяет, что это после сражений с Тенями голыми руками. Герой хренов!