Николай Слимпер - Тени города

Кабинет начальника филиала находился по правую стену от кабинок операторов, растянувшихся на десятки метров, словно огромный непроходимый лабиринт, и располагался посередине, из-за чего многие шутили, мол, что уже давно пора проложить велосипедную дорожку и сдавать велосипеды в прокат, дабы добираться до нужного кабинета быстрее и комфортнее.

Еще не дойдя до угла помещения, Джон и Афро заметили выходящего из кабинета Бобби, явно не в духе.

— Остальные еще не подошли? — спросил он, когда они все втроем встретились на полпути.

— Мы никого не видели. Ты нашел их?

— Грасс и правда сидел в одном из баров, сказал, что с ним и Барсук, но тот вроде как не смог поладить со своим подопечным. Сказал, что они уже направляется сюда.

— А Эвила?

— Где она — не знаю. Но она нам нужна, так что явится, никуда не денется.

Бобби помолчал, переступая с ноги на ногу, его явно что-то тяготило, но зная бармена, Джон понимал, что тот не скажет ни слова, пока не соберутся все. Еще будучи профессором в университете, он не любил повторять своим студентам одно и тоже по нескольку раз, а каждого, кто пропускал его лекции, он спрашивал вдвойне строже и задавал более каверзные вопросы, поэтому прогульщиков среди его студентов почти не наблюдалось.

Джон все же решил хоть как-то разговорить Бобби, но тот быстро нашел способ увильнуть и указал Охотнику за спину. Оглянувшись, он увидел вместе Эвилу и Барсука, который пытался сделать вид, что рядом с женщиной с вуалью чувствует себя вполне комфортно, что ему не особо удавалось. Только выйдя из лифта и увидев остальных, он быстрым шагом направился к ним, оставляя Эвилу, которая никогда особо не спешила, позади. Рядом с ней шел Грасс.

— Что Грасс имел в виду, когда сказал, что ты не поладил с подопечным? — тут же набросился на бывшего вора Бобби.

— А я чего? — отпрянул Барсук. — Сами виноваты, что дали мне этого забулдыгу. Может, я и сидел, но таким никогда не был. У него тюремные замашки, будто он всю жизнь провел за решеткой и был там самым-самым авторитетом. Строит из себя хрен знает кого, а только услышал о Тенях, сначала ржал, как свинья, а когда осознал, что я не шучу, чуть в штаны не наложил и сбежать пытался. Ну, я его и вырубил для верности, чтоб шумиху не поднимал.

Бобби лишь вздохнул и недовольно покачал головой, хотя невозможно было понять, чем он больше недоволен: поведением подопечного или тем, что Барсук так бесцеремонно его вырубил. Ведь после такого тот может наотрез отказаться от каких-либо дел с Охотниками, и тогда ему придется стирать память. Лучше, конечно, поместить его в «психлечебницу», потому что его способность видеть в темноте и ускоренное заживление ран никуда не денутся, а если он будет этим бахвалиться — а он будет, — то привлечет к себе ненужное внимание, и никакие бумаги его не испугают.

Демиург хотел что-то еще сказать Барсуку, но тут подошла Эвила, отчего бывший вор-домушник чуть не подскочил, когда увидел ее рядом с собой, тихо подкравшуюся со спины, и как бы невзначай отошел подальше, якобы чтобы что-то спросить у Джона. Бобби тут же переключил внимание на нее:

— А как твоя?

Эвила сначала повернула голову в сторону Джона, а потом опять посмотрела на Бобби и заговорила. Голос ее был тихий и немного скрипучий, словно она не привыкла разговаривать.

— У нее проблемы со сном, — медленно проговорила она. — Почти как у Синигами, только это не просто неспособность спать, а сильнейшая бессонница, из-за чего она почти всегда уставшая.

Эвила предпочитала именовать Джона не иначе как Синигами, даже зная, что ему это не нравится, а может, именно поэтому. Возможно, это было проявление ее необычного чувства юмора.

— Не удивительно, что она так плохо выглядит, — задумчиво сказал Бобби, нахмурившись. — Что-нибудь еще?

— Похоже, у нее нарколепсия.

— Нарколепсия и бессонница? — воскликнула Афро. — Ужасное сочетание. Не может уснуть, а если и спит, то не по собственному желанию. Врагу такого не пожелаешь.

Эвила как обычно никак не отреагировала на то, что ее перебили, но заговорил Бобби.

— Здесь слишком шумно, — сказал он, оглядывая сидящих за телефонами операторов, то и дело отвечающих на звонки, хотя обычно тут в разы более шумно, но нынче Тени по большей части залегли на дно. — Поговорим лучше здесь. — Он открыл ближайшую к нему дверь и зашел внутрь, уводя с собой и остальных. Это оказалось большой комнатой с длинным овальным столом посередине, явно предназначенное под конференц-зал. Бобби сел во главе стола, остальные расположились по обе стороны от него.

Сначала он попросил подробнее рассказать Охотников о своих подопечных, о том, что они узнали о них. Джон первым поведал об Оливере и его рассказе, в том числе и о его встрече с Тенями, о которой до этого тот не хотел никому говорить. Афро мало что смогла рассказать о Сьюзен, кроме того, что она вроде как все же склоняется к тому, чтобы стать частью организации. Грасс сообщил, что его подопечный, Мейсон, встретился с одержимым Тенью, когда решил прогуляться ночью с друзьями, решившими доказать самим себе, что они крутые и все такое. Его друзья разбежались, как только этот одержимый одним движением отшвырнул от себя одного из их компании, а сам Мейсон остался, чтобы, как он сказал, замочить урода, но его бита оказалась бесполезна, и если бы не подоспевшие Охотники, он уже был бы мертв. Обладает крайним желанием стать Охотником.

Эвила уже рассказала все, что хотела, поэтому лишь добавила, что Миранда довольно меланхолична, поэтому ей все равно, станет она Охотником или нет. Больше всего Бобби был недоволен Барсуком с его подопечным, о котором тот не узнал ничего нового, хотя все же понимал, что бывшие зеки — не самые лучшие кандидаты на роль Охотников.

Когда все закончили свои скудные рассказы, Бобби заговорил сам. Сперва он поведал о разговоре с Джоном по телефону, а потом уже перешел к диалогу с главой филиала.

— Я сказал ей, что последний раз терплю сокрытие от меня того, что происходит в городе. Если я не буду получать все новости о происходящем в вверенном мне районе, то пусть ищет себе нового дурака, который и слова поперек не скажет, посмотрим, как она справится с каким-нибудь неопытным сосунком, который ничего не будет знать о порученном ему районе и об Охотниках, живущих в нем. И месяца не пройдет, как под его руководством не останется ни одного целого Тенелова, все либо погибнут, либо разбегутся. А она мне заявила, что это от меня все бегут.

Бобби замолчал, но никто не осмеливался нарушать воцарившуюся тишину. Джон, как, видимо, и остальные, понимал чувства бармена. Пусть он не виноват в той ночи, что стали называть ночью резни, где погибло четырнадцать воинов, а еще тринадцать оказались серьезно ранены, но переубедить его в обратном никто не мог. После того инцидента свои полномочия сложили семнадцать Охотников, хотя уже после шестеро все же вернулись, однако отказывались выходить на охоту поодиночке. Бобби чувствовал свою вину, однако все-таки считал, что кто-нибудь другой справился бы с кризисом еще хуже, а он лично заштопал этих тринадцать раненых, не считая небольшой помощи от врачевателей, присланных из организации, в том числе и сидящих перед ним Джона и Грасса, хотя последний отделался лишь парой царапин и откусанным Тенью пальцем.