Магнус Флайт - Город темной магии

Сара рассмеялась и похвалила его владение английским.

– Я с тысяча девятьсот девяностого года живу в Вашингтоне. А до этого тайно изучал язык здесь, с верными друзьями. Тогда, моя дорогая, если ты бегло болтал на-английском, это могли счесть политическим актом. Наших детей заставляли учить русский.

– Янек работает в Национальном архиве, – прозвенела Элеонора. – В Берлинском центре документов.

– Который в девяносто четвертом году был переправлен обратно в Германию, – пояснил Янек. – Но в Штатах остались микропленки со всеми документами. А теперь немецкие исследователи вынуждены ехать в США и корпеть над копиями бумаг нацистов, поскольку Фатерлянд ограничил к ним доступ. Законы о неприкосновенности личной информации, так это объясняют.

– И что вы здесь ищете? – спросила Сара. – Нацистские документы?

Чешский ученый расхохотался.

– Я на каникулах, дорогая! Я надеюсь найти любовные письма. Рецепты супов! Дворцовые сплетни шестнадцатого века! Меня всегда увлекало царствование Рудольфа Второго, вот моя давняя страсть. Мой добрый друг Майлз позволил мне, престарелому ученому, приехать и порыться в здешних архивах.

Сара, извинившись, встала, чтобы поздороваться с Сюзи, которая ворвалась в столовую. Японка стиснула ее в кратком, но могучем объятии, от которого у Сары хрустнули кости.

– Ты в порядке, девочка? – прошептала Сюзи ей на ухо.

– Просто немного не в себе, – Сара вяло улыбнулась. – Извини, что я расклеилась…

– Детка, какой цирк! – Сюзи легонько стукнула ее кулаком в плечо и продолжала шептать: – Ты не думай, я и сама не ангел, но не стоит связываться со всей гадостью, которая у них припрятана. Кто знает, чего они туда намешали? Может, толченую рыбью чешую или еще что-нибудь в этом роде… Но я рада, что ты чувствуешь себя лучше, Сара! Кстати, у меня есть для тебя новости. Твое место занято.

Сара почувствовала, как ее живот падает куда-то к коленям.

Сюзи указала подбородком на Фиону Апшоу, хихикавшую над историей, которую ей вполголоса рассказывал Дуглас.

– Я влюбилась, – вздохнула Сюзи. – В женщину, которая души не чает в фарфоре.

– Любовь вытворяет странные штуки, – согласилась Сара и облегченно вздохнула.

Но это чувство может любого свести с ума. Например, Макса… Нет уж, хватит. Следующие полчаса она попробует прожить, не думая о Максе. Где бы он ни был… А куда он все-таки подевался?

Сара уселась между Элеонорой и Бернардом, которые строили планы относительно маскарадных костюмов.

– Кем вы собираетесь быть? – спросила Элеонора у Сары. – Вы должны выбрать исторический наряд. Можете руководствоваться фамильным собранием Лобковицев – там полно образцов бальных платьев.

– А я хочу одеться одной из собак! – провозгласил Дуглас, ставя на середину стола большое блюдо карри из мяса молодого барашка. – Сара, детка! Будь моей Поликсеной!

– Поликсеной будет Дафна, – возразил Бернард. – И кто-то должен сыграть роль ее мужа Зденека, первого князя Лобковица.

– Из Майлза получился бы отличный Зденек, – с невинным коварством вставила Сюзи.

Дафна занялась барашком, на ее губах играла легкая улыбка.

– У них был счастливый брак – у Зденека с Поликсеной? – осведомилась Элеонора. – Или это был кошмарный династический союз? Кто-нибудь в курсе? Дафна?

– Очень счастливый брак, – ответила Дафна, и ее обычно резкий и холодный тон слегка смягчился. – Сохранилось множество их писем друг к другу. Он называл ее своей «золотой принцессой», а она обращалась к нему «мой король».

– Поликсена оказалась опытным политиком, – заметил Янек. – Чрезвычайно умная и способная женщина. Именно благодаря ее влиянию – ее интересу к музыке, живописи и литературе – было положено начало Лобковицкой коллекции. Ее письма поистине очаровательны.

– Рудольф Второй сделал Зденеку с Поликсеной подарок, – вставил Мозес Кауфман, специалист по декоративному искусству. – Алтарь из черного дерева, превосходный экземпляр техники pietra dura [52] Pietra dura (ит. «твердый камень» ) – также называется флорентийской мозаикой, техника инкрустации поверхностей полудрагоценными камнями, подгоняемыми встык, без швов. .

– Да, Рудольф ведь привез в Прагу флорентийских мастеров, – кивнул Янек. – Он собрал вокруг себя самых поразительных и образованных людей своего времени – художников, алхимиков, астрологов, печатников, издателей, архитекторов…

– Тихо Браге! – вырвалось у Сары.

«Добрый старый Браге…» Так князь Лобковиц сказал Бетховену в ее видении. И слова эти были упомянуты в связи с пилюлей или наркотиком – «лекарством», которое принял ЛВБ… Хотя что за чушь! Тихо Браге к тому времени был мертв по меньшей мере двести лет.

– Совершенно верно, – чешский ученый одобрительно улыбнулся Саре. – Браге дружил с математиком и нумерологом Джоном Ди, который посещал Прагу в районе тысяча пятьсот восемьдесят третьего года. Ди продал Рудольфу две загадочные рукописи: знаменитый манускрипт Войнича, который сейчас находится в Йельском университете – он так и не был расшифрован, – а также книгу алхимических формул, которые, по утверждению Ди, он переписал у ацтеков. Но о последней книге до нас дошли лишь слухи, упоминания и намеки. Никто никогда не видел даже копии.

– Тихо Браге! – Фиона наклонилась к ним через стол. – Он всегда меня привлекал. Вы знаете, что он держал ручного лося? И еще у него был слуга-карлик, предположительно обладавший даром ясновидения.

– Его случайно звали не Николас Пертузато? – протянула Сюзи, вызвав всеобщий взрыв смеха.

Упоминание о Николасе напомнило Саре о коробочке для пилюль. Майлз утверждал, что поручил Петру упаковать ее вещи. Решив убедиться, что коробочка на месте, она извинилась, вышла и стремглав спустилась по лестнице к своей комнатушке.

Похоже, Петр действительно упаковал все ее принадлежности. Сара расстегнула «молнию» спортивной сумки. Ага, вот и ее одежда, сложенная аккуратной стопкой. Даже ее трусики-танга свернуты в крошечные треугольнички. Сара вывалила содержимое рюкзака на кровать и принялась суматошно рыться в вещах.

Невероятно, но она по-прежнему была на месте – медная коробочка для пилюль в форме носа. Жестянка Тихо Браге? Или его… нос? Сара осторожно открыла коробочку.

Внутри белел листок бумаги, сложенный, как предсказание судьбы в китайских рисовых печеньях. Сара развернула его и тотчас узнала характерный почерк Макса.

«2:00. Be SAFE [53] Игра слов: «be safe» – «будь осторожна»; «safe» – «сейф» (англ.). ».

Предупреждение? Рекомендация?

Нет, поняла Сара. Приглашение! Макс собирался взломать сейф Майлза. Сегодня – точнее, завтра, – в два часа ночи.

Решив, что лучшее место для того, чтобы спрятать емкость – это нечто скучное и обыденное, Сара бросила коробочку в полиэтиленовую сумку на «молнии», в которой хранила свои ванные принадлежности. Взбегая вверх по ступенькам, она разорвала записку Макса на мелкие кусочки. «Надо переключаться на кофе», – подумала она, входя в столовую. Впереди была долгая ночь.