Магнус Флайт - Город темной магии

– Подсадите-ка меня, – сказал Нико. – Побыстрее, пока не появился полицейский или раввин.

Макс наклонился, карлик взобрался к нему на плечи и начал тянуться к нижней скобе. Безрезультатно. В конце концов, следуя подробным инструкциям Нико, Макс на счет «три» подбросил Нико в воздух – третья попытка оказалась удачной.

Нико проворно взобрался по скобам и принялся высаживать плечом дверь генизы. Внизу тотчас собрались зеваки.

– Что он делает? – спросил кто-то у Сары.

– Историческая реконструкция, – крикнул сверху Нико. – Не стесняемся, кидаем денежку моему напарнику!

– Это он! – вскричала Сара.

В дверях синагоги появился высокий стройный человек. Незнакомец на ходу стащил с себя плащ, капюшон и отбросил их в сторону. Под грубой мешковиной обнаружился богатый, расшитый золотом белый дублет. Плечи мужчины покрывала роскошная бело-золотая накидка, белые чулки обтягивали длинные худые ноги. Каштановая борода и усы псевдокучера были коротко острижены, так же как и волосы. Из внутреннего кармана пышных коротких штанов торчал золотой ключ. Несомненно, этот молодой и красивый человек был не кем иным, как…

– Он не рабби, а Ладислав! – воскликнула Сара. – Брат первого князя Лобковица. Предатель своей страны.

Макс, Нико и Сара брели по Парижской улице – через Староместскую площадь, мимо Тынского храма, где Тихо Браге, еще сегодня утром выглядевший живым и полным сил, был погребен более четырехсот лет назад. Затем они поплелись вверх по Целетне. Всю ночь они провели на ногах, и даже Мориц выглядел измученным, однако Сара продолжала шагать вперед. Когда они миновали Пороховую башню, она могла поклясться, что видела Моцарта в напудренном парике. Гений озорно улыбался, и Саре захотелось помахать ему рукой.

У Макса запищал телефон. Сара взглянула на него.

– Сообщение от Элизы, – пояснил он. – Она забронировала круиз на наш медовый месяц. На яхте французского актера…

– Ответь ей, – попросила Сара. – Скажи, что ждешь с нетерпением.

Нико доложил, что на чердаке Староновой синагоги не обнаружилось ничего напоминавшего железный ларец, и нет никакой скважины, куда мог бы подойти ключ. Чердак оказался пуст. Руно перенесли в другое место. Ладислав тоже куда-то подевался. Сара попыталась сосредоточиться на ларце и вроде бы смогла уловить блеклый отблеск. В результате они долго и бесплодно бродили по городу, петляя, возвращаясь по собственным следам, утыкаясь в тупики.

С трудом они потащились по Гибернской, затем прошли под виадуком Вильсоновой улицы, откуда дорога начинала взбираться в гору. Действие снадобья почти прекратилось. Макс и Нико молчали, Мориц пыхтел. С Сейфертовой она неуверенно повернула вправо, на Неедло, затем двинулись в Малеровы сады. В конце концов Сара застыла как вкопанная.

– Что там? – спросил Макс.

Снадобье практически выветрилось из ее организма. Сара напрягалась изо всех сил, чтобы понять, что происходит.

– Я на кладбище. Какая-то парочка опускает ларец в свежевырытую могилу…

Сара указала место и решила приблизиться к двум темным фигурам, облаченным в балахоны, но неожиданно наткнулась на физическую преграду. Макс и Нико схватили ее с двух сторон.

– В чем дело? – воскликнула Сара.

Она протянула перед собой руки и нащупала нечто холодное, твердое и неподдающееся.

Сара встряхнула головой и перенеслась в настоящее. Перед ней простиралась бетонная стена. Сара подняла голову. Они стояли у подножия гигантской телевизионной башни в форме космического корабля, на которой были высечены скульптуры, похожие на исполинских черных младенцев.

– Ну и кошмар! – вырвалось у Сары.

– Нас занесло к Жижковской башне, – заявил Макс. – Построена в тысяча девятьсот восемьдесят пятом году. По результатам опросов считается вторым по уродливости сооружением в мире.

Сара переместилась назад в прошлое.

– Это не тот ларец, в котором лежало Руно, – произнесла она. – Он гораздо меньше и другой формы. И от него… другое ощущение. Мне очень жаль.

Видение растаяло в воздухе. Последние крохи снадобья уже улетучивались. Неужели она ничего больше не увидит? Сара отчаянно напряглась…

– Ходили слухи, что тело Голема перенесли на Жижковское кладбище, – вымолвил Нико. – Вы спутали один железный ларец с другим. Ох уж этот рабби Лёв! Какой хитрец!

Сара пнула бетонное основание двухсотметровой громадины.

– Простите. Я так и не нашла Руно.

Она чувствовала себя слабой, вымотанной и разочарованной.

– По крайней мере, нам известно, где спрятан прах Голема, – утешил ее Николас.

– А еще мы знаем, что ключ открывает тайник, где спрятано Руно, – добавил Макс.

– Подозреваю, что Руно находится где-то на территории Града, – предположил Нико.

– Да, это сильно сужает круг поисков, – вздохнул Макс.

У всех троих был усталый и подавленный вид.

– Кстати, Нико, – проговорила Сара, наконец. – Браге упомянул, что снял с ключа копию. Что с ней стало?

– Хозяин умер спустя месяц после того вечера, – ответил карлик. – Я не смог обнаружить копию ключа. Тогда у меня были собственные трудности.

Сара опустилась на тротуар перед телебашней. Ее голова шла кругом от видений, старых легенд, тайн… Она поглядела напротив: здание на противоположной стороне улицы реставрировали, подобно сотням других пражских домов. Город постоянно вымарывал и переписывал сам себя – архитектурный палимпсест в действии.

– Я ужасно устала, – призналась Сара.

Ее глаза скользили по настенным граффити. Новые тайны и загадки, очередные захватывающие сюжеты… Что имело значение в этой мешанине истории, науки и магии? Письма, картины, музыка, сокровища, книги, слова, секреты, человеческая ложь и людские жизни… Так много жизней! Что здесь действительно важно, а что является глупой болтовней?… Наверное, ничего уже не имеет значения, подумала она. Вероятно, сама наука – пустая погоня за химерами. Мы никогда не сможем по-настоящему понять прошлое, даже если (как в данном случае) сумеем увидеть его воочию. Может быть, было ошибкой даже пытаться.

…Но ведь времени не существует.

– Сара? – шепнул Макс ей на ухо. – Ты в порядке?

И в этот момент реальность почернела.

Шарлотта Йейтс наклонилась вперед в своем кресле. Кто-то крикнул «Стыдитесь!», а с противоположной стороны вызолоченного неоренессансного театрального зала донеслось «Позор!».

Шарлотта Йейтс слегка пожала плечами. Что с того? Вдобавок ей не хотелось трясти головой и портить свою новую прическу – теперь ее волосы выкрасили в теплый карамельный цвет, оттененный серебром. Кроме того, Шарлотта знала, что оскорбления адресованы не ей – хотя она и заметила сегодня днем несколько антиамериканских транспарантов, пока ее кортеж проезжал по Праге. Нет, раздраженные возгласы были обращены в сторону оркестра – точнее, в ту сторону, где оркестра не было. Сцена пустовала. Начало концерта ожидалось в половине восьмого, а сейчас было уже семь тридцать две. В Праге такая оплошность считалась почти невероятной, вопиющим опозданием, практически поводом для бунта. Шарлотта подумала, что причиной задержки стали ее собственные агенты из Секретной службы, хотя было приятно видеть, что местные жители еще не утратили собственных представлений о пунктуальности.