Владимир Васильев - Время инверсий

Аркадий Семенович умолк, хотя у Шведа сложилось впечатление, что ему хочется развить эту тему, но он почему-то сдержался.

«В непростое время нам выпало жить, — подумал Швед, сознавая, что мысли его несколько высокопарны. — И ведь самое странное: когда ни живи, думать будешь точно так же…»

Осень вторглась в мир с некоторым опозданием — сентябрь практически уже закончился, когда за какие-то пару дней, разом, стремительно пожелтели деревья в Гидропарке и вдоль набережной. Днем солнце еще жарило практически как летом, но вечерами теперь чувствовалась пронзительная осенняя прохлада. Если сидеть на верхней площадке без пледа — можно и озябнуть.

Дебаркадер изо дня в день слабо шевелился на волне; равномерно поскрипывали швартовы. Швед к этому скрипу привык много лет назад и попросту его не замечал, а вот гости на первых порах нервничали.

Впрочем, гостей глава киевского Дневного Дозора в последнее время принимал редко — банально не хватало времени. Он и ночевал-то на дебаркадере далеко не всегда, раз-два в неделю, вряд ли чаще. Неохота было ездить через половину запруженного автомобилями Киева. Ефим предлагал отбуксировать дебаркадер к правому берегу, но Швед уперся: чего он на правом берегу не видел? Трехрядного в каждую сторону Набережного шоссе? Нет уж, лучше левобережно-русановская идиллия, тишина и сравнительно чистый воздух. А урбанистических прелестей мегаполиса ему хватало и в окрестностях офиса, даром что тот стоял на довольно тихой боковой улочке. Однако Киев — большой город, и центр есть центр, суета захлестывает повсюду.

Швед то и дело улетал мыслями туда — через Днепр, к дебаркадеру. Но город упрямо возвращал его к реальности: за окном заунывно орала автомобильная сигнализация. Поорет, поорет, умолкнет, но через минуту-другую принимается голосить вновь. Можно было, конечно, закрыть окно, но сидеть в духоте в такую погоду? А кроме того, ор сигнализации скорее всего прорвался бы и через двойной стеклопакет. Швед долго терпел, но в конце концов чертыхнулся и накрыл кабинет «пологом».

Стало тихо. Швед с облегчением вздохнул и потянулся было к бумагам, но тут в дверь требовательно постучали. От стука в дверь «полог» не спасал — поскольку двери частично находились внутри «полога».

— Да! — буркнул Швед недовольно: за последний час его отвлекали уже в четвертый раз.

Дверь открылась, и в кабинет впорхнула секретарша Ниночка, прелестное создание, невзирая на зашкаливающую готичность. Как ни странно, Ниночка была толковой и опытной секретаршей — несколько лет проработала у о-очень серьезных людей, а потом ее отыскал Ефим, зафиксировал задатки Иной, счел перспективной, и буквально через две недели Ниночку инициировали. Тот факт, что в Дозоре не требовали строгого офисного вида, привел Ниночку в восторг, и она по части внешности и одежды откровенно оттягивалась.

— Дмитрий Александрович! Экстренное!

Глаза у Ниночки были в пол-лица. Обычно бывали в четверть — природные данные плюс тушь на ресницах. Сейчас добавилось удивление.

Ниночка протянула ему распечатку экстренного оповещения — один-единственный лист бумаги с коротким текстом.

Вообще говоря, Швед легко мог бы принимать оповещения и сам, но за последний месяц ноутбук ему смертельно надоел, и Швед распорядился перейти на бумажный цикл. Ниночка пыталась было подсунуть ему планшет, но это новшество быстротечной жизни Швед отверг решительно и твердо. В самом деле — что за хрень, экран есть, а клавиатуры нет! Возражений и объяснений Швед даже слушать не стал.

«Срочно, — гласило оповещение. — Всем главам и заместителям Дневных Дозоров России, Украины, Белоруссии и Молдовы.

Сегодня, 28 сентября, Великий Светлый маг Иоскеха, известный также как Александр фон Киссель, сложил с себя полномочия шефа Ночного Дозора Киева и Украины. На его место рекомендован заместитель по оперативной работе Станислав Веремеев. Процедура передачи дел должна завершиться к полуночи».

— О как! — выдохнул Швед и поглядел на Ниночку.

— Вот и я говорю! — отозвалась та.

Секретарша не проработала еще и месяца, поэтому дозорные реалии ее невероятно занимали.

В дверь снова постучали, а мгновением позже ввалился Ефим.

— Слыхал уже? — с порога спросил он.

— Ниночка, солнце, спасибо! — Швед решил, что секретарше лучше вернуться к себе, а с Ефимом он потолкует с глазу на глаз.

Ниночка все поняла и моментально испарилась — опыт есть опыт.

Ефим по обыкновению повалился в кресло.

— Уравнивают баланс сил? — задумчиво произнес Швед, глядя на своего безотказного заместителя по административной работе. — Или это не Инквизиция?

— Инквизиция, — заявил Ефим с такой непоколебимой уверенностью, что у Шведа исчезли последние сомнения. Источники у Ефима были в высшей степени компетентные. — Кстати, Кондратюка отзывают тоже, хотя в оповещение это не вошло.

— Минус Великий и минус маг первого уровня… Сколько у них первых остается?

— Трое, а если считать Бернацкую, то и четверо.

— Все равно мы слабее, — вздохнул Швед с сожалением. — Правда, если фон Киссель действительно уйдет, это уже совсем другая песня начнется.

— А если еще выудить из Рады Ираклия…

Швед только фыркнул в ответ — последнее было заведомо нереальным.

— В любом случае нам такая отставка в плюс. Хотя хорошо бы понять истинные причины, — задумчиво протянул Ефим. — Равновесие равновесием, но чаще такими лозунгами всего лишь прикрывают разнообразные интрижки.

— А ты Веремеева этого знаешь? — поинтересовался Швед.

— Более-менее, — кивнул Ефим.

— И как он?

— Да ты и сам, думаю, видел. Товарищ вменяемый — насколько Светлый вообще может быть вменяемым. Ну и плюс — он не намного старше нас. Как маг сильнее тебя, но уж точно между вами нет той пропасти, какая была между тобой и фон Кисселем. Кстати, помнишь Витю из земельного кадастра? До сегодняшнего дня он был помощником Веремеева, а теперь, к бабке не ходи, станет замом по оперативной. Тоже, в общем, вменяемый кадр. Прямо хоть бери и радуйся, только сглазить боязно.

— Качнулся маятник… в обратную сторону… — тихо произнес Швед. — М-да.

— Предлагаю на всякий случай не расслабляться.

— Не дождетесь… — хмыкнул Швед и осекся: мелодично тренькнул стационарный телефон. Ниночка за стеной ответила на звонок, хотя «полог» это услышать, естественно, не позволял. А через секунду ожил селектор и Ниночкиным значительным голосом сообщил: «Завулон!»

Швед секунду помедлил, а затем резким движением снял трубку.

— Слушаю!

— Здорово, кадет! — жизнерадостно поздоровался Завулон. — Директиву прочел уже?

— Прочел.

— Радуешься?