Евгений Щепетнов - Возвращение грифона

— Остановитесь где-нибудь у сберкассы! Надо денег снять, а то уже не на что продукты покупать.

— Сделаем! — кивнул водитель, и через десять минут он уже припарковался у искомого объекта. Охранник пошел со мной, что оказалось очень удобно. Он тут же пошел к заведующей сберкассой, и она через минуту вылетела из кабинета, вытаращив глаза. Побежала в кассу — деньги я получил буквально за пять минут. Тридцать тысяч. Пока хватит. А там еще сниму. Посмотрел — на сберкнижке больше миллиона… очуметь — по нынешним меркам я богатей. Просто Билл Гейтс. Заведующая провожала нас удивленным взглядом и, наверное, долго гадала — кого же она сподобилась увидеть?

По дороге заехали в какой-то дорогой магазин, и девчонки убежали набирать продуктов, забыв о своих распрях.

Мое мнение, что многие женщины устраивают свары на ровном месте только из-за того, что им скучно. Вот нечего делать — и давай скандалить. А займи их приятной деятельностью — покупкой обнов, или чего-то вкусненького, или сексом — и сразу куда все дрязги деваются. Но это лично мое мнение, и оно может отличаться от мнения редакции. Так вроде пишут в журналах?

Дома нас ждал сюрприз — все убрано, все постирано. Две женщины ожидают нас у порога, а также прибор саксонского фарфора на три персоны (Маша покупала — денег встал, однако) на столе. (Серега и Петр отправились на разграбление города и поиск теплой компании, сказав, что они уже засохли без баб. Я не протестовал. Только подумал, что надо бы сделать четыре штуки магических зеркал. По крайней мере — попробовать это сделать. Совсем хреново без связи.)

Женщины за сорок, страшненькие, но довольно уютные — приятные славянские лица, небольшой акцент — вместо «Г» на «Х» — или казачки, или хохлушки. Что тоже хорошо. Украинки хорошо готовят, особенно борщ. А я борщ люблю. Одна представилась Светой, другая — Ольгой. Сказали, что будут приходить в шесть утра, а уходить в восемь вечера. По очереди. Через день. Или через два. Как нам удобнее. Нам было наплевать, когда и как они уходят и приходят — главное, чтобы дома прибрано и нас ждал обед и ужин. А также завтрак. О чем мы им и сообщили.

Я попытался узнать — что мы им будем платить, и нам заявили, что платить ничего не надо — они получают зарплату. Откуда получают — тут уже спрашивать было не нужно. Ясно. Шпионы. Теперь держись, навтыкают жучков где можно и где нельзя.

Теперь только в ухо шептать, да и то — могут подслушать, демоны.

Впрочем, когда женщины ушли, я все равно провел «обряд экзорцизма», и минут десять сосредоточенно выжигал жучки во всех местах. Надеюсь, выжег. Вот только все равно говорить откровенно пока было нельзя. Почему? Ну вот выжег я жучки в квартире, да. А что стоит знающим людям просверлить дырку над нашей спальней, оставив лишь тонкую перегородку между микрофоном и комнатой, и подслушать, как мы там пыхтим? Ну ладно пыхтим — пусть подавятся нашим пыхтением, так мы еще имеем привычку в постели обсуждать животрепещущие проблемы нашей жизни. Ну как муж и жена — улягутся, позанимаются сексом, и давай говорить о разном. Или в кухне, за едой.

Кухня вообще является придумкой совка, как я понял. В ней, как следует из воспоминаний тех, кто жил при совке, обсуждались основные проблемы тогдашней жизни. В общем, пока я не утрясу вопрос с высшим руководством на сто процентов — говорить громко в этой квартире нельзя. Впрочем, и после того, как утрясу — тоже. Мало ли какой ретивый гэбэшник найдется — запишет наши разговоры, и… результат непредсказуем.

После ужина мои дамы нацелились в душ, но я придержал их и сообщил пренеприятное известие:

— Я сейчас улетаю.

— Ку-да? Без нас?! — возопила Василиса. — Не пущу! Только со мной!

— Вань, ну ты чего, куда ты? — вторила Маша и уцепилась за вторую руку.

— Мне нужно слетать в наше время. Кое-что выяснить, и сразу назад. Я не задержусь больше пяти минут, так что не волнуйтесь. Минут через пять я появлюсь! (Умолчал, что могу пробыть в нашем времени хоть сто лет, но вернусь — в любое время после того, как отсюда отбыл. Раньше — не могу. Позже — пожалуйста.)

Через полчаса уговоров, доказываний, переговоров, слез и обвинений меня в черствости, мы сошлись на том, что я вернусь как можно быстрее, а еще поведу их в Большой театр, ресторан (дважды!), в кино и покатаю по Москве-реке на катере. Это уже Василиса, чтобы закрепить победу. Я быстренько на все согласился, и мои дамы расселись за столом, чтобы наблюдать, как я отлетаю.

Лететь я решил прямо из квартиры. Уверен, что в наше время этот дом есть. Его не сломали. Так что я вряд ли окажусь замурованным в стене новостройки. Или же сверну себе шею, падая с высоты второго этажа.

Выйдя на середину квартиры, я переместился.

Кружение, мрак, звезды, легкий приступ тошноты — все, как обычно. В глаза резанул яркий свет… и вот — я стою на паркетном полу.

Оглянулся — и обмер. Я стою в чем-то вроде офиса — стеклянные перегородки, столы, а за ними несколько девушек, с вытаращенными глазами и раскрытыми ртами. Ну, это и понятно — не каждый день к ним в офис влетает неизвестно откуда здоровенный, совершенно голый парень. Со стороны, вероятно, это выглядело очень забавно. Но не мне судить…

— Это что такое! Кто его пустил?! Откуда взялся этот изврат?! — передо мной возник молодой человек лет тридцати, важный, в галстуке и бежевой рубашке. Его толстые розовые щеки подрагивали от возмущения, а полные губы напоминали вареники. Ростом он был практически с меня, но гораздо тяжелее — килограмм на тридцать, как минимум. Жира.

Мой знакомый называл таких людей «пумпонами» — не знаю почему. Но это название им отлично подходило — офисный планктон, начальник отдела или чего-то там такого, ставленник папеньки или дяди. Раздувает щеки от своей важности, значимости, а сам пустой, как барабан.

— Семен Валентиныч! А вы бы и вывели его отсюда, — послышался со стороны насмешливый девичий голос, — а то он нас смущает своими… габаритами, отвлекает от работы, навевает грешные мысли! Как можно работать, когда перед тобой голый мужчина в боевой готовности?

Все девицы в отделе стали радостно смеяться, а те, кто еще не присоединился к осмотру моей персоны, вскочили со своих мест и тоже занялись этим приятным делом, тараща глаза и весело присвистывая. Лишь бы не работать. Скучно, понимаешь ли. А тут хоть какое-то развлечение.

«Пумпон» попытался схватить меня за руку, и ему это даже удалось, только через секунду он полетел по воздуху вдоль коридора и шлепнулся на пол, как громадная бежевая жаба. И тут же возопил:

— Охрану! Вызовите охрану! Нападение на банк! Охрану!

Я поморщился, помахал своим почитательницам ладонью, как незабвенный Леонид Ильич, и вызвал из головы заклинание перемещения — пора было опробовать его действие. Оно было коротким, всего из пяти слов, но… это было заклинание высшего, максимального уровня. И у меня были сомнения, что я смогу его активировать.