Евгений Щепетнов - Грифон

— Мария, ко мне!

Передо мной встала серая фигура, в которой я без труда узнал покойную нимфу. Она еще не успела понять, что мертва, и озиралась по сторонам.

— Где деньги? Где наши деньги? Где твои документы — паспорт, например?

— Они находятся за платяным шкафом, в сейфе, — бесцветным голосом ответила Мария, с ужасом глядя на меня и не имея возможность противиться моим приказаниям (отлились кошке мышкины слезки!).

— Где ключ от сейфа, гадина? — завопил я с яростью — жаль, я не мог убить ее еще раз!

— Замок кодовый, — опять бесцветно ответила Мария. — Код один пять три восемь восемь шесть ноль.

Я кинулся к шкафу, свалил его на пол, и за ним обнаружилась ниша, в которой и находился искомый стальной объект. Щелчки, распахнутая дверца — вот она, сумочка Василисы! И пачки денег, что я попер в гостинице. И рядом лежат еще две пачки денег — уже не наши. Но сгодятся. Нам еще жить на что-то.

Хватаю сумочку, деньги, несколько паспортов — там лежала целая пачка, видимо, паспорта тех, кто жил в этом поселении, ищу, куда сложить. Нашел какую-то куртку, то ли мужскую, то ли женскую, надел на себя, рассовал деньги и паспорта по карманам — готов! Василиса тоже была готова и уже стояла у входа, одетая и обутая.

Неожиданно дверь распахнулась, и в комнату вломились несколько спецназовцев со стволами наперевес:

— Всем стоять! Не двигаться!

Я и не двигался. Двигались призраки. Спецназовцы тут же были припечатаны к потолку, после чего упали на пол, как тряпочные куклы. Затем крыша дома отлетела в сторону, сорванная усилиями множества духов.

Мы с Василисой взмыли в воздух и понеслись все выше и выше, сопровождаемые вспышками выстрелов снизу. Похоже, что там мутанты держали последний бой с превосходящими силами противника.

Честно говоря, мне их было не жалко. Эти существа жили за счет смерти людей. Жалко было лишь заложников, сидящих в погребах, но я надеялся, что их освободят те, кто напал на хутор. Мне было не до заложников. Самому бы унести ноги да Василиску спасти.

Она летела рядом, как эдакий ангел, стиснув зубы и держа меня за руку. Наш путь лежал в сторону ближайшего города, огни которого горели впереди. Освещение хутора было слабым, поэтому я сильно надеялся, что никто из нападавших или обороняющихся не видел, как мы растворились в ночном небе. Только два оборотня, но они вроде как сбежали после того, как призраки сорвали крышу дома.

Все повторяется, думал я и подгонял духов, переносящих наши тела подальше от локальной войны. Ветер раздувал одежду, холодил тело и прогонял прочь из головы одурь, в которой мы находились последние две с лишним недели. Ужасные недели. Даже вспоминать не хочется.

Так глупо попасться — сам от себя такого не ожидал. Надо было убить нимфу сразу, как я увидел ее в воротах хутора. Но кто знал, что так будет? Я никогда не слышал о нимфах такой силы. В моем понимании они всегда были красотками, полезными своими способностями, соблазнительницами, чаровницами, но совсем не опасными, это точно. Ну как можно предположить, что любовью можно поработить людей?

Кстати, вот еще — насчет напитка из крови — у меня были подозрения, что вот этот ритуал прикладывания к крови жертвы не был только лишь «оздоровительным», похоже, что нимфа на какое-то время все же закрепляла эффект подчинения у своих подданных. Иначе как они держались вокруг нее столько времени, будучи на достаточном расстоянии от нее? Может, она как-то увеличивала радиус действия своих чар? Можно было бы спросить у нее, но дух Марии остался позади — в зоне своего обитания.

Приземлились мы, уже по привычке, возле стоянки такси. Городок небольшой, выбирать особо-то было не из чего — все такси примерно одинаковые — потрепанные жизнью тачки, но я постарался взять такси с приличной резиной и более-менее чистым салоном.

Через двадцать минут мы снова ехали в автомобиле по трассе, прижавшись друг к другу, не говоря ни слова и вслушиваясь в ровный гул колес по дорожному покрытию.

— Вась, вот я сходила в кустики, — неожиданно сказала Василиса. — Давай больше не будем останавливаться ни у одного куста?

Несколько секунд царило молчание, потом мы начали смеяться — вначале тихо, потом все громче, громче… пока смех не перешел в истерическое ржание. Мы не могли успокоиться минут десять, и хотя я понимал, что это ненормально, что это самая настоящая истерика, но ничего с собой поделать не мог — организм требовал разрядки.

— Слушай, интересно, а сколько времени стояла та машина, на которой мы приехали к кустикам? — задумчиво спросила девушка, вытирая слезы с глаз.

— Пока деньги не кончились. У них свой тариф на это дело. Вероятно, с неделю простояла и уехала. Да черт с ней — какая разница, на какой машине ехать. Едем себе да едем. Деньги есть, планы есть — приедем когда-нибудь.

— Когда-нибудь приедем, — эхом откликнулась Василиса, — куда-то приедем. Кто нас там ждет? Кому мы нужны?

— Кому-то да нужны, — усмехнулся я и прижал к себе подругу. Потом закрыл глаза и задумался — что дальше? Ну — отсиделись. А дальше? Как приступить к делу? И какому делу? Вернуть Василисе ее деньги? И кем я буду при ней? Приживалой? Что-то вроде принца-консорта? Неприятно как-то… ну да ладно — жизнь покажет, что делать дальше. Самое главное — выбрались из рабства. И ведь надо же — в наше просвещенное время, двадцать первый век — и попасть в рабство? Впрочем, не мы первые и, увы, не мы последние. Надо быть осторожнее — что-то как-то я расслабился, ощущая в себе мощь некроманта. Нашлось существо посильнее и похитрее меня. Но больше такого я не допущу.

Двое суток, которые мы ехали до Сочи, ничем особым не запомнились. В одном из городов мы остановились и под подозрительным взглядом продавщицы оделись и обулись, сняв с себя чужие тряпки. Теперь мы выглядели вполне прилично. Кроме того, накупили нижнего белья, всяких мелочей, нужных путешественнику.

Из паспортов, которые достались мне после вскрытия сейфа нимфы, мы выбрали два паспорта, фотографии которых хоть как-то походили на нас. Спасало то, что на фотографии человек частенько совершенно не похож на себя. То ли это особенности человеческих лиц, то ли фотографы мстят всему миру за то, что они сидят на этой скучной работе. Но очень часто узнать человека по фото в паспорте — большая проблема. Это я как опер говорю.

Мы купили краску для волос и прямо в машине Василису перекрасили. Получилась очень миленькая брюнеточка возрастом от шестнадцати до двадцати лет. По паспорту ей было девятнадцать лет. Согласно новым документам, я был Морозовым Семеном Васильевичем, она же Ольгой Васильевной Дрозд.

По дороге пришлось заночевать в мотеле. Слава богу, никто не спрашивал у нас свидетельства о браке, так что мы спокойно сняли номер, где и продрыхли до самого утра, предварительно наевшись в кафешке так, что животы трещали от съеденного и выпитого.