Вадим Панов - Паутина противостояния

— Единственный вопрос… — Сиракуза не перебил новоявленного миллионера, он просто развил свою мысль: — Чего ты хочешь?

— Так я и говорю…

Однако Ваня лучше знал, чего не хватает уйбую для полного счастья.

— Если все твои идеи вертятся вокруг вопроса, как можно красиво и быстро потратить обрушившееся на тебя богатство, то я в этом деле не помощник и не советник. С этим ты и без меня справишься.

— Ну… да. Я кабаков много знаю.

Уйбуй подумал, что этот путь избавления от миллионов — самый интригующий.

— Только не забывай о Кувалде, — закончил Сиракуза.

Копыто посерел.

— Как же, мля, о нем забудешь! — Достал телефон и продемонстрировал Ване экран: — Читай, мля! Даже на «Тиградком» написали.

Открывшаяся SMS звучала коротко и без затей: «Потерялся урод Копыто! Кто поможет найти, дадим много денег! Звоните!» Красные Шапки никогда особенно не парились над текстом, а сотрудники «Тиградком» никогда особенно не утруждались редактированием дикарских объявлений.

— Прикинь, братан, меня уродом обозвали, — поделился горем Копыто. — Меня! Мля, да я, в натуре, за фюрера великого вешать устал…

— Вот для таких случаев и нужны советники, — с энтузиазмом произнес Ваня и ободряюще закончил: — Все будет отлично!

— Это как?

— Для начала нужно смыться.

— И все? — разочаровался в помощнике уйбуй. — Это я и сам мог бы придумать.

— Ну, придумай, — предложил Сиракуза.

— Что придумай? — не понял богатый беглец.

— Куда ты хочешь смыться?

— Ну-у… подальше!

— Это понятно. Куда?

Богатство потенциальных маршрутов сыграло с Копыто злую шутку: уйбуй впал в ступор.

— Ну-у…

Генетическая память голосовала за легендарные Западные Леса, места дикие и укромные. Но где их теперь искать-то? Небось, повырубили все! «Слегка выпимший» разум осторожно намекал, что с такими деньжищами можно хорошо устроиться и поближе, например, в Электроуглях, где его никто не догадается искать. Душа рвалась под пальмы…

— Ну-у… — Копыто с надеждой посмотрел на советника: — А ты бы куда побежал?

— Нужно лечь на дно подальше от Москвы, осмотреться и придумать, как использовать твои деньги с умом.

— Я ни с кем делиться не собираюсь! — заволновался уйбуй.

— Не потребуется, — успокоил работодателя Сиракуза. — Я имел в виду, что с помощью денег и моих дельных советов ты запросто сможешь вернуться в Москву героем семьи.

— И Кувалда меня не повесит?

— Он тебе памятник поставит.

— После того, как повесит?

Сиракуза посмотрел на миллионера и ответил:

— Прижизненный.

— Почему вы это сделали? — потребовал объяснений Схинки. — Почему помогли дикарю?

Сантьяга улыбнулся:

— Копыто — занятный персонаж, но он — типичная Красная Шапка. Он должен был отнести добычу Урбеку или любому другому скупщику краденого. Юрбек — не его лига, визит к нему выше понимания Копыто, тем более визит в моем присутствии. Я понял, что за Копыто кто-то стоит, и решил подыграть.

— Полагаю, вы очень горды собой, — язвительно протянул Схинки. — Такую предусмотрительность даже Дегунинский Оракул не всегда демонстрировал.

— Я довольно давно живу в Тайном Городе и кое-что понял, — любезно ответил Сантьяга.

— Наблюдениями поделитесь?

— Охотно.

— Я весь обратился в слух.

— Я понял, — Сантьяга помолчал, — что в Тайном Городе ничего не происходит просто так. Любая мелочь способна положить начало самым невероятным событиям. Главное — заметить ее, обратить внимание, позволить состояться. И чем больше мелочей вы поддерживаете, чем сильнее запутываете вероятности, тем легче вам реализовать свои планы — возникает больше степеней свободы, больше возможностей для маневра.

— То есть вы способны обратить любую мелочь к своей выгоде?

— Благодарю за комплимент.

— Так говорит мой господин, — махнул рукой Схинки. — Лично я не считаю вас настолько сметливым, вам просто везет.

— Везет лошадь повозку, — уточнил Сантьяга, — а я работаю.

— Вы допускаете ошибки.

— Благодаря им я избавляюсь от самонадеянности.

— Мой господин вас сотрет.

— Ему потребуется очень большой ластик.

— Смешно. — Схинки поерзал в кресле. — Выпьем?

— Мы занимаемся этим несколько последних часов.

— Я предлагаю тост.

— Какой же?

— За мелочи! За те мелочи, что ложатся в основу грандиозных событий. И за те, что разрушают самые продуманные планы. — Схинки в упор посмотрел на Сантьягу. — Ведь бывают и те, и другие, не так ли?

— Согласен, — кивнул нав, — некоторые мелочи изрядно раздражают.

— Наконец-то вы искренни со мной, комиссар.

— Вы с самого начала знали, что мне от вас нужно, Схинки. Я этого не скрывал.

— Правду?

— Правду.

— Поэтому я и предложил выпить за мелочи, — медленно произнес Схинки. — Кому как не вам, комиссар, знать, что правда кроется в мелочах. На публику вытаскиваются объяснения, описания, хорошо подготовленные истории, а правда… правда остается в мелочах. Мелочи способны вызвать невероятной силы лавину, поставить крест на хитроумных замыслах, но лгать они не умеют.

— Опять сасвинс! — недовольно пробурчал Манан.

— Ты же его любишь, — улыбнулась Тратасара, выставляя перед мужем тарелку.

— Я много чего люблю, женщина, но это не повод всю неделю есть это… — Турчи шумно втянул ноздрями запах блюда. — Это…

— Ты сам говорил, что хочешь похудеть.

— Но я не знал, что избавление от лишних килограммов будет столь неприятным. — Манан взялся за ложку. — Набирать вес — занятие куда интереснее.

Турчи любил горячее, густое, острое и жирное, а жидкий молочный сасвинс удовлетворял лишь первому условию. В принципе, Манан ничего не имел против старинного шасского блюда, тем более Тратасара готовила его консервативно, на верблюжьем молоке, однако, вынужденный есть не в охотку, а потому что «надо», испытывал понятное раздражение.

Впрочем, плохое настроение Турчи было вызвано не только молочной причиной.

— Вкусно. — Он проглотил первую ложку. — Ты замечательная хозяйка, женщина!

Тратасара кивнула, с достоинством принимая комплимент, едва слышно вздохнула и, потеребив полотенце, которым вытирала руки, спросила:

— Ты встречался с ним?

— Да, — односложно ответил Манан. — Дай мне соль, женщина.

— Что он сказал?

Тратасару воспитывали в истинно шасском духе, она была настоящей женой: покладистой, послушной, работящей, но когда упиралась, как сейчас, например, то переупрямить ее не смог бы даже Сантьяга.

— Что он сказал?

Манан съел еще две ложки сасвинса, посопел и проворчал: