Вадим Панов - Ребус Галла

— Или вены порежет, — протянул Артем, задумчиво глядя на Митю.

— Скажешь тоже! — хихикнул конец. — С чего ему вены себе пилить?

— От любви.

— Тьфу! Все у вас, челов, по-идиотски устроено, клянусь кисточкой Спящего, — возмутился Кирций. — От любви у вас не удовольствия, а болезни только да вены перерезанные.

— Еще дети бывают, — припомнил Артем.

— Вот-вот.

Кирций отправился обслуживать нового клиента, а наемник, подхватив кофе и коньяк, плюхнулся за столик брошенного паренька.

— Не против?

«Ушла среди ночи, примерно в три…»

Скорее всего, речь идет о заурядном совпадении, однако Кортес давным-давно приучил молодого напарника не упускать ни одной мелочи.

— Я с вами посижу?

Страдалец, не отрывая взгляда от бутылки, вытащил из кармана и выставил перед собой изрядно помятое фото.

— Ты ее видел?

— Подружка? — осведомился Артем, изучая изображенное на карточке лицо.

Длинные каштановые волосы, огромные голубые глаза с длиннющими ресницами. Идеальный овал лица. Изящный носик. В меру пухленькие губы…

Вроде все в порядке, но в то же самое время что-то не так.

«Может, я с ней встречался?»

— Видел ее?

— Ушла?

— Не твое дело, — ощерился Митя.

— Почему не мое? — Артем кивнул на рюмку с коньяком. — Видишь, тоже пью с утра.

Выбранная тактика оказалась правильной.

— Тебя тоже бросили? — У Мити вспыхнули глаза, и он наконец-то оторвал взгляд от бутылки и посмотрел на собеседника.

— Увы, — вздохнул наемник, формируя на физиономии подходяще печальное выражение. — Ушла, ничего не сказав.

— Как Кристина, — всхлипнул паренек.

— Я спал.

— А я был в ванной.

— Среди ночи.

— Да.

— Позавчера.

— Сегодня… — Митя хлебнул водки и по-братски поинтересовался: — Хочешь?

— Нет. — Артем пригубил коньяк. — Что нам делать теперь?

— Не знаю… — Паренек вытер слезы, и наемник наконец понял, что именно его смутило: девушка с фотографии была почти идеально красива. Ни одного изъяна, ни одной неправильной черты, другими словами — абсолютно не подходила рыдающему в «Молодом Пекинесе» лоботрясу. Девочки с такой внешностью ищут выгодную партию. Конечно, бывают исключения, но…

— Мне никогда не везло с женщинами, — проныл Митя. — В институте самым последним девственности лишился. На пятом курсе только. И потом не очень получалось… я застенчивый, понимаешь?

— Я тоже, — вздохнул Артем.

Паренек шмыгнул носом и кивнул на бармена:

— Ты Кирилла знаешь?

— Кирция, — уточнил наемник.

— Ты наш?

— Разумеется.

— Тогда поймешь. — Митя принял еще полстакана. Артем не возражал. — У меня тетка — ведьма. Пристроила меня в «Тиградком» программистом. Я думал: работа и работа. Денежная, конечно, но… А потом понял… а потом встретил… — Паренек запнулся, но сумел продолжить: — Кристина — мечта, понимаешь? Моя сбывшаяся мечта. Красивая, верная, и в постели умелая, и хозяйка хорошая. Мы были вместе два года! Лучшее время моей жизни!

«Неужели я ошибся?»

— Я думал, мы поженимся… А она ушла.

— Так позвони ей, — предложил наемник. — В подобной ситуации нет ничего лучше хорошего долгого разговора. В любом случае будут расставлены все точки над «ё».

— Я не могу позвонить, — вздохнул паренек.

— Гордость мешает? — поинтересовался Артем, обдумывая, заняться ли кофе или добить коньяк.

— Мы всегда были вместе, и я… Я так и не купил ей телефон.

— Вы всегда были вместе?

— Да.

— А когда ты был на работе?

— Она ждала меня дома.

— Круто, — оценил наемник. — Идеальная женщина!

— Так и есть, — подтвердил Митя. — Моя ожившая мечта. — Будь паренек менее пьян, он вряд ли сказал бы правду, однако несколько часов в компании с бутылкой водки развязали язык. — Кристина — голем.

Артем поперхнулся.

— Пожалуйста, помогите мне. Пожалуйста… Кто-нибудь, я умоляю, помогите мне! Пожалуйста…

Стенания неизвестной женщины (судя по голосу — молодой, а судя по содержимому криков — конченой дуры) Иголка выслушивал уже несколько часов. Мольбы то затихали, когда женщина удалялась достаточно далеко, то становились очень и очень громкими, и в этом случае Иголка прятался, выжидая, пока незнакомка отправится куда подальше. Встречаться с женщиной дикарю не хотелось по многим причинам. Одна из них, к примеру, минут сорок назад забрела в залу, где прятался Иголка, и долго принюхивалась, прикидывая, действительно ли здесь воняет непрошеными гостями или почудилось. В конце концов решила, что почудилось, и убрела прочь, однако дикарь еще долго дышал через раз, стараясь производить как можно меньше шума. Причина-то была весомая. И рослая. «Лунатик», одним словом.

— Умоляю! Сжальтесь надо мной! Мне нужна ванна… Горячая ванна! Если можно, с морской солью! Я прошу вас…

Голос звучал совсем тихо, а потому Иголка рискнул вылезти из-за грубой каменной скульптуры, за которой прятался последние сорок минут, и оглядеть комнату, в которой оказался.

— Ха! На этот раз мне повезло.

Хотя что считать везением?

Говорят, пьяная удаль куда хочешь заведет. Иголку, к примеру, она завела глубоко под землю.

Увлекшись преследованием големов, дикарь бесстрашно спустился за ними в подвал какой-то стройки (какой именно, боец не разобрал — не до того было), потом в другой подвал, глубже, а потом — в какой-то странный проход. Настроение Иголки стремительно улучшалось, он догадался, что подвал и есть конечный пункт назначения одичавших кукол, а значит, его миссия, считай, исполнена. Скоро выяснится, где ничейные големы хранятся и зачем. А потом будет звонок кому-нибудь, кому это надо, и получение премии. Мысли о деньгах вытеснили из головы дикаря даже инстинкт самосохранения, не говоря уже о привычной трусости, в смысле — осторожности, и лишь когда за спиной бесшумно вернулась на место тяжеленная плита, закрыв выход на волю, боец понял, что влип, и впал в панику.

Минут двадцать, напрочь позабыв о големах и награде, Иголка выл и царапал плиту. Сначала ятаганом, потом ножом, потом ногтями. Переломав и то, и другое, и третье, пытался бить негодную ногами и проклинать. Напрасно. Не сумев перебороть тоску, упал без чувств. Очнулся, озаренный гениальной идеей, и принялся искать вокруг плиты потайные кнопочки, рычажки или ручки. Не найдя, вернулся к бессмысленному вою, но, на свое счастье, сумел сквозь собственные вопли услышать тяжелые шаги приближающегося голема. С этого момента приключения дикаря представляли собой короткие перебежки из зала в зал.

— Это что, квартира Спящего, мля? — Иголка огляделся, подумал, решил, что в квартире создателя Вселенной однозначно должен плескаться бассейн с виски, и снизил притязания: — Я в раю. Я в раю, мля!