Полина Ром - Золушка по имени Грейс [litres]

– Врёте! Хлеб и вода – это не то, что способствует набору силы. – голос у меня хриплый. Почти сутки без воды – охрипнешь!

Так-то мне было все равно. Но даже если эти сволочи просто оплеуху от начальства получат – уже приятно.

– Сегодня за ними приедут, скоты вы этакие! Что, за два дня нельзя было покормить и ведро у них вынести? От них смердит хуже, чем от крестьян! Быстро, уррроды! Еду и ванную! Ничего нельзя поручить! Ни-че-го! Сплошные придурки кругом! Меня два дня не было, всего два! А если бы я неделю не появился? Что, получил бы пару трупов? Кр-р-ретины! Я вас, скотов, на каторге сгною!

Ведро… В камере стояло ведро. Твари какие… Мне пришлось оборвать часть юбки для использования вместо туалетной бумаги. И рукава от рубашки Грея пошли туда же. Но насколько отвратительно было это делать в камере! Мы закрывали глаза и уши, чтобы не смущать друг друга. А уж как это все воняло! Нет, я понимаю, что пленникам никто не обязан предоставлять удобства и еду, но раз уж от нас что то нужно, могли бы и не унижать без нужды.

Поднялась суета… Один из лакеев выскочил за дверь и что-то крикнул. Думаю, нас хотя бы покормят.

Барон подошел к Грею и положил ладонь ему на лоб. Рука мягко засветилась.

Я не поняла. Он что, возвращает магию?

Но нет…

Он продержал руку буквально несколько секунд. И даже этих секунд хватило, что бы Грей смог встать. Да, он был бледен в прозелень, все, как обычно при магическом истощении. И наверняка чувствовал себя не айс, но уже мог стоять не шатаясь. Через минуту и я получила свою дозу магии. Грей помог мне подняться.

Один из лакеев, тот, у которого слабая водная магия, увел Грея мыться. Надеюсь, Грей тоже видит. Да, магия у лакеев не у всех и слабая. А вот артефакты – сильные. Бежать мы не сможем.

Но, зрение это уже хорошо, просто отлично! Пусть я и слаба, но хоть магическое зрение вернулось. Вокруг меня смущенно топтались два здоровых мужика.

– Что ещё?

– Так вашблагородь, горничных-то у нас нет. Кто мыть-то будет барыню?

– Кр-р-ретины! ну, не знаю, Синитию позовите, придурки! И эта, как её… Тоже пусть поможет!

Один из лакеев вышел. Я протерла глаза. Понемногу привыкала к свету и старалась оглядеться. Солнца, на самом-то деле, было не так и много. Скорее, глаза слезились от длительного отсутствия всякого света.

В комнату вошла Синтия и кто-то ещё. Я не видела, кто именно стоит у нее за спиной.

– Дорогой, но я не умею мыть всяких там…

– Заткнись! Отмыть ее немедленно и покормить. За ними скоро приедут, а они не годятся для транспортировки.

– Но, милый…

– Заткнись, дурища! Эй, как там тебя? ты то явно поумнее мамаши…

Из-за спины Синтии вышла Люция, улыбнулась, глядя мне в глаза и сказала:

– Ну что, привет, сестрёнка!

Я опустила глаза – смотреть на нее я не могла. У меня даже мыслей связных не было…

Но всё равно перед внутренним взглядом она стояла, как картинка – очаровательная блондинка в нежно-голубом туалете, с розовыми жемчужинами в волосах и на шее. Интересно, сапфиры, что дарил муж, она прихватила с собой?

Транспортировка… Значит, нас попытаются вывезти из королевства. Очень надеюсь, что у нас будет шанс.

– Господин барон, не волнуйтесь. Я помогу герцогине вымыться. Только не торопите – даму труднее привести в порядок. Ну, высушить волосы и накрасить. И пошлите за свежим платьем и бельем. Увы, она толще меня и мое ей просто не налезет. Знаете, герцогиня всегда любила сладости.

– Идите уже, дамы, у вас времени не так много. – Похоже, барон слегка успокоился.

Мы прошли по коридору и зашли в одну из комнат. За дверью остались стоять два провожавших нас лакея. В окна явно было бесполезно бросаться. Дело не в том, что высоко, а в том, что на них хорошие, мощные заклятия.

– Бросай свое тряпье в угол, сестрица. Вряд ли это можно будет еще раз надеть.

Я не стала сопротивляться или возражать. Сняла провонявшуюся туалетом одежду, скинула бельё и, как была, голышом, открыла дверь в углу.

Ванная комната была роскошна, под стать особняку. Мрамор, позолота, зеркала. Махровые простыни и баночки с благовониями. Синтия, брезгливо морщась, плеснула в воду пены для ванн. Она ухитрилась обрызгаться с ног до головы. Тварь безрукая… ничего, надеюсь, твоя жизнь с этим бароном будет долгой и трудной. Ты просто не понимаешь, во что ввязалась. Скорее всего, сразу после того, как это дело будет окончено, ты сдохнешь от «несчастного случая»… Но я бы не отказалась, что бы ты пожила подольше и помучилась!

Думать про Люцию я не могла. И дело даже не в том, что я не ожидала предательства. Да, конечно, не ожидала, а кто бы ждал-то на моем месте? Но сама мысль, что человек, которого я воспринимала родным и близким, член нашей группы, готов уничтожить всё, чего мы добились… Думать об этом было нестерпимо больно. Я не понимала – почему? Зачем ей это? В голове такая каша и ни одной связной мысли.

Но горячая вода и запах фрезии от благовоний несколько расслабили меня.

– Мама, она сама голову не промоет.

– Ты же не ожидаешь, детка, что это буду делать я?

– Ну, тогда подвинься. Если ты еще не заметила, барон Мардон строгий начальник. Мне не хотелось бы его сердить!

– Это тебе он начальник! А мне – жених!

– Мама, мне очень-очень жаль, но ты – редкостная дура. Он не барон и не Мардон, ты что, не понимаешь? И, вполне возможно, давно и счастливо женат. А если и нет, то уж не ты будешь его супругой. Отойди, я хочу вымыть ей голову.

Синтия фыркнула… Она явно не поверила словам Люции. Просто поражает, как можно быть такой самовлюбленной идиоткой. Всю жизнь плясать на одних граблях. Но она отошла вглубь ванной комнаты и устроилась в удобном кресле возле очаровательной ширмы. Думаю, за ширмой скрыты нормальные «удобства».

Люция накинула на себя один из висящих на вешалке махровых халатов, расстегнула и подвернула манжеты платья и, повернувшись спиной к маман, мгновенно выдернула из прически две розовых жемчужины. Легко отломила шпильки и бросила их в воду. Сами жемчужины намочила под струей, сняла с них тонкую прозрачную плёнку и впихнула мне в рот.

– Не глотай и не раскусывай!

– Что-что? Я не расслышала… Вода шумит, я тебя плохо слышу… – Синтия поленилась даже встать и подойти, так и спросила с места.

– Ничего мама, я просто выругалась – вода брызнула в лицо.

– Леди не ругаются, Люция… Ах, как тебя испортило замужество!

После этого Люция, напевая какой-то модный мотивчик, налила в горсточку шампунь и начала довольно ловко мыть мне голову.

Больше поговорить с Люцией я не смогла. Синтия не отходила от нас. Мне принесли чистое белье и одежду. Накрыли стол. Самым сложным было аккуратно и медленно есть, хотя мне хотелось схватить кусок мяса руками и вгрызться в него. Но у меня за щеками были эти чертовы розовые жемчужины. Я не понимала, что это, что с ними делать, они мешали нормально поесть и я боялась разговаривать – вдруг выпадут. Я боялась раздавить, когда ела. Почему Люция не сказала, что с ними делать? А главное – когда делать?