Макс Фрай - Зеленый. Том 3 [litres]

– Точно подмечено! – обрадовался Нёхиси. – Но с чего ты взяла, будто Стефан пропал? С ним всё в порядке. Дома сидит.

– Что?! – Кара ушам не поверила. – Ты серьёзно? Вот просто так сидит дома весь день и никуда не выходит? Стефан?! Он что, с ума сошёл?

– Да ну, вряд ли. Если кто-то с ума и сошёл, то не он. Не могу пока разобрать, то ли время свихнулось в том месте, то ли всё-таки дом. То ли все вместе – и дом, и время? Но сам Стефан, я уверен, в полном порядке. Такие как он с ума никогда не сходят, только сводят с него всех остальных.

Теперь пришла Карина очередь говорить: «Точно подмечено!» – и снова смеяться. И как же это было неописуемо хорошо.

– Короче, – заключил Нёхиси, – в его доме на выходе что-то сломалось. Поэтому даже если Стефан совсем недолго там просидит, выйдет на улицу не сегодня. Может быть, завтра. А может быть позже. Не понимаю пока, от чего это зависит. И зависит ли хоть от чего-нибудь.

– Сломалось на выходе? – Кара ушам своим не поверила.

– Ну ты же знаешь, что у него за дом?

– В каком-то дне давно минувшего года, – кивнула Кара. – Мне рассказывали, но сама я там не была. И, если честно, не представляю, как это. Не справляется моя бедная голова.

– Да, – согласился Нёхиси. – В этой реальности так дела не делаются. Стефан мне очень убедительно объяснил, почему здесь такое в принципе невозможно. Но он сам каким-то образом смог.

Кара набралась решимости и попросила:

– Вытащи его оттуда, пожалуйста. Лучше прямо сегодня, чего тянуть. Не представляю, как мы без Стефана будем справляться. Жизнь и так-то сложная штука, а сейчас на запах человеческой паники из всех щелей такое полезет, что живые позавидуют… скажем так, альтернативно живым.

– Так у меня же ограничение всемогущества, – развёл руками Нёхиси. – Согласно контракту, который формально уже истёк, но законы природы от этого никуда, к сожалению, не девались. Если буду действовать в полную силу, я тут всё разнесу. Особенно если в это ваше дурацкое линейное время полезу. От меня вон даже часы ломаются. Сразу разлетаются в пыль. Поэтому Стефан взял с меня слово, что время я вам тут путать не буду ни при каких обстоятельствах. Даже день с ночью местами просил не менять, хотя, на мой взгляд, это вообще ерунда…

– А сам запутал!

– Да. Имеет полное право. С себя-то он слово не брал.

– Ладно, – вздохнула Кара. – Значит будем справляться без Стефана, куда деваться. Спасибо за информацию, дорогой. По крайней мере, не буду о нём беспокоиться. Жив-здоров и не по доброй воле нас бросил, уже хорошо.

– А ты сомневалась?

– Естественно я сомневалась! Работа, понимаешь, такая. Надо на всякий случай всегда сомневаться во всём.

– Не советую, – серьёзно сказал ей Нёхиси. – Ты, конечно, родилась на изнанке этой реальности, а всё-таки человек. Вы там примерно такие же люди, как здешние, только в иных обстоятельствах, в более благоприятной среде. А людям сомнения не на пользу. Они искажают реальность в нежелательном для вас самих направлении. Вам, по-хорошему, вера нужна. Вот мне, – внезапно оживился он, – как раз не помешало бы однажды испытать сомнение! Просто в силу полной невозможности такой постановки вопроса. Много не надо, но пара-тройка сомнений мне совершенно точно не повредит!

Кара улыбнулась, хотя ей было не слишком весело. Но Нёхиси есть Нёхиси, поди рядом с ним загрусти.

Нёхиси, меж тем, поднялся с явным намерением уходить. Подмигнул Каре:

– Ты там на своей работе особо не надрывайся. К Тони давай заходи. Я тебя там давно не встречал, и это совсем не дело. Работа нужна как дополнительное развлечение, а не чтобы все остальные удовольствия из-за неё упускать. Тем более, что здесь удовольствия тоже работа. Ещё неизвестно, какая нужней! В этом городе обязательно надо часто встречаться с друзьями. Трепаться, смеяться, обниматься и выпивать гораздо важней, чем разгонять этих ваших смешных чудовищ. Он это любит больше всего.

– Кто, город?

– Да, – кивнул Нёхиси. – Именно так этот город себе представляет счастье – быть вместе, играть, развлекаться, дружить, помогать друг другу, когда понадобится. И меня всему этому научил.

– Тебя научил? – изумилась Кара. – Я думала, всемогущие и так всё могут.

– Да могут, конечно. В потенциале. А на практике нужно сперва догадаться, что такое бывает, а потом уже мочь. Для меня удивительной и чудесной оказалась сама постановка вопроса. Что можно быть с кем-то «вместе», мне бы раньше просто в голову не пришло. А оказалось, отличное развлечение, лучшая в мире игра! Не попался бы я в своё время в ловушку Стефана, много бы потерял.

Когда Кара вошла в свою гостиную, сперва её не узнала. Вот что значит собрать в одном помещении четырнадцать человек. Вся её оперативная группа кроме Агаты, которая в отпуске, и Стефановы сотрудники – Альгирдас, Таня, Ари, Саша и Анджей с неправильным пропуском, остальные, видимо, на дежурстве. То есть, бдительно и деятельно спят, охраняя жителей города от тех неприятностей, ужасов и чудовищ, которые населяют их сновидения. Пожалуй, в ближайшее время, – мрачно подумала Кара, – эти страшные сны станут наименьшей из наших проблем.

– Вино принесли? – спросила она с порога. – Шесть бутылок? Отлично, живём. Открывайте давайте, все сразу, у меня есть очень большая кастрюля, сварю сейчас нам глинтвейн. Такой холоднющей ночью именно то что надо. Выпьем за Стефана. Он слава богу, в полном порядке, просто дома сидит.

– Дома сидит? – изумлённо переспросила Таня. – Дома? Он?!

– Ага. У него калитка сломалась. Застрял во времени, выйдет не когда пожелает, а как получится. Ни черта в этой вашей антинаучной фантастике не понимаю, но Нёхиси так сказал. Ладно, Стефан есть Стефан, выкрутится. Придумает что-нибудь. Вернее, уже придумал, он же в прошлом застрял, а не в будущем. Вернётся, узнаем, что.

– Трындец, – вздохнул Альгирдас, озвучив таким образом общее мнение.

– Да не то слово, – согласилась Кара. – Самый жирный трындец сезона себе захапали. Мы чемпионы. Shitbusters [11] По аналогии с англ. Ghostbusters (охотники за привидениями) – охотники за дерьмом. . Охотники на трындец.

С начала весны Эва жила как в тумане; на самом деле, не «как», это и был туман, только застилал не глаза и даже не мысли, а восприятие происходящего, отменял не ясность, а значимость. Всё не важно, меня не касается, всё равно, чем теперь заниматься, как проводить время, кем, какой быть – переписываться с заказчиками, или бережно провожать в неведомое страдальцев, умерших больше полувека назад, или сидеть в парикмахерской, или обниматься с галлюцинацией, примерещившейся в который по счёту раз, или разговаривать с мамой по скайпу, или плакать от самой непонятного счастья на краю Бернардинского кладбища, на руинах одной из безымянных могил, или пить кофе с подружками, или есть котлеты в компании духов и оборотней, или покупать в супермаркете пять кило муки наваждению, которое позвонило по обычному городскому номеру: «Выручай, дорогая, мы сегодня в двух шагах от твоей работы, а я не успеваю выскочить в магазин». Всё очень мило, ничего не имеет значения, просто такая жизнь. Но пусть происходит, пусть будет, остаётся и прирастает подробностями, потому что любое событие и явление кажется очень красивым, гармоничным, самодостаточным, когда смотришь и слушаешь, проживаешь их сквозь этот туман.