Сергей Лукьяненко - Дозоры: Ночной Дозор. Дневной Дозор. Сумеречный Дозор [сборник litres]

– Но «Фуаран» не позволяет превратить Иного в человека… – пробормотал я.

Костя захихикал. Покачал головой:

– Ау! Антон, включи голову! Тебя накачали Силой и отправили меня убивать, я знаю. Но ты вначале подумай, Антон! Пойми, чего я хочу!

Скрипнула дверь за спиной. Вышел Лас. Смущенно уставился на меня, потом покосился на Костю.

Костя покачал головой.

– Не вовремя? – оценив ситуацию, сказал Лас. – Извините, уже ухожу…

– Стой, – сухо произнес Костя. – Ты очень даже вовремя.

Лас застыл. Я не уловил приказа в голосе Кости, но он, похоже, был.

– Натурный эксперимент, – сказал Костя. – Гляди, как это делается…

Он сильно встряхнул дипломат, замки послушно открылись, чемоданчик раскрылся, и из него тяжело, солидно вылетела книга.

«Фуаран».

Переплет и впрямь был кожаный – серовато-желтый. И уголки заделаны медными треугольниками. А еще – затейливый замочек, не дающий книге раскрыться.

Костя поймал книгу одной рукой, с удивительной ловкостью раскрыл – будто не фолиантом в пару килограммов весом орудовал, а газету разворачивал. Выпустил дипломат, звонко грохнувшийся о бетон.

– Здесь в основном всякая лирика, – ухмыльнулся Костя. – Хроника неудачных экспериментов. Рецепт в конце… он совсем простой.

Свободной рукой Костя достал из заднего кармана джинсов металлическую фляжку. Отвернул колпачок – и капнул прямо на раскрытую страницу.

Чего я жду?

Что он собирается сделать?

Все во мне сейчас кричало – атакуй! Пока он отвлекся – бей в полную силу!

Но я ждал, завороженный зрелищем.

Капля крови исчезала со страницы. Таяла, исходила бурым дымком. А книга… книга начала петь. Давящий звук, похожий на горловое пение – вроде и человеческий голос, и нет в нем ничего осмысленного.

– Тьмой и Светом… – сказал Костя, глядя в открытые страницы. Он видел там что-то, недоступное мне. – Ом… Мриганкандата гаури… Аучитья дхвани… Моей волей… Мокша гаури…

Голос книги – у меня не было сомнений, что звучит именно книга, – стал сильнее. Заглушил голос Кости, слова заклинания – и русские, и те, древние, на которых был написан «Фуаран».

Костя повысил голос – будто пытался перекричать книгу.

До меня донеслось лишь последнее слово – опять «ом».

Пение прервалось на резкой, диссонансной ноте.

За спиной выматерился Лас. И спросил:

– Что это было?

– Море, – ухмыльнулся Костя. Нагнулся, поднял дипломат, спрятал туда и книгу, и фляжку. – Целое море новых возможностей.

Я повернулся, уже зная, что увижу. Прищурился, ловя зрачками тень собственных ресниц.

Посмотрел на Ласа сквозь сумрак.

Аура неинициированного Иного была совершенно явственной. Добро пожаловать в нашу дружную компанию…

– Вот так это работает на людях, – сказал Костя. На лбу у него выступили капельки пота, но он выглядел очень довольным. – Вот так.

– Так чего же ты хочешь? – спросил я.

– Я хочу быть Иным среди Иных, – сказал Костя. – Я хочу, чтобы все это прекратилось… Светлые и Темные, Иные и люди, маги и вампиры. Все станут Иными, понимаешь? Все люди на свете.

Я засмеялся:

– Костя… ты потратил две или три минуты на одного человека. Ты в ладах с арифметикой?

– Здесь могло стоять двести человек, – сказал Костя. – Они все стали бы Иными. Здесь могло стоять десять тысяч. Заклинание действует на всех, кто находится в моем поле зрения.

– Но все равно…

– Через полтора часа с космодрома Байконур стартует к МКС очередной экипаж посещения, – сказал Костя. – Я думаю, что космическому туристу из Германии придется уступить мне место.

Секунду я молчал, осмысливая его слова.

– Я буду тихо сидеть у иллюминатора и пялиться на Землю, – произнес Костя. – Как и положено космическому туристу. Я буду смотреть на Землю, размазывать по бумаге кровь из фляжки и шептать заклинания. А далеко внизу люди будут становиться Иными. Все люди – понимаешь? От младенцев в колыбелях и до стариков в креслах-качалках.

Сейчас он казался совсем живым. Совсем настоящим. Глаза горели – не вампирской силой, а обычным человеческим азартом.

– Антон, ты ведь и сам об этом мечтал, верно? Чтобы не стало больше людей! Чтобы все были равны!

– Я мечтал, чтобы все стали Иными, – сказал я. – А вовсе не о том, чтобы не стало людей.

Костя поморщился.

– Брось! Это все словесная эквилибристика… Антон, у нас есть шанс изменить мир к лучшему. Этого не могла Фуаран – в ее время не было космических кораблей. Этого не могут Гесер и Завулон – у них нет книги. А мы – мы можем! Я не хочу никакой власти, пойми! Я хочу равенства! Свободы!

– Счастья для всех, даром? – спросил я. – И чтобы никто обиженный не ушел?

Он не понял. Кивнул:

– Да, счастья для всех! Земля для Иных! И никаких обид! Антон, я хочу, чтобы ты был со мной. Встань на мою сторону!

– Это замечательная идея, – воскликнул я, глядя ему в глаза. – Костя, да ты молодец!

Никогда не умел врать. А уж обмануть вампира – это почти невозможно. Но, видимо, Косте очень хотелось, чтобы я согласился.

Он улыбнулся. Расслабился.

И в этот миг я поднял руки и ударил Серым Молебном.

Это было совсем не похоже на тот удар, что я нанес в поезде. Сила бурлила во мне, истекала из кончиков пальцев – и не кончалась! Кто мог знать, что он провод, пока не включили ток?

Заклинание было видно даже в человеческом мире. Змеящиеся серые нити вырывались из моих рук, опутывали Костю, сжимали и выворачивали, закутывали в серый шевелящийся кокон. В сумраке творилось что-то невообразимое – мир заполнила бурлящая серая метель, по сравнению с которой обычный серый туман казался цветным. Я подумал о том, что если в радиусе нескольких километров есть обычные регистрированные вампиры им тоже не поздоровится. Снесет и развоплотит рикошетными заклинаниями…

Костя упал на одно колено. Он дергался, пытаясь вырваться, но Серый Молебен сосал из него Силу быстрее, чем он успевал рвать заклинания.

– Ёшкин свет! – восхищенно воскликнул за спиной Лас.

Через меня еще никогда не шло столько Силы.

С миром вокруг творилось что-то странное. Самолет на взлетной полосе выцвел, превращаясь в серую каменную глыбу. Небо выцвело, стало белесым и низким. Уши будто ватой заложило.

Кажется, сумрак рвется в наш мир…

Но остановиться я не мог. Я чувствовал – стоит хоть на секунду ослабить напор, и Костя вырвется, ударит в ответ. Ударит так, что собирать будет нечего… это меня, а не Костю размажет по бетонному полю…

Он поднял голову. Посмотрел на меня – не со злостью, скорее с обидой и недоумением. Медленно-медленно развел руки…

Неужели у него еще есть резерв Силы?

Вокруг Кости очертилась в воздухе прозрачная голубоватая призма. Отсекла серые нити заклинания, крутанулась – и сжалась в точку. Исчезла.