Наталья Никанорова - Метла и посох [СИ]

— То тогда мы сможем направлять дракона, — обрадовался брат, — дельно. Молодец, Лот. Пошли скорее, время поджимает.

Братья направились к выходу, по пути обсуждая, что необходимо сделать.

— Мы тоже пойдём, — Кассия осторожно взяла миниатюрную установку со стола, — нужно успеть к завтрашнему спектаклю.

— А как вы сообщите другим кланам, что их ждут? — поинтересовался Виталий.

— Камни, — улыбнулась Чандра, посмотрев на недоумевающих студентов, и пояснила, — магия подгорного народа слаба, но лучше нас никто не обрабатывает камни, металлы. Мы относимся к ним как к живым огранизмам и давно уже с их помощью передаём информацию. Вы думаете, почему Литий может скопировать ваши зеркала? Просто Тильд отправил народу гномов сообщение о своём изобретении. Просто же.

— Действительно просто, — пробормотал Паша. — Удачи.

Гномки удалились.

— Нда, — сказал он. — Что-то будет завтра. Как-то не хочется повторения.

— Будем надеяться, что у них всё получится, — сказал Виталий и прикусил губу. Софочка обняла его и зашептала что-то успокаивающее, поглаживая по плечу.

Паша вздёрнул плечи и отвернулся. К нему подошла Рина и, кажется, что-то шепнула. Он непонимающе посмотрел на неё. А потом забыл всё на свете, он не помнил, кто из них первым поцеловал другого, не хотел. Сейчас самым главным была эта ласковая надёжность, которая решительно вытаскивала за уши из глубин отчаяния.

Рина разорвала поцелуй, пытаясь отдышаться.

— Это было… круто, — наконец сказала она. — Спасибо.

— Тебе, спасибо, солнце моё, — сказал Паша. — Теперь хоть потоп.

Он оглянулся на друзей. Виталий и Софочка смотрели на них серьёзно и с пониманием.

Они были готовы.

Экскурсия в гору в этот раз была особенной. Дойдя до ниши, где они в прошлый раз нашли чешуйку дракона, студенты увидели, что она зияет пустотой.

— Э… А где? — спросил Виталий, указывая на нишу.

— Уже на месте, — ответил Лот, — и готова к запуску.

— «Заправлены в планшеты космические карты, и штурман проверяет в последний раз маршрут», — пробормотал Паша.

Рина прыснула:

— Похоже. Только перед стартом никто наливать не будет.

Литий, услышав, осуждающе покачал головой.

Вот и мост. Смешки и разговоры стихли сами собой. И снова, как только они подошли к противоположному краю, мелькнул огненный хвост. Литий подал знак и сработала первая установка, два зеркальных снаряда, переливаясь, пронеслись над подземной рекой. Огненный дракон взревел, но поделать ничего не мог. Он завис на строго заданной высоте и мог только лупить хвостом куда ни попадя, в частности, обрушивая мост. Снова жест Лития и новые снаряды прошли в непосредственной близости от дракона. Парализованный, он еле шевелил хвостом. Тогда пришло время второй, тщательно укрытой установки.

— Паша, зеркало, — скомандовал Лот.

Павел вынул из кармана зеркальце и размахнувшись подбросил высоко вверх. Оно выросло и вытянулось, став размером с каньон подземной реки.

Литий кивнул и вторая установка выстрелила по зеркалу драконьей чешуйкой. По нему пошли круги. Дракон взревел в последний раз и исчез, превратившись в кристалл берилла, угрожающе повисший в непосредственной близости от зеркала, на высоте чуть большей чем человеческий рост. Пару секунд он висел неподвижно, а потом дрогнул.

— Давай, — выдохнула Софочка в ухо Виталию.

Оттолкнувшись от моста, они подпрыгнули, ставя блок, и отбили кристалл в руки гномов, когда он почти коснулся зеркала. Но приземлиться на мост уже не получалось. Падая, Софочка немыслимым образом извернулась и успела ухватиться за него руками. Рядом с ней скрипел зубами подтягивающийся Виталий.

— Руку давай, — подбежала Рина, мощным рывком вытягивая её из пропасти.

Паша помог вылезти другу.

— Ну вы даёте, — уважительно сказал он. — Прыгнули, как спортсмены на олимпиаде.

— Я когда-то пляжным волейболом увлекался, — улыбнулся Виталий.

— А она?

— Не знаю. Наверное, и у неё в жизни было что-то подобное.

Театр был переполнен, сегодня здесь собрались все кланы гномов. Мест на всех не хватило и некоторым пришлось сесть в проходе на ступеньках. А кое-кто из молодёжи залез прямо в оркестровую яму. Тут были и почтенные отцы семейств, и старые гномки, изображавшие из себя блюстителей нравственности. Их язвительные фразочки по отношению к окружающим тонули в общем гуле. Он немного стих, когда в зале убавилось освещение. Когда тяжёлое полотнище занавеса пошло вверх, смолкли все. Но скоро снова недоумённо зашептались. На сцене высились колонны, обмотанные медным проводом. Между ними стоял сделанный из камня и металла памятник, изображавший метлу и посох с головой птицы. Затем сцена погрузилась во мрак. Теперь её освещали только яркие голубоватого цвета искры, отражавшиеся в огромном зеркале, уютно разместившемся в театральной нише.

Гномы начали недоумённо переглядываться. Кое-кто зажёг фонарь.

— Я вспомнил, — раздался ликующий голос из оркестровой ямы, — я же камнерез неплохой, а не только отбойщиком в шахте работать могу.

— Милочка, вы, кажется, педагог? — попеняла пожилая дама соседке из клана пекарей. — Что же вы не следите за своими учениками? — она указала лорнетом на оркестровую яму.

— Ой, как неудобно, — согласилась дородная женщина. — А вы, мадам, несмотря на ваш костюм ювелира, кажется, актриса?

— Была когда-то, — пожилая дама поправила причёску. — Но сейчас на сцене молодое поколение, а как ювелир я недостаточно известна, хотя некоторые мои работы заслужили похвалу самого мастера Тильда.

Подобным образом память вернулась ко всем. Шум в зале стоял невообразимый. Внезапно освещение поменялось и на сцену вышли хористы, только теперь они были одеты в кожаные куртки с заклёпками, у некоторых в руках были электрогитары, а регент с серьёзным лицом следил за установкой ударных.

Вот он кивнул головой и в зал со сцены поплыл дым. Артисты заиграли, а один запел, это была баллада о драконе с золотыми крыльями, встречающем рассвет крылом к крылу с любимой.

Неравнодушные к красивой музыке гномы хлопали в ладоши и топали ногами, отбивая ритм помогая ударнику и выражая свой восторг.

— Сирин, напомни мне оборвать Павлу уши, — попросила Баба-Яга, сидевшая в переднем ряду.

Но ответил не он, а Ульяна Фёдоровна.

— За что? По-моему, музыка прекрасная?

— Или ты про памятник? — хитро сощурился Сирин. — Так его, если что, девушки делали. Лично мне мой портрет нравится.

— За то, что не предупредил про экспедицию, — пояснила Баба-Яга, — и Виталий тоже хорош. Вон они субчики, полюбуйтесь.

Внизу рядом со сценой через неприметную дверь, сливающуюся со стеной, в зал вошли студенты и гномы. Вид у них был потрёпанный, но они сели на пол, чтобы не привлекать к себе внимания, и с удовольствием стали смотреть концерт.